Фансуаза Дорэн - Самая-самая
Роксана (вполголоса). Что?
Матье (по-прежнему кукле). Да, да, Юлиус, они один другого стоят. Оба одинаково впадают в крайность. Разумеется, если бы я сейчас сказал этой чистой, кристальной, непреклонной женщине, что у нее много общего с этим распущенным, беспардонным, наглым молодым человеком, она облила бы меня презрением.
Роксана снисходительно улыбается.
Впрочем, нет. Я думаю, она на это не способна. Она решила бы, что при моем кризисе жанра лучше уж эта дикая мысль, чем вообще никакой…
Роксана на цыпочках идет к выходу.
…и без всяких моих объяснений и просьб, она бы тихонько, на цыпочках… оставила меня одного, чтобы я погрузился в мечты и своими словами рассказал бы тебе их историю… или сочинил бы ее.
Роксана бесшумно открывает дверь и с нежностью смотрит на него с порога.
Жила-была однажды, Юлиус, женщина, которая была воплощением тактичности…
Роксана закрывает за собой дверь.
…верхом совершенства… женщина, которую я, может быть…
Но Матье не успевает закончить фразу, так как опускается занавес.
Акт второй
Утро.
Рабочий угол комнаты открыт, а кухонный – закрыт.
Матье (появляясь из люка). Ты где, моя самая-самая? Еще не встала? (Открывает дверь в комнату.) Уже ушла?
Из кухни раздается нечленораздельное ворчание. В недоумении он открывает раздвижную стенку и видит Роксану с кляпом во рту, привязанную к стулу.
Вот это номер! (Бросается к ней.) Что ты здесь делаешь?
Она рычит.
Естественно, на идиотский вопрос – идиотский ответ. (Вынимает кляп.)
Роксана. Ах! Я уже думала – ты никогда не придешь!
Матье. А я-то метался из угла в угол, ожидая, когда можно будет к тебе подняться, чтобы не разбудить!
Роксана. Почему это ты метался?
Матье. У меня неприятности, но кажется мне, что по сравнению со мной ты побиваешь рекорды.
Роксана. Ох! Голова раскалывается.
Матье. Тебя ударили?
Роксана. Хлороформ.
Матье. Слава богу!
Роксана. Что значит – слава богу?
Матье. Я напугался, не кастетом ли…
Роксана. Результат один.
Матье. Я сейчас принесу пирамидон.
Роксана. О, пожалуйста! Целую коробку!
Матье. Пойди ляг. Ты можешь двигаться?
Роксана. У меня голова болит, а не пятки!
Матье. Что же произошло?
Роксана. Два типа, вчера вечером около девяти.
Матье. Как они вошли?
Роксана. Очень просто – в дверь. Позвонили. Как обычно, когда я дома одна, я спросила: «Кто там?», они ответили: «Николя!» Я подумала: «Вот хорошо!» Открыла, и на этом разговор оборвался. Или почти оборвался.
Матье. Как – почти?
Роксана. Они еще спросили у меня шифр моего сейфа, и я им сказала. Но разве это можно в полном смысле слова назвать разговором?
Матье. Ты могла бы их опознать?
Роксана. Нет. Среднего роста, средней комплекции. В масках и перчатках.
Матье. По крайней мере не обошлись с тобой грубо?
Роксана. Наоборот. Даже извинились перед уходом за то, что вынуждены дать мне хлороформ, – сказали: «Мера предосторожности».
Матье. Ох! В конце концов, не так уж плохо они поступили. А то бы ты всю ночь глаз не сомкнула.
Роксана. А так я выспалась и отдохнула.
Матье (оглядывая комнату). На первый взгляд все на местах!
Роксана. Они все перерыли, но все поставили обратно.
Матье. И ничего не унесли?
Роксана. Унесли. Единственно ценное, что здесь есть, – книги.
Матье. Все?
Роксана. Все! Те, что были в моем сейфе, то есть уникумы друзей Грэга, несколько книг разных заказчиков, пять книг, которые я только что закончила, все книги, над которыми я работала, и даже ту, которая была под прессом.
Матье (из рабочего угла). Вижу! Здесь пустыня!
Роксана. И в шкафу моей спальни тоже!
Матье. Они ничего не оставили?
Роксана. Еще бы! Редчайшие экземпляры… То, что мои собственные книги пропали, – еще пустяки.
Матье. Как – пустяки? Это же твое единственное богатство?
Роксана. Я бы их охотно отдала в обмен на остальные или по крайней мере на то, чтобы возместить ущерб клиентам.
Матье. А ты обязательно должна возместить стоимость пропавших книг?
Роксана. А как же иначе? Раз мне доверили книги, значит, я за них отвечаю!
Матье. Что же ты будешь делать?
Роксана. Заявлю о краже в полицию.
Матье. Этим ты книги не вернешь!
Роксана. Надеюсь, что клиенты не потребуют их очень скоро, и, может быть, я успею обернуться и заработать, чтобы с ними расплатиться. В любом случае попрошу отсрочки или займу у кого-нибудь.
Матье. Кошмар! И как не вовремя!
Роксана. Подобные вещи никогда не бывают вовремя.
Матье. Так-то оно так, но в другое время я бы смог тебя выручить…
Роксана. Я у тебя ничего не прошу.
Матье. Ты прекрасно знаешь, что тебе и просить не надо. Все мое – твое.
Роксана. Я знаю, и – наоборот.
Матье. К несчастью, все, что мы на сегодня имеем, и ты и я, это – долги.
Роксана. У тебя неприятности?
Матье. Мой фильм с Гольденером горит ярким пламенем.
Роксана. Тот, который должен был начаться двенадцатого?
Матье. Да. Компаньон Гольденера в последнюю минуту отказался.
Роксана. Но он, может быть, найдет другого!
Матье. О! Он ищет. Со вчерашнего дня он все перевернул вверх дном, но ты знаешь – это нелегко.
Роксана. Да, еще бы.
Матье (несколько смущенно). Последняя его надежда – Грэг.
Роксана. Отец или сын?
Матье. Сын. Тот, к кому сейчас перешли деньги.
Роксана. А он разве его знает?
Матье. Да, конечно, во всяком случае, он близко знал дорогого старого Анри.
Роксана. А на мысль о дорогом молодом Дэвиде не ты ли его навел?
Матье. Я? С чего ты это взяла?
Роксана. Потому что он – это «персонаж», потому что ты уже начал писать свой новый сценарий и потому что ты хочешь узнать о нем побольше, чтобы хватило на продолжение.
Матье. Ладно, хорошо, ты права. Гольденеру о нем сказал я… Но лишь для того, чтобы спасти положение, а не для того, чтобы снова с ним встретиться. Впрочем, с ним и разговаривать-то буду не я, а Гольденер.
Роксана. И когда это?
Матье. Он должен звонить ему сегодня утром.
Длинный звонок в дверь.
Роксана. Смотри! Он несет нам ответ на дом!
Раздаются два коротких звонка.
Матье (идя к двери). Да нет! Это Николя!
Роксана (направляясь к своей комнате). Не открывай ему, не в такую же рань!
Матье (открывает осторожно дверь, затем распахивает ее). Да это Николя!
Николя. Привет!
Роксана. Ты не на работе?
Николя. Меня уволили.
Матье. Уволили?
Николя. Да.
Роксана. Совсем уволили?
Николя. Да.
Матье. Тебя?
Николя. Да, меня. Уволили окончательно. Разве не понятно?
Роксана. Но в воскресенье ты нам ничего не сказал!
Николя. В воскресенье я сам ничего не знал!
Матье. Это же было три дня назад. Ты должен был что-то заметить, предположить.
Николя. Как я мог предположить, что совершу три проступка за эти три дня! По одному в сутки!
Роксана. Это невозможно! Ты относишься к работе с такой ответственностью!..
Николя. Везло как утопленнику!
Роксана. Рассказывай же!
Николя. В понедельник, – я как раз собираюсь идти на работу, – звонит телефон. Заведующий аптекой. Он заболел и просит меня съездить вместо него за перевязочным материалом на склад в Женевилье. Я ловлюсь и еду.
Матье. Нормально.
Николя. Вот и я так же думал. К несчастью, по указанному адресу склада не оказывается. Я звоню ему, чтобы разобраться. Он снимает трубку, здоров как бык, говорит, что и не думал мне звонить и что вообще уже давно взял со склада что было нужно.
Роксана. Значит, тебе кто-то специально звонил.
Матье. Кто-то разыгрывал тебя.
Николя. Это я и попытался доказать заведующему, но он все равно решил, что я придумываю, опоздал на работу.
Роксана. Но даже если и так, не такое уж это преступление.
Николя. К его чести, он и сам со мной посмеялся. Но опоздание мне отметил – два часа – и отпустил комплимент по поводу моей изобретательности.
Матье. Итак, один проступок, а другие?
Николя. На следующее утро какая-то сумасшедшая пришла и заявила, что я продал для ее ребенка лекарство для взрослых.
Роксана. А этого не было?
Николя. Даю руку на отсечение. Но доказать невозможно, она ушла и через две минуты вернулась, размахивая коробкой от лекарств – естественно, для взрослых.
Роксана. Распечатанной?
Николя. К счастью, нет. Но, к несчастью, нарвался на истеричку, которая орала так, что у всех в ушах звенело, в том числе и у заведующего.
Матье. И он вынес тебе второй выговор.
Николя. И уже без всякого смеха.
Роксана. А третий?
Николя. Сегодня. Вышел – нет мотоцикла. Я в полицию, пока написал заявление – словом, тут уж, правда, моя вина. Было много народа, я стал ждать. Итог – опоздание на полтора часа. Уволен. Без выходного пособия.
