Лопе де Вега - Глупая для других, умная для себя

Они дурные.

Я не считала их за скверных.
Отец мой, герцог, был мужчина?

Да, ваша светлость.

Так наверно,
Раз мать моя его любила,
Он был хороший, а не скверный.
И разве женщина рожает
Так, без мужчины?

Нет, конечно.

А это значит, что мужчины,
И те на что-нибудь полезны.

Но благородные девицы
Должны от них спасаться бегством.

А что им пользы убегать,
Раз эти их догнать сумеют?

Какая хитрая мужичка!

Да, но глупа неимоверно.

Ола, Фениса!

Я, сеньора.

Когда вы пышно разодеты,
Когда вы в зеркало глядитесь,
Когда вы завились железом,
Когда вы жалуете ручку,
Когда вы в юбке по колено,
Когда вы запряжетесь в туфли,
И только спереди бубенчик
Подвесить к ним недостает,
Так это – чтоб спасаться бегством
И укрываться от мужчин?

Мы их отпугивать, конечно,
Не думаем; мы ищем мужа,
И, собственно, все дело в этом.

Когда вы в ночь на Сан Хуана[11]
Подслушивать идете встречных,
Так здесь причина в Сан Хуане
Или в мужчинах?

Несомненно,
В мужчинах, ваша светлость.

Или
Когда вы, словно как индейки,
Выходите в широких юбках,
Вертясь направо и налево,
Как щеголь, что себя бичует,
То все такие ухищренья –
Для женщин или для мужчин?

Хоть вы и выросли в деревне,
Вы много знаете.

Я, Лаура,
К мужчинам чувствую влеченье.

Камило ей в любви признался.

И я подозреваю это.

Вот он идет.

Чтоб посмеяться.
Он с целой свитой кавальеро,
Укрывшихся плащами.

Фабьо!
Боюсь, не стало бы известно,
Кто я. Хотя я прожил в Риме
Такое длительное время
Совместно с братом кардиналом,
Что здесь я никому не ведом.

А вы лицо плащом закройте,
Тем более, что вас, наверно,
Еще никто не опознал.
Тут все в глубоком убежденье,
Что у Дианы разум слаб,
И осторожны в высшей мере:
Приветствовать ее боятся,
Хоть выражают ей почтенье.

Я и без помощи твоей
По этим деланным движеньям
Ее узнал, войдя.

Вы правы:
Их невозможно не заметить.
Она мила?

Она достойна
Любви и состраданья.

Смею ль
Ей доложить, что я привел вас?

Постой, постой…

Да, ваша светлость.

Ты ей не должен говорить,
Кто я такой. Еще не время.

Она красива, согласитесь.

Знай: о друзьях и об идеях,
О женщинах и о картинах
Не следует судить поспешно.
Друзья нам могут изменить;
Идеи требуется взвесить;
В картины надобно всмотреться,
Чтоб дать им должную оценку;
А женщины являют часто…

Я знаю. Совершенно верно.

Прекрасный облик без души.

Зато в Диане нераздельно
И то и это. Я пойду.

Я жду тебя, и я уверен,
Что ты во всем поступишь мудро.

Не беспокойтесь, ваша светлость.
И наблюдайте все кругом.

Как удивительно, Лисено,
Что нет ни признака души
В таком великолепном теле!

Мы часто видим, как роскошно
Цветут бесплодные деревья.

Пришел мой секретарь. Прибегну
В беседе с ним к условной речи.
Вот он мне знаки подает;
Мне и без знаков все известно.

Раз я должна вертеться тут,
Где столько дам и кавалеров,
То как мне с ними говорить,
Всех не запомнив хорошенько?
Я повторю их имена:
Камило, Дьего и Лисено,
Фениса, Лаура, Теодора…

А вы кто будете, любезный?
Я, кажется, не знаю вас.

Имею честь быть, ваша светлость,
Из вашей свиты.

Ваше имя?

Всего лишь Фабьо, здесь в оркестре
Едва ли не слабейший звук.

Вы кто? Мужчина?

Ваша светлость!
Я – то, что вам благоугодно.
Монархи, наподобье неба,
Творят и женщин и мужчин.

Мужчина – он всегда изменник.
Так мне сказала Теодора.

Могу поклясться, что я верен.

Что скажешь?

Я его привел.

Который? Покажи.

Вот этот:
Чтоб вы взглянули на него,
Он на короткие мгновенья
С лица откидывает плащ.
Вы разглядели?

Разглядела.

И ваше мненье?

Чтоб ответить,
Мне нужно с ним иметь беседу.

Он то же мне сказал про вас.

Я вижу, он не опрометчив.

Когда я шел его искать,
Мы заключили соглашенье,
Что я одобрить должен ум,
А вы должны одобрить внешность.
Так как она?

Да ничего.
А ты признайся откровенно,
Как он нашел мою наружность?

Да ничего.

Ты мстишь? Чудесно!
А как его зовут?

Не знаю.

И ты пришел ко мне, мошенник,
С каким-то безыменным мужем
И думаешь, что сделал дело?

Он назовется сам. А я
Обоим соблюдаю верность.

Пойду и ближе посмотрю.

Красавец он первостатейный.

Ах, Теодора…

Ваша светлость?..

Меня, должна сознаться, бесят
Дворцовые порядки. Дома
Я всякий час могла поесть.
И я желаю, как в деревне,
Пойти перекусить на кухню.

Какая дикая нелепость!

Нет, ваша светлость, воздержитесь.

Я воздержалась и помедлю,
Чтоб этих разглядеть мужчин.
Мне хочется узнать точнее,
Чтó в них так мило иль противно,
Чтобы от них спасаться бегством.

Раз мы теперь одни, сеньор,
Узнать позвольте ваше мненье.
Вначале, и пока не поздно,
Исправить можно все на свете.
Вы здесь не связаны ничем:
Ведь ей осталось неизвестным,
Кто вы такой. Я не хотел
Дразнить ее воображенье,
Сказав ей: «Это – Алехандро
Де Медичи, воитель смелый,[12]
Брат флорентийского владыки,
Ближайший родич королевы
Французской, знаменитый тем…»

Довольно, Фабьо. Я хотел бы
Пообсудить, каким путем
Завоевать мне это сердце,
А с ним и герцогство Урбино.
Ведь много царственных соседей
Ревниво бодрствует на страже.