Эжен Ионеско - Макбет
Макбет. Его высочество эрцгерцог!
Офицер (появляясь). Его высочество эрцгерцог!
Голос Банко. Эрцгерцог!
Леди Дункан. Вот и эрцгерцог!
Голова Банко (то появляется, то исчезает). Эрцгерцог!
Офицер. Эрцгерцог!
Макбет. Эрцгерцог!
Леди Дункан. А вот и эрцгерцог!
Голос Банко. Эрцгерцог!
Офицер. Эрцгерцог!
Макбет. Эрцгерцог!
Леди Дункан. А вот и эрцгерцог собственной персоной!
Голова Банко. Эрцгерцог!
Офицер. Эрцгерцог!
Макбет. Эрцгерцог!
Леди Дункан. А вот и наш эрцгерцог!
Громко звучат фанфары. Слышны аплодисменты. Справа входит Дункан. Фанфары смолкают.
Леди Дункан. Сражение закончилось.
Макбет. Приветствую вас, ваше высочество.
Голова Банко. Мы приветствуем вас, ваше высочество!
Офицер. Мы приветствуем ваше высочество!
Макбет. Нижайший привет, ваше высочество.
Дункан. Победа за нами?
Макбет. Всякая опасность миновала.
Дункан. У меня на сердце камень. Кандор казнен? (Громче.) Кандор казнен?
Макбет. Нет, мой добрый монарх. Но он у нас в плену.
Дункан. Что же вы ждете, чтобы его прикончить?
Макбет. Вашего приказа, мой добрый монарх.
Дункан. Я отдаю его. Отрубите ему голову, и все дела. А как поступили вы с Гламисом? Вы повыдергали у него руки и ноги?
Макбет. Нет-нет, мой добрый монарх. Но он окружен. Его незамедлительно задержат. Бояться абсолютно нечего, ваша милость.
Дункан. Ну, раз так, поздравляю и благодарю.
Слышатся выкрики солдат: «Ура!» Толпа вторит им и тоже кричит «Ура!». Солдат не видно, разве что на экране.
Макбет. Мы счастливы и горды тем, что послужили вам, мой добрый государь.
Снова звучат фанфары, постепенно затихая настолько, что становятся лишь звуковым фоном.
Дункан. Спасибо, мои дорогие генералы. И прежде всего спасибо моим доблестным солдатам, честным людям из народа, спасителям отечества и моего трона. Многие из вас пожертвовали жизнью. Еще раз спасибо вам, мертвым и живым, всем, кто встал на защиту моего трона... который является также и вашим. Возвратившись домой, будь это скромная деревня, бедный семейный очаг или простые, но доблестные могилы, вы станете примером для нынешних и будущих поколений. Более того, для поколений минувших, с которыми вы станете вести беседу, век за веком, вслух или безгласно, навеки оставаясь примером, безымянным или нет, перед лицом истории, вечной и скоротечной. Ваше присутствие — ибо само ваше отсутствие станет присутствием для всех, кто посмотрит на ваш лубочный портрет, реальный или воссозданный по памяти,— ваше присутствие вернет на путь истинный всех тех, кто впредь мог бы испытывать соблазн с него сойти. Так продолжайте же, как и доселе, зарабатывать на хлеб насущный в поте лица, при жгучем солнце и непогоде, под надзором своих господ и начальников, которые любят вас, несмотря на ваши недостатки, сильнее, чем вы можете себе это вообразить. Ступайте.
Во время этой тирады Дункана справа входит Придворная дама. Несколько мгновений чуть громче звучат фанфары и крики «ура».
Макбет. Браво!
Офицер. Браво!
Дункан. Я все разложил по полочкам.
Леди Дункан. Браво, Дункан! (Аплодирует.) На сей раз вы прекрасно говорили. (Выговаривая Придворной даме.) Вы опоздали, моя дорогая.
Придворная дама. Я шла пешком, миледи.
Макбет и офицер аплодируют речи Дункана.
Голос Банко. Браво!
Дункан. Эти люди вполне того заслужили. Отныне мои генералы и друзья разделят со мной мою славу. Приведите пленного Кандора. Но где же Банко?
Макбет. Он состоит при пленном.
Дункан. Он будет его палачом.
Макбет (в сторону). Эта честь должна была выпасть на мою долю.
Дункан (офицеру). Пусть он явится вместе с мятежником. Ступай за ним.
Офицер уходит налево, в этот же момент справа входят Кандор и Банко. Последний надевает на голову капюшон с отверстиями для глаз и красную вязаную фуфайку. В руке он должен держать секиру. У Кандора на руках наручники.
Дункан (Кандору). Ты заплатишь мне за свой мятеж.
Кандор. Он мне дорого обойдется! Я не строю иллюзий. Увы, не я победил в войне. Победителей не судят. (Макбету.) Сражаясь на моей стороне, ты был бы вознагражден сторицей, Макбет. Я произвел бы тебя в герцоги. И тебя, Банко, тебя я тоже сделал бы герцогом. Вы бы объелись богатствами и почестями.
Дункан (Кандору). Не беспокойся за Макбета — он станет Кандорским таном, он унаследует все твои земли и, если пожелает, возьмет твоих жену и дочь.
Макбет (Дункану.) Я ваш верный слуга, милорд. Я сама верность. Я родился быть верным вашей персоне, как лошадь или собака рождаются для верности своему хозяину.
Дункан (к Банко). А ты не беспокойся и не завидуй. Как только Гламиса схватят, как только ему отсекут голову, ты станешь Гламисским таном, наследником всего его состояния.
Макбет (Дункану.) Благодарю вас, милорд.
Банко (Дункану.) Благодарю вас, милорд.
Макбет. Мы сохранили бы свою верность вам...
Банко. Мы сохранили бы свою верность вам...
Макбет. Даже и без вознаграждения.
Банко. Даже и без вознаграждения.
Макбет. Служить вам — уже одно это нас вознаграждает.
Банко. Служить вам — уже одно это нас вознаграждает.
Макбет. Однако ваша щедрость компенсирует всякую алчность.
Банко. Благодарим вас от всей души...
Макбет и Банко (одновременно, один обнажает шпагу, другой потрясает кинжалом). От всей души, которую мы готовы отдать за ваше милостивое высочество.
Справа налево сцену пересекает старьевщик.
Старьевщик. Покупаю старую одежду, тряпье! Покупаю старую одежду, тряпье!
Дункан (Кандору). Видишь, как эти люди мне преданы?
Макбет и Банко (Дункану). Это потому, что вы добрый монарх, справедливый и щедрый.
Старьевщик. Покупаю старую одежду, тряпье! (Уходит налево.)
Эпизод со старьевщиком можно сохранить или опустить по желанию постановщика. Пока старьевщик покидает сцену, входит слуга с креслами для Дункана, леди Дункан. Во время следующего действия он (ему помогает Придворная дама) принесет полотенце, миску и мыло или же просто туалетную воду для леди Дункан, которая будет мыть руки так тщательно, словно отмывая налипшую грязь. Но она должна делать это машинально, с рассеянным видом. Затем тот же слуга принесет стол и чайный сервиз и, разумеется, подаст чай всем присутствующим. Тем временем высвечивается гильотина, затем целый ряд гильотин.
Дункан (Кандору). Хочешь ли ты напоследок что-нибудь сказать? Мы слушаем тебя.
Все усаживаются поудобнее, чтобы слушать и смотреть.
Слуга (к леди Дункан). Чай подан, миледи.
Кандор. Если бы я одержал победу, я был бы вашим коронованным монархом. Оказавшись побежденным, я всего лишь подлец и предатель. Почему я не выиграл это сражение? Потому что этого не пожелала История. Объективно История права. Я не более чем ее отбросы. Пусть моя судьба, по крайней мере, послужит уроком для всех, кто сейчас находится тут, и для потомства. Следуйте всегда за сильнейшим. Но как узнать до сражения, кто сильнейший? Дело в том, что большинство в сражении не участвует. А остальные следуют только за одерживающими победу. Единственный аргумент — логика Истории. Нет ничего резоннее исторической логики. Ее не может предугадать никакая сверхчувствительность. Я виновен. И тем не менее наш мятеж был необходим, чтобы доказать, что я преступник. Я счастлив умереть. Моя жизнь не в счет. Пусть мой труп и трупы тех, кто пошел за мной, послужат удобрению полей, на которых вырастут хлеба будущего урожая. Моя судьба — наглядный пример того, чего не следует делать.
Дункан (к леди Дункан, приглушенным голосом). Слишком длинная речь. Вы не соскучились, миледи? Вы несомненно с нетерпением ждете продолжения. Нет-нет, пыток не будет — только казнь. Вы разочарованы? Я приготовил вам сюрприз, дорогая. Программа будет насыщеннее, чем вы думаете. (Ко всем.) Справедливости ради солдаты, сражавшиеся под началом Кандора, будут казнены после него. Их не слишком много: каких-нибудь сто тридцать тысяч. Поторопимся, пора с этим покончить до наступления ночи.
