Бранислав Нушич - Опечаленная родня
Танасие. Да, да, отдохнем немного. Прощайте! (Уходит за Видой.)
Явление одиннадцатое
Прока, Гина, Трифун, Мича, Сарка.
Сарка. Что же это, люди! Все как-то шепчутся друг с другом!
Гина. Вот именно, смотрю на них и удивлюсь.
Сарка. Не люблю я, когда в семье начинаюутся перешептывания.
Гина. Конечно, это совсем некрасиво.
Сарка. Потому что только пока семья громко бранится, ссорится и сплетничает, может существовать семейная искренность и любовь, а не тогда, когда все начинают шептаться…
Мича. По правде сказать, кума Сарка, и я не люблю перешептываний. Это неблагородно.
Сарка. Конечно, неблагородно! Из-за таких перешептываний меня едва не прогнал мой первый муж. А разве было бы благородно, если бы он меня прогнал?
Трифун. Если бы вы знали, о чем они шепчутся!
Гина. Кто их знает!
Трифун. Если вы не знаете, то знаю я.
Сарка. Скажи нам.
Трифун. Они пошли собрать вещи, чтобы поселиться здесь.
Гина. Что ты говоришь!
Трифун. То, что сказал.
Прока. Трифун прав, дело обстоит именно так. Головой ручаюсь, что Агатон поселится здесь.
Трифун. Ну, если поселится Агатон, то поселюсь и я.
Сарка. А ты почему?
Трифун. Агатон поселится охранять вещи, чтобы их не растащили и не разворовали, а я поселюсь охранять вещи от Агатона. Я его хорошо знаю!
Прока. Правильно говорит человек!
Трифун. И ему меня не опередить! Я поселюсь раньше его… Я ухожу! (Уходит.)
Явление двенадцатое
Те же, без Трифуна.
Гина. Так все сюда переселятся.
Сарка. А ты разве не хочешь, кум Мича?
Мича. Кто говорит, что не хочу! Если уж кто обязан быть здесь в качестве сторожа, так это прежде всего я.
Сарка. Что же ты думаешь сторожить – вещи или племянницу?
Мича. Согласитесь, кума Сарка, она хорошенькая?
Сарка. Действительно хорошенькая.
Мича. Пойду-ка я за моим чемоданчиком. Возвращусь раньше всех остальных. (Уходит.)
Явление тринадцатое
Прока, Гина, Сарка.
Гина. Ю-у-у, этак вся родня поселится здесь!
Сарка. Действительно, вся!
Гина (Проке). А ведь мы имеем преимущество перед всеми.
Прока. Я думаю, что и нам надо поселиться.
Гина. Конечно, Прока, надо поселиться, надо поселиться! Мне будет тяжело, и я буду вспоминать, как говорится, покойного… (Плачет.)
Сарка. Но, кума Гина, что же ты сейчас плачешь по поводу того, что собираешься поселиться здесь? Пока ты плачешь, Агатон займет все комнаты.
Гина. Верно говоришь! Пойдем, Прока. (Идет.) А ты, Сарка?
Сарка. Я не хочу навязываться. Приду и я, но попозднее. Найдется местечко для меня – хорошо, а нет – возвращусь в свой домик. Мне не о чем тревожиться, раз все вы здесь.
Гина. Это ты верно сказала. Прощай, Сарка!
Сарка. Прощайте!
Гина и Прока уходят.
Явление четырнадцатое
Сарка, Даница.
Сарка, оставшись одна, подходит к комнате направо, заглядывает в нее, затем идет налево. По дороге снимает шляпу и мантилью. Даница входит и, видя, что никого нет, облегченно вздыхает.
Сарка (выглядывает из двери; она разделась, чувствует себя как дома). Скажите, пожалуйста, нет ли здесь в доме каких-нибудь туфель?
Даница (вздрогнув). Вы здесь?
Сарка. Ну да, я выбрала себе эту комнату, устроилась тут, но не могу ходить дома без туфель.
Даница (в отчаянии ломает руки). Господи, боже мой!
ЗанавесДействие второе
Та же комната.
Явление первое
Сарка, Мича.
Сарка в мужском домашнем халате, на ногах огромные мужские домашние туфли; сидит на диване, курит и рассматривает альбом.
Мича (входит с улицы, несет чемоданчик). Как, вы уже тут, кума Сарка?
Сарка. Не уже тут – я и не уходила отсюда.
Мича. Так и остались?
Сарка. Конечно, осталась! Если бы не осталась, другие заняли бы эту комнату с балконом. Я хочу хоть немного посмотреть на людей.
Мича. Я должен был сходить домой, чтобы взять самые необходимые вещи.
Сарка. Ну, какие вещи! Не собираюсь ведь я здесь век вековать. Походила по дому, отыскала халат и туфли покойного, чего же мне еще надо!
Мича. А пришел еще кто-нибудь?
Сарка. Все пришли.
Мича. Неужели все?
Сарка. Конечно, все.
Мича. И заняли комнаты?
Сарка. Как же, заняли. Вон в той комнате – Агатон и Симка. Здесь – я.
Mича. А вон там?
Сарка. Там Танасие с Видой.
Mича. А Прока?
Сарка. Он там, со двора, а Трифун в маленькой комнате наверху.
Mича. Куда же мне деваться?
Сарка. Свободна только комната покойного, где он умер.
Mича. Собственно говоря, эта комната мне и полагается.
Сарка. Можешь устроиться там, если не боишься.
Mича. Чего бояться-то?
Сарка. Не явился бы тебе покойный ночью во сне.
Mича. Пусть явится. Я даже хотел бы, чтобы он явился. Честное слово, кума Сарка, мне необходимо поговорить с ним с глазу на глаз.
Сарка. В таком случае, кум Мича, я тебя попрошу кое о чем. Если покойный тебе явится, спроси, ради бога, как ему приходятся Агатон с Симкой. Вот где они у меня сидят со своим родством!
Мича. Не беспокойтесь, кума Сарка, спрошу и об Агатоне, и о многих других (поднимаясь по лестнице), потому что сейчас все оказались близкими родственниками, словно я и не существую. (Уходит.)
Явление второе
Сарка, Гина.
Гина входит очень осторожно, осматриваясь по сторонам и не замечая Сарки. На цыпочках проходит через сцену, несет под мышкой большую черную коробку с серебряным сервизом.
Сарка (поворачивается и замечает ее). Откуда ты, Гина?
Гина (испуганно вскрикивает, быстро прячет коробку за спину и прислоняется к стеке, чтобы высвободить руки). Ию-у! Ию-у!
Сарка. Что с тобой?
Гина (ужасно взволнована). Ю-у, как я испугалась!
Сарка. Отчего же ты испугалась, ведь я не дух покойного. Откуда ты?
Гина. Откуда?… Да я… вышла немного прогуляться и зашла в столовую, чтобы пыль стереть.
Сарка. Ю-у, кума Гина, зачем же стирать пыль, неужели здесь нет человека, который ее стирает?
Гина. Стирает, конечно, стирает, и стерта пыль, конечно, не то, чтобы не стерта, но я так привыкла…
Сарка. Да, да, по правде сказать, я тоже так. Люблю стирать пыль в чужом доме, хоть и не знаю зачем.
Гина. И, видишь ли, задержалась там. Боже мой, гляжу на вещи, и все мне напоминает покойного. Смотрю на стул, где он сидел, на тарелку, на нож, вилку, и такая тоска гнетет меня! Потом смотрю на солонку, и приходит мне в голову: боже мой, только вчера покойный пользовался этой солонкой! (Плачет.)
Сарка. Ну вот, опять. Чего же плакать-то? Неужели потому, что он пользовался солонкой?
Гина. Да нет, не потому, но как только вспомню, душат меня слезы.
Сарка. Ради бога, перестань! Но что с тобой? Почему ты приклеилась к стене, словно почтовая марка?
Гина (взволнованно). Как тебе сказать… того… я не приклеилась, а так, прислонилась; отнялись у меня ноги, вот я немного и прислонилась.
Сарка. Пойди в комнату, полежи.
Гина. Не могу, двинуться не могу.
Сарка. Я помогу тебе!
Гина. Не надо, ты иди в свою комнату, а я сама потихоньку.
Сарка (подходит к ней). Как же я пойду, что ты, а тебя оставлю так у стены! (Хочет обнять ее). Попробуй, обопрись на меня.
Гина (в отчаянии). Нет, нет, ради бога, не надо!
Сарка. Ю-у, бессовестная Гина, что это у тебя за спиной?
Гина (испуганно). Где?
Сарка (вытаскивает коробку). Вот!
Гина. Это? Похоже на коробку какую-то.
Сарка. Это не коробка, а серебряный сервиз, Гина.
Гина. Смотри, действительно сервиз, раз ты так говоришь.
Сарка (открывает коробку). Конечно, сервиз!
Гина. Ию-ию-ию! Кто бы мог подумать?!
Сарка. Что: кто бы мог подумать?
Гина. Что это сервиз. Я думала – коробка.
Сарка. Ты не говори, что ты думала, а вот скажи, пожалуйста: разве ты не могла взять что-нибудь поменьше, чем серебряный сервиз?
Гина. Право же, Сарка, я взяла его на память. Ты ведь знаешь, как мне жалко покойного.
Сарка. Знаю, как не знать.
Гина. Вот я и говорю: за такую жалость разве не могу я взять какую-нибудь мелочь на память?
Сарка. Ну, если ты хотела взять мелочь, почему не взяла солонку, раз она тебя разжалобила больше, чем целый сервиз?
Гина. По правде сказать, Сарка, я взяла его, чтобы спрятать. Смотрю я на Агатона, как они с Сим-кой ходят по всему дому, рыщут повсюду. Я и подумала: если Агатон заметит этот сервиз… Ты ведь знаешь, какой он любитель серебряных вещей!
Сарка. Что правда, то правда! (Вспоминает.) Ю-у, ведь он может мой будильник взять!
Гина. А в какой комнате этот будильник?
Сарка. В его комнате.
Гина. Так знай, что будильник уже у него в чемодане.
