Владимир Пистоленко - Раннее утро
В и к у л и н. Принимаем нового офицера, пардон, офицершу в свою семью…
З у б о в. Традиция!
Р у б а с о в. Не до этого сегодня, господа… Я получил шифровку — совдепы успешно создают регулярную армию.
В а с е н а. Ах, ах, ах!
В и к у л и н. Армию? Не получится.
Р у б а с о в. К сожалению, получается. Это, господа, тревожная весть. Где же Ирина Ивановна?
В и к т о р. Она с Олюшей — дышат…
В а с е н а. Миллионерше трудно дышать одним воздухом с нами.
Р у б а с о в. Господа, будьте милосердны и человеколюбивы, у мадемуазель Стрюковой большое торе… Виктор, когда она придет, попросите ее ко мне.
В и к у л и н. А она молодчина, хорошо держится… Шутка ли, так трагически потерять отца! Другая бы…
Р у б а с о в. Пусть она почувствует, что находится дома, среди своих. Прошу, господа.
Васена берет под руку Зубова и Виктора и, что-то рассказывая сквозь смех, уводит их из комнаты.
В и к у л и н. Мой друг, почему все вьются вокруг этой Стрюковой?
Р у б а с о в. Как, то есть, вьются? Никто не вьется.
В и к у л и н. Но-но, я вижу. Кстати, она на меня не произвела какого-то особого впечатления. Этакая простенькая, скромненькая, с серым оттенком. И руки грубые. В общем, черная косточка, купчиха.
Р у б а с о в. Мне кажется, у нее большая сила воли. Она выгодно отличается от всех этих Васен и иже с ними. Ты интересуешься, почему Стрюковой столько внимания? Золото, мой друг. Миллионы. Единственная наследница. Понимаешь?
В и к у л и н. Да. Златому тельцу поклонялись еще древние.
Р у б а с о в. Атаман Бутов метит ее за своего отрока. Откровенно говоря, я подумывал о Викторе, но этот оболтус не отстает от юбки своей Оленьки. Попытался говорить с ним. (Махнув рукой.) Без толку. Наше положение все-таки шаткое, бог знает, что несет завтрашний день. Сейчас еще можно уехать за границу… Но нужно золото, а без него повсюду будем бедными родственниками.
В и к у л и н. Друг мой, к чему такие мрачные мысли?
Р у б а с о в. Мы с тобой откровенны: меня мучает вопрос — то ли мы делаем? Не осудит ли нас история?
В и к у л и н. Позволь!..
Р у б а с о в. Да, да. Вдруг через десять — двадцать лет нас не признают, назовут темной силой… Страшно!
Слегка напевая, входят В и к т о р, В а с е н а и З у б о в.
В и к у л и н. Ну и пусть, мой друг. Зато мы оставим след… Разговор закончим после.
Р у б а с о в. Да, собственно, все сказано. (Уходит.)
З у б о в. Что дальше?
В а с е н а. Скука.
З у б о в. Скучно жить на этом свете, господа.
В и к т о р. Колокольчики отзвенели?
В и к у л и н. Да уж, господа…
З у б о в. Давайте будем пить до чертиков, а?
В а с е н а. Зубов, вы гений!
Зубов наливает. Входят О л ь г а и Н а д я.
В и к у л и н. Ирина Ивановна, бокалы налиты, ждут вас. Прошу!
Пьют.
В и к т о р. Ну, как наш городок?
Н а д я. Ничего. Темный.
О л ь г а. Мы весь двор обошли, были и у блокгауза…
Н а д я. Ходить трудно: повсюду орудия, пулеметы, штабеля ящиков. Словно горы. Понравился мне порядок, на каждом шагу — пропуск.
З у б о в (наливает). Выпьем, как вы изволили сказать, за порядок.
Пьют.
В и к у л и н. Красным доступ сюда закрыт, даже будь у них такой человек, как ваш жених, уважаемый поручик Обручев.
З у б о в. За здоровье Обручева!
Н а д я. Господа, он мне не жених.
З у б о в. Позвольте…
В и к у л и н. Простите, но молва…
Н а д я. Только и всего. Знакомые. Я даже не знала, где он сейчас, Ольга Петровна сказала, что там… Я все время находилась в монастыре…
В и к у л и н. Да, он там, у них, и хорошо работает.
В и к т о р. Он обещал нам сделать сюрприз: доставить сюда красную Жанну д’Арк — Корнееву. Вы ее знаете?
Н а д я. Корнееву? Знаю. Даже очень хорошо. Это моя бывшая прислуга.
В а с е н а. Да не может быть!
З у б о в. Интересно, что она такое?
Н а д я. Мне кажется, ничего особенного. Но, говорят, очень смела и решительна.
В и к у л и н. Хотел бы я допросить ее.
З у б о в. Обручев доставит вам такое удовольствие. Уверяю вас, они долго будут помнить студента Шестакова.
Н а д я. Так это Обручев?
В и к у л и н. Да-а… Что с вами? Ирина Ивановна?..
Все бросаются к Наде.
О л ь г а. Вы плачете? Успокойтесь, Ирина Ивановна.
В а с е н а. Ничего не понимаю…
Н а д я. Я знаю, что отца убил студент Шестаков… А это, значит, был поручик Обручев!
Пауза.
В а с е н а. Ирина Ивановна, не надо киснуть…
Н а д я. Я не кисну…
В а с е н а. В жизни и так много грусти! Зубов, налейте, а ты, Оля, спой, что ли…
О л ь г а. Виктор, возьми гитару… Мою любимую.
Виктор аккомпанирует. Ольга поет цыганский романс. После окончания пения крики, аплодисменты.
В и к у л и н. Очаровательно! Оленька! Позвольте поцеловать носик вашей туфельки.
О л ь г а. Нет, нет! У моей туфельки не носик, а нос. Революция там положила нашлепку. Целуйте лучше мизинчик. (Протягивает руку.)
В и к т о р. Как? А мне? Что остается мне?
О л ь г а. Для вас все остальное.
В и к у л и н. Господа! Я снова поднимаю бокал и снова провозглашаю тост в честь виновницы настоящего торжества — Ирины Ивановны Стрюковой.
Пьют.
З у б о в. А наша гостья не пьет! Смотрите, господа, бокал мадемуазель Стрюковой полон.
Н а д я. Господа, у кого есть папиросы? Спасибо. Спички. Спасибо. Не обижайтесь, сегодня я не могу пить.
О л ь г а. А вы, Ирина Ивановна, не тоскуйте, к черту! Мертвым в гробе мирно спать, жить живым на белом свете…
З у б о в. В общем:
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Кривится диск.
В а с е н а. Жаль, что я не миллионерша…
В и к у л и н. Васена! Божественная Васена! Вы сами многомиллионный клад. Мы знаем, в чем ваша ценность.
В а с е н а. Я не притронулась к бокалу, и, увы… никто даже не заметил. К черту, сама выпью, без равнодушных уговоров. Еще вина, буржуи недорезанные!..
В и к т о р. Браво, браво!
В и к у л и н. Боже мой, Васена! За такую опрометчивость — пулю в лоб! Господа, господа! Налейте бокалы! Здоровье нашей любимицы Васены! Ирина Ивановна! Ваш бокал!
Пьют.
З у б о в. Васена, осчастливьте! Станцуйте!
В и к у л и н (хлопает в ладоши). Бублики! Бублики!
В а с е н а. Сдвигайте, Викулин, в сторону тарелки. Я буду танцевать на столе.
Одна у меня дорога,
Другой дороги не желаю.
Викулин, руку.
Мужчины ставят ее на стол.
Витенька, заставь рыдать гитару. Бублики! Оленька, не обижайся. Виктор мне не нужен, нужна только его гитара…
В и к т о р. Чего женщине не простишь! (Играет.)
В а с е н а (поет, пританцовывая).
Отец мой пьяница,
Он пьет и чванится,
И к водке тянется потухший взор.
А мать пропащая.
Сестра гулящая,
Тварь настоящая. Братишка — вор.
Купите бублики, горячи бублики,
Гоните рублики, друзья, скорей.
И в ночь ненастную меня, несчастную,
Торговку частную, ты пожалей!
Здесь на окраине
Да при хозяине
При лютом Каине я состою.
Я день работаю
С большой охотою, а ночью так пою:
Купите бублики, горячи бублики,
Гоните рублики, друзья, скорей.
И в ночь ненастную меня, несчастную,
Торговку частную, ты пожалей!
Фонарь качается,
Базар кончается,
И свет врывается в ночную мглу,
А я немытая,
Всеми забытая,
Тряпьем покрытая,
Всю ночь пою.
Купите бублики, горячи бублики,
Гоните рублики, друзья, скорей.
И в ночь ненастную меня, несчастную.
Торговку частную, ты пожалей!
З у б о в (зарыдав, встает на колени перед Васеной). Васена, вы наша судьба! Зачем эта отвратительная жизнь? Ведь это вы про нее! Да говорите, черт возьми! Немытая, всеми забытая… тряпьем прикрытая… Для чего я живу? Для чего? Мрак! Тьма! Впереди ночь, смерть…
В и к т о р. Александр, не дури.
З у б о в. Пристрелите меня, не хочу жить.
