Иван Крылов - Полное собрание сочинений. Том 2. Драматургия

А бедный князь Слюняй, с его жестокой страстью,
Колико поражен такою стал напастью!
Увы! из детских я к нему привыкла лет,
И с ним заветного у нас друг другу нет!
Как вспомнить я могу без слез его все ласки,
Щипки, пинки, рывки и самые потаски!
Делили все мы с ним забавы меж собой:
Катанья в масляну, качели о святой,
Друг без друга, увы! мы в жмурки не играли
И вместе огурцы по огородам крали…
А ныне, ах! за весь его любовный жар
Готовится ему несносный столь удар!

Не спорю, что его опасно то здоровью:
Как резом в животе, он мучится любовью,
Но если спасть должна ты царство и отца,
Княжна! поступком сим ты все пленишь сердца,
И скажут все, что ты героев всех не ниже!

Да, да, расказывай: рубашка к телу ближе!

Княжна! родительский узнай к тебе приказ,
И будь готова ты венчаться через час.
Сейчас лишь каплуна я сам купил на рынке,
И нанял на вечер гудок да две волынки.

Что слышу!.. ой, умру!.. ой, тошно!.. ой, живот!..

Страшусь! она себя с печали надорвет!

Я знаю всей ее великой жертвы цену!

Понюхать бы дала царевне ты хоть хрену!

О бедная княжна! злосчастная любовь!
Хотя б роже́чную скорей пустить ей кровь.

Смотри: копна копной, не можно с места сдвинуть!
Не лучше ль на живот горшка ей два накинуть?

Где я?.. Скажите мне: теперя ночь иль день?

Царевна! что у вас?

Вапёры да мигрень.

Скрепитесь, о княжна! и давши Трумфу руку…

Нет, нет! не вытерплю такую злую муку!
Зарежусь, утоплюсь…

Опомнитесь, княжна!

Ну, если вподлинну утопится она?

Царь все предвидел то и, страхом отчим движим,
Велел ей пузыри носить на место фижем,
Чтоб, если кинется в реку, наверх ей всплыть;
А за столом велел лишь жеваным кормить,
Да чтоб, спустя чулки, ходила без подвязок…
Но пропадайте вы! мне с вами не до сказок!
Мне ныне случай есть явить весь разум мой:
Кухарка, чай, давно в стряпушьей ждет за мной,
А чтоб гофмаршальский мой сан достойно справить,
На кухню каплуна я сам бегу доставить!

Не сон ли это все? – Не брежу ль я?..

Ах, нет!
Но укрепись, княжна! се твой жених грядет!

О царский сан! ты мне противней горькой редьки!
Почто, увы! не дочь конюшего я Федьки!

Старофа ль, анкель мой! прелесна мой княшон!
Для плапалушна шас, кохта мой пудешь шон,
Мой ноши весь не спит, и серса польна сшотся;
Прелесна тфой фикур на мой туша шифется.
Курит ли трупка мой – из трупка тфой пихтишь.
Или мой кафе пил, – тфой в шашешка сидишь;
Фезте мой фидит тфой – на поля и на пушка,
И кочет auf ein mal[26] уфидеть на патушка,
Корона, скиптра, трон и слафа растелить,
И фместе на слатей из пушешка палить.

Конечно, государь, мне много б было славы;
Но вспомни, что у нас совсем различны нравы:
Ты любишь устрицы, а я их не терплю;
Противны сочни вам, а я их смерть люблю.
Привык ты на войне сносить и жар и холод,
И к пище всякой там тебя привадит голод;
А я лишь выборный везде люблю кусок:
Петушьи гребешки, у курочки пупок.
Ты всяку дрянь рад есть, находишь вкус в лягушках,
А я у матушки взросла лишь на ватрушках;
Ты храбр, но с нежностью и вкусом не знаком,
И за версту, о князь, воняешь табаком!
Помысли к, каково мне быть твоей женою!
Подумай, государь, и сжалься надо мною!

Фай! што тут шалиться? нам путет шить утешна,
Кохта на цепки нас амур сафяшет фешна:
Из крушешка отна мы путем пифа пиль,
Из трупошка отна тапах с тапой куриль;
Не путет мала твой ни домик, ни палатка,
Ни платьиса пахат, ни санка, ни лошатка:
Все это путит тфой! Не тушь, mein herz,[27] не тушь!
Шесна пароль тепе: мой путет топра мушь.

Нет, нет, о государь! не льсти себя напрасно!
Боюсь, с тобою мне супружество ужасно!

Паись, со мной? кафо? – На всех стреляй фелит!
Не пось! не там тепе, красафис мой, ф опит;
На карпафаль к тепе подсунься лишь тетинка,
Мой псарь тотшась тафай он фухтеля на спинка.
Мой стелай, штоп нихто на твой не смел клядить,
И в спальна сарска наш нихто не смей кадить:
Ни графа, ни министр, ни сама генерала,
Отна фельдфебель мой, унд[28] два иль три капрала.

Я музыку люблю.

О мусык слафна наш!
На кларинет тепе икрай я путит марш;
Тва тонка флейтошка, та тольста тва тимпана,
Симфонья на опет нам стелай с парапана!

До танцев страстна я.

Мой путет бал тафал,
И станет пил тафо, кто не буль тансофал,
Мой люпит фесел шить: скакать, плясать, ресфиться,
И палькой на дворца сконяит феселиться,
Фикляра, фокуса тепе, на кашта шас,
Каметья, кукла, фсе, фсе путет пиль у нас!

Я не люблю тебя, мне вид противен твой!

Не люпишь?.. Этофа стерпель не мошна мой!
Протифна Трумф?.. Фай, фай! такая поруканья
Тастойна саслушить тешола накасанья.
Некотна тефка! твой протифен мой фикур,
Кохта светлейша ей принцеса телай кур!
Мой снает фсе: Слюняй тфои так мысли латит:
Но мерска сей рифаль[29] я вмик на кол посатит.
Смотри, я не шути, кохта пуфай сертит.
Люпи мене, коль пиль не хошешь польна пит!
Рукаться на мене!.. Не там тепе поташка;
Коль пиль не хочешь шон, так мой ты путешь прашка!

Тиран! не устрашишь ты сердце тем мое:
В моем несчастьи мне сноснее мыть белье,
Когда бы только князь Слюняй носил мне воду,
Чем быть супругою столь скверному уроду.

Der teufel![30] Я урот? Стерпел нет польше мош!
Ну, фот саплат са фесь моя люповь!.. Карош!
Мольши! на корот стесь не путет шиф ни мушка,
Сейшас пошел фелеть на фсех стреляй из пушка.

Ступай, тиран! твоих я ядер не боюсь,
О князе бедном лишь своем слезами льюсь.

Князна! усой и он? Ну, бьят, какой сейдитой!
Он съядит хоть бы с кем, хоть с куцейем Никитой!
Пьеесная! как я бояйся за тебя!
Уз так за двейью там ёзом я сзяй себя,
Ну, так и думаю, убьет ее до смейти.
Насию побьяи его отсюда цейти!

Что б сделал ты, мой князь?

Ну, так бы и завый!
Без миенькой князны куда б я годен бый?

Ужели б сим мечом ты не сразил злодея?
Скажи, любезный князь, утешь меня скорее!

Да, да! подсунься-ка к его ты паясу:
Ведь деевянную я спагу-то носу!

Возможно ль, государь!

А как бы ты хотея?
Мне матуска носить зеезной не веея.

Но если, князь, на вас напасть дерзнул бы кто…

Скажи, чем спасся б ты?

А ноги-то на сто?
Небось, как дам стьецка, так поминай, как зваи!

Увы, любезный князь, с тобою мы пропали!

Ой! как мне быть, как ты с дьюгим пойдесь к венцу!
Я так юбью тебя… ну пусце еденцу.
Ты знаесь, мияя, моей веикость стьясти;
Подумай, как бы нам спастися от напасти,
Кой выйдесь за него, – не быть со мной добью.

От мажинации[31] одной лишь я умру.
Чернавка, милая! беги, беги скорее —
Сказать родителю, что жизнь мне смерти злее,
Когда с Слюняем я любезным разлучусь,
Что вечно Трумфовой я быть не соглашусь;
Скажи родителю, чтоб он со мной скоряе
Увиделся сейчас тихонько, хоть в сарае,
Чтоб нам придумать, как немчина обмануть
И голову ему, как петуху, свернуть!
Беги, лети к нему!