Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы
Часы бьют и делают ку-ку. Тут же телефон звонит снова. Лядичев протягивает руку к трубке — и передумывает. Наливает себе коньяк, пьет. Слышно, как жужжит муха.
Телефон звонит. Смеркается. Телефон звонит. Лядичев пьет.
Часы бьют восемь раз, восемь раз кукует кукушка в часах… Телефон звонит.
Становится темно.
Луч прожектора шарит по порталу.
Слышен скрежет вагонных сцепок.
ГУЛКИЙ ГОЛОС. Сортировочная, резерв, третий — на второй путь! Зинатуллин, еж твою двадцать, ты оглох, что ль? На второй путь давай!
Луч находит у портала СИМАКОВУ.
СИМАКОВА (обращаясь к зрителям, извиняющимся тоном). Креатив… (Звонко.) Город Родичев — родина Бляхи-Мухи! (По бумажке, с выражением.) С незапамятных времен жители нашего города отличались русской удалью, задором, бесшабашностью и готовностью претерпеть безо всякой необходимости. Именно здесь, на берегах древней Супони, завелся обычай не обращать внимания, класть с прибором и преодолевать, не заморачиваясь. Издревле родичевцы осеняли себя заветным именем и тем спасались от четырех времен года и других несчастий. «Бляха-муха!» — звонко говорили они, и татары обходили наш город стороной.
У другого портала в луче появляется ТЕЩА.
ТЕЩА. Губернатору Темучинской области Спиридонову Батыю Ильичу от Козловой У. И. Заявление. Прошу принять меры против аморального поведения позорящего звание мэра Родичева Льва Лядичева, приходящегося мужем моей дочери Нины, являющейся его женой Лядичевой Н. П. Второго мая сего года, будучи находясь в Доме культуры с пятью членами, тоже жюри, он, злоупотребляя неофициальной частью, пытался тайно вступить в связь в гримерной комнате номер шесть полового характера с финалисткой Авдеевой Н., занявшей зря третье место.
СИМАКОВА. Спасительный образ Бляхи-Мухи хранит нашу землю, одолевая покоем своих и навевая ужас на пришлых. Псы-рыцари, идя на Ледовое побоище, хотели испить воды из Супони, но, по преданию, им явилась Бляха-Муха, и ошеломленные тевтоны ушли восвояси, озадаченные.
ТЕЩА. Будучи застигнут мною на месте преступления, Лядичев Л. П. прекратил попытки вступить в связь с Авдеевой Н. Н. и попытался с криком уйти от ответственности. Будучи пойман в углу и спрошен мною по всей строгости, вины своей не осознал и продолжал называть меня идиоткой, пока не потерял сознание, симулируя травму головы. Все это недостойное поведение могут подтвердить сбежавшиеся на крики, включая финалистку Авдееву, оставшуюся без половой связи. Анализируя сказанное, выражаю уверенность, что такой человек не может быть тем, кто он есть!
СИМАКОВА. После Великой Октябрьской Социалистической революции хранимый Бляхой-Мухой город Родичев с удалью пережил военный коммунизм, дифтерит и коллективизацию. Немало пятилетних планов претерпели родичевцы, с задором и бесшабашностью выполняя их в четыре года. «Бляха-Муха!» — говорили они, и клали с прибором на блок НАТО и программу Мира и социализма. И сегодня, когда неслышными шагами шагает по стране модернизация, мы издалека приветствуем ее и радостно говорим: ёжкин кот! Добро пожаловать, Бляха-Муха!
ТЕЩА (куда-то наверх). Примите меры, Батый Ильич!
СИМАКОВА (туда же). Так годится, Батый Ильич?
Раскат грома. Теща вскрикивает, Симакова крестится.
Лучи меркнут, и становится темно.
Звук дождя. Потом светает. Уходя на второй план, звук дождя уступает место звуку воды, льющейся в таз.
Звонит телефон. В кабинете Лядичева, глядя то на таз, то на потолок, сидит СТАРУШКА. Слышно, как жужжит осенняя муха.
ЛЯДИЧЕВ лежит ничком, лицом на столе.
Телефон перестает звонить, потом начинает снова.
Наконец Старушка берет трубку.
СТАРУШКА (шепотом). Алло! А нет его. То есть как бы и есть, но в общем нет. А не знаю; сама жду. Хронида Ивановна я. Хронида Ивановна, с Коминтерна, 13. А это кто? А ты чего орешь? Ну Спиридонов, — а чего орать-то? А-а, милок, так ты же мне и нужен! Как тебя. Чингисхан, что ли. Ну Батый, какая разница. Батый, родненький, дуба мы даем на Коминтерна, 13. Дуба, говорю, даем… Дизель нужен! Опрессовка труб показала неготовность. Что? Да дверь была открыта. Какая разница, милок, как вошла. Ногами, милый! Ты главное позвони кому надо, скажи, чтобы привезли дизель.
ЛЯДИЧЕВ (тихо, пересохшими губами). Вон. отсюда.
СТАРУШКА. Ой. Живой.
ЛЯДИЧЕВ. Во-он! М-м-м… (Хватается за больную голову.) СТАРУШКА (в трубку). Спиридонов, перезвони позже.
ЛЯДИЧЕВ. Положь трубку.
СТАРУШКА (в трубку). Не забудь про дизель только. На Коминтерна, 13! Ой… (Бросает трубку на стол, пятится от Лядичева.)
ЛЯДИЧЕВ (берет трубку). Батый Ильич! Это я. Я вчера допоздна. работал. Здесь. И не уходил даже. Доброе утро. День, да, вы правы. Разберемся, Батый Ильич… Устраним. Работа с населением, конечно. Уже решаем. Да, почти готово! Последние штрихи, так сказать. До обеда, как штык.
СТАРУШКА. Про дизель скажи.
ЛЯДИЧЕВ (хватаясь за голову). М-м-м. Да. Хорошо! Буду, да!
Вешает трубку. Пауза.
СТАРУШКА. Лев Петрович, рассолу надо. Без рассолу смерть.
ЛЯДИЧЕВ. Уйди. Христом богом молю. Не доводи до греха.
СТАРУШКА. Куда мне идти, Лев Петрович? Я ж не Амундсен.
ЛЯДИЧЕВ. Кто?
СТАРУШКА. Холодно у нас там. Околеваем.
ЛЯДИЧЕВ. Выдь в приемную.
СТАРУШКА. А ты позвони насчет дизеля, хороший, ладно?
ЛЯДИЧЕВ. Выдь!
СТАРУШКА. Я ненадолго. (Уходит.)
ЛЯДИЧЕВ (в трубку селектора). Симакова, ко мне! Со всем, что у тебя есть! Когда ты заходила? Да, я лежал. Я лежал и думал, Симакова! Я думал: как бы тебя не убить! Давай ко мне.
Берет мобильный, набирает номер.
Люся? Люся, ты совсем ох. У меня тут проходной двор, ты где? Какая личная жизнь, ты с ума сошла? У меня тут. Меня тут. Полчаса тебе! Что ты отработаешь? Как ты отработаешь, Никанорова? Какой сюрпризик? Кто зайчик? Люся, я не зайчик. Я папа Карло. Я тружусь. Из Москвы едут, а у нас конь не валялся, и старушка по мне тут ползает второй день. С Коминтерна, 13! Никанорова, кончай хихикать, приезжай на работу, я тебя. (подумав) — убью!
Входит СИМАКОВА.
СИМАКОВА. А!
ЛЯДИЧЕВ. Да не тебя, — входи! (Пьет воду.)
СИМАКОВА. Вот. Принесла креатив.
ЛЯДИЧЕВ. Рассол есть?
СИМАКОВА. Нет. Только креатив.
ЛЯДИЧЕВ. Ну давай.
СИМАКОВА. Я подумала: школьные сочинения хорошо пойдут. На тему «Наша Родина — Бляха-Муха».
ЛЯДИЧЕВ. Так. Еще.
СИМАКОВА. Выставку детских рисунков можно устроить. (Пауза.) Концерт художественной самодеятельности. (Пауза.)
ЛЯДИЧЕВ. Все? (Пауза.) Я тебе что велел? Ты помнишь, что я тебе велел?
СИМАКОВА. Помню.
ЛЯДИЧЕВ. Что?
СИМАКОВА. Я записала, дословно. Вот: цели и задачи, патриотическое воспитание. хера в ступе.
ЛЯДИЧЕВ. Патриотическое воспитание — вижу. Где остальное? Думай, Симакова! Вот садись тут и думай! Чтобы мне слышно было!
Пьет воду. Слышно, как жужжит осенняя муха и капает вода в таз. Сволочь, а?
СИМАКОВА. Кто?
ЛЯДИЧЕВ. Да вот! Всю башку прожужжала.
Наливает воду и пьет. Звонит телефон. Лядичев снимает трубку.
ЛЯДИЧЕВ. Да! На работе, Нина, — а где я могу быть? Дорогая, не сейчас. Какая мама? Что за… Что ты ей объяснила, Нина! Да? Ну и хорошо! Не надо со мной мириться! Вечером, вечером! Когда уезжает? Во сколько? Ну и пускай. Я не в этом смысле. Не в этом! Я люблю твою маму! Нина! Да, и она меня, я заметил. Я ее люблю, Нина, но по вечерам! Приезжать ко мне на работу ей — не надо, слышишь? Перестань молоть ерунду, никого у меня тут нет!
СИМАКОВА. Да-а?
ЛЯДИЧЕВ. М-м-м… Нина! Все. У меня нет времени. Передай ей, чтобы не. Что значит «она решила»? Нина, останови ее, оста… (Бросает трубку.) Бляха-муха! (Хватается за больную голову.) М-м-м.
СТАРУШКА (заглядывает в кабинет). Я тут, Лев Петрович.
ЛЯДИЧЕВ. Что тебе?
СТАРУШКА. Звали?
ЛЯДИЧЕВ. Кто тебя звал?
Старушка с поклоном ставит на стол банку рассола.
ЛЯДИЧЕВ. Ой. Бляха-муха…
СТАРУШКА. Ты пей, милый.
ЛЯДИЧЕВ (выпив рассолу). Сиди, грейся. (Машет рукой). Там!
Старушка исчезает. Лядичев пьет рассол. Пауза.
ЛЯДИЧЕВ. Ну что ты смотришь, как муму. Говори!
