Габриэль Марсель - Пьесы
Этьен. Может быть…
Морис. Не «может быть», а именно так.
Элиза (входит, запыхавшись). А где Агата?
Этьен. Ушла минут пять назад, не могла больше ждать. Возможно, она скоро вернется.
Элиза. Ну нет, это уже слишком! Я тороплюсь что есть мочи, прибегаю взмыленная — чудо еще, если я не простудилась, — а у нее не хватает терпения подождать еще пять минут. Пять минут! В конце концов, чем она так занята? Мне приходится содержать дом, присматривать за служанками, но я всегда лезу из кожи вон для других. Так вот, знайте, я не долго еще буду терпеть такую жизнь. Погодите немного. Ну, что же, я ей напишу пару слов — только в них не будет рифмованных красот!..
Морис. Полно, Элиза…
Элиза. Тут сойдешь с ума, клянусь! То Рене тянет из меня деньги, то куда-то девается Агата… Нечего сказать, сплошное удовольствие!
Морис. Так Рене опять взяла у тебя в долг?
Элиза. А хоть бы и так! Что, тебя это касается? Когда за какую-то мазню выбрасывают три с половиной тысячи франков, тут, мне кажется, уже не о чем говорить. Рене в настоящий момент страшно стеснена в деньгах, и, глядя на твой важный вид, я действительно от души жалею, что не ссудила ей хотя бы тысячефранковый билет для выплаты долга.
Морис. Я пошел работать. (Уходит.)
Элиза. Ну, можно ли быть до такой степени эгоистом! Ужасно… Вот уж, в самом деле, повезло! Если бы не ты, милый Тен, я и вправду не знаю, что бы со мной стало.
Этьен. Не говори так, мама; у тебя ведь масса и других интересов.
Элиза. Это каких, хотелось бы знать? Моя недвижимость, что ли?
Этьен. Ну хотя бы…
Элиза. Не думай, что мне это доставляет удовольствие. То, что я делаю, я делаю прежде всего для тебя… Позже ты будешь представлять собой прекрасную партию.
Этьен. Мама, я ненавижу, когда ты так говоришь.
Элиза. И он еще отмахивается от денег! Что я, не знаю, сколько ты тратишь в месяц на одни только книги и на посещение концертов…
Этьен. Хорошо, со следующего месяца буду тратить меньше.
Элиза. Разве я тебя в чем-нибудь упрекаю?
Этьен. Да, я полагаю, что это упрек.
Элиза. Никогда в жизни. Он — о, это совсем другое дело.
Этьен. Я не выношу, когда ты при мне так говоришь об отце. Ты не имеешь права на…
Элиза. Я? Не имею права? Я здесь имею право на все, слышишь!
Этьен. Нет, это не так.
Элиза. Если бы ты хоть чуточку представлял себе, что такое твой отец, ты бы его не защищал.
Этьен. Тебе нечего мне сказать по этому поводу.
Элиза. Нет, вы только послушайте!..
Этьен. Он рассказал мне о себе с беспримерной откровенностью то, что мне вовсе не полагалось знать… Сейчас, вот в эти минуты, когда ты его поносила…
Элиза. Этьен!
Этьен. Да, в момент, когда ты его поносила, я вспоминал эту исповедь, на которую никто бы на его месте не отважился перед таким мальчишкой, как я. Он поверил мне, и я этого никогда не забуду. Я был бы скотиной, если бы этого оказалось недостаточно, чтобы внушить мне чувство поклонения. Вот — единственное, что важно в моих глазах; и если бы понадобилось, чтобы что-то было забыто, изглажено из памяти, для меня это был бы вопрос решенный. Надо быть мелким лицемером, чтобы…
Элиза. Он сказал тебе также и то, что у него есть любовница?
Этьен (горячо). Я убежден, что это — очередная ложь.
Элиза. Не сказал? Так вот — я тебе это говорю, я в этом убеждена. Возможно, ты и это сочтешь очень честным, достойным умиления. О!.. Но я, как только смогу удостовериться в этом, я их поймаю обоих и… Уф! Какое будет облегчение, что это будет за день!.. Я его содержала двадцать три года: по-моему, достаточно. (Уходит, хлопнув дверью.)
Этьен остается один. Стоит неподвижно, словно стараясь привести свои мысли в порядок. Это его состояние нарушает вошедший отец.
Морис (входя). Что случилось?
Этьен. Скажи, ведь это неправда?
Морис. У тебя такой взволнованный вид…
Этьен (растерянно). Я не могу больше… меня вынуждают выбирать… Но все равно, выбор уже сделан… незачем больше пытаться все примирить, склеить расшатавшуюся мебель… Теперь она при мне обвиняет тебя, обрушивает на тебя брань и клевету… Повторяю тебе, между этой женщиной и тобой нет ничего общего; ничего общего нет и у меня с ней.
Морис. Дорогой…
Этьен. Я ничем ей не обязан… (Внезапно.) Агата собирается уезжать, она возвращается в Сен-Квентен.
Морис. Что?
Этьен. А знаешь, почему?.. Потому что она тебя любит.
Морис. Подожди, Этьен…
Этьен. Она тебя любит, отец, она страстно тебя любит. О, если бы ты был здесь только что, когда она говорила о тебе; если бы ты видел ее в эти минуты, это преобразившееся лицо, лицо счастливого человека! Вот когда выявилось самое сокровенное в ее душе. Ты знаешь, я никогда в жизни не испытывал подобного волнения! Она тоже доверилась мне… а я ее выдал! Но Агата не рассердится на меня. Ведь я хорошо поступил, правда? Ведь ты ее тоже… (Пауза.) Ты молчишь?
Морис. Но это безумие. Не могла же она сказать тебе, что… любит меня?
Этьен. Она сказала… и какие нашла для этого слова! Мне кажется, это лучшее в ней любит то, что есть лучшего в тебе… Как подумаю, что я мог бы назвать ее «мама»… Я часто грежу о том, как возвращаюсь к себе, к семейному очагу — настоящему очагу, от которого исходит тепло человеческой близости: отчего я лишен этого счастья?
Морис (глубоко взволнованный). Агата тебе сказала, что любит меня?..
Этьен. Ты не дашь ей уехать! Нужно как можно скорее устранить это чудовищное недоразумение, разделяющее вас. Она не верит в себя, не верит в тебя, собирается уехать туда, где это живое сердце окажется погребенным среди руин!.. Если бы ты только слышал… Я всегда буду сожалеть о том, что эти слова не были услышаны тобой. Возможно, тебе она ничего не захочет сказать.
Морис. Этьен… Но ведь это случилось всего несколько недель назад; до тех пор я ее не знал совершенно, страшно признаться, но это так. Ты чего-то не понял. Может быть, она… ну, как-то привязана ко мне… но она не любит меня, меня уже нельзя любить, я тебе говорил, я почти старик. Будь это десять, пятнадцать лет назад… Но сейчас!.. Не делай так, чтобы передо мной забрезжил этот слабый свет… не надо, дитя мое, это… жестоко.
Этьен (идет навстречу входящей Агате). Агата, он мне не верит. Это слишком прекрасно, чтобы он мог поверить … Входите, Агата.
Агата. Боже мой, зачем вы это сделали!
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Два месяца спустя. Та же гостиная.
Элиза (Этьену). Так ты решил не ехать со мной в Шод-Эгю? Это окончательно?
Этьен. Да, окончательно.
Элиза. Любопытно.
Этьен. С тобой же будет Шарлотта.
Элиза. Веселая попутчица, нечего сказать. К тому же сообразительности в ней — ни на грош… Я ведь беру ее с собой ради нее. Очевидно, ты вообразил, что это ради меня. Мне это ни к чему: придется поддерживать разговор, даже когда нет ни малейшего желания… это просто пытка.
Морис. Зачем же ты себя обременяешь?
Элиза. Уж лучше я возьму ее с собой, чем давать деньги Рене, ту тысячу франков, о которых она просила и которые уйдут бог весть на что! Ужасно только, что Шарлотта, как всегда, запаздывает.
Этьен. Ты сейчас ждешь Шарлотту?
Элиза. У нее явно нет ничего из того, что требуется для поездки. Посмотрим, что там еще в списке… Одеяло. Ну, да ладно, я ей дам наше бежевое.
Морис. Может быть, оно понадобится мне.
Элиза. Что?
