Доман Новаковский - Кетчуп Шрeдера
КЛИМЕК. Что?
ДЖОННИ. Ну, опасно! А теперь – падай! Наивысший уровень, понял? Видишь того, в сером, видишь?
КЛИМЕК. Ну? (Нервно обгрызает ногти.)
ДЖОННИ. Сам шеф! Американец! А тот, рядом – account director, а телка – это его, понял? Его… Уффф! Теперь веди себя как полагается, ладно? Умоляю, брось это свое артистическое позерство. ОК? Соответствуй!
КЛИМЕК удивленно смотрит.
Я же тебя знаю! Не работай под Байрона, прошу! Не плюй на пол, не чавкай и не обгрызай ногти! Понял? Я пойду отлить, и заклинаю тебя, не ляпни чего-нибудь! И себя и меня утопишь, въехал? (Уходит.)
КЛИМЕК (голос). Так я оказался на высшем уровне рекламного агентства JBJ&Hendry. Я, сын продуваемой всеми ветрами пустыни Поэзии, поднялся на бастион позолоченного капища Коммерции, в которое привел меня Джонни. Все они вызывали у меня жуткое отвращение, я страстно желал обгрызать ногти, шмыгать носом, плевать на пол, блеять как овца, чавкать как бульдог, словом – любым способом демонстрировать свое нравственное превосходство, свою космическую свободу бытия… И что? А ничего! Я не мог! Понимаешь, когда ты уже стоишь на таком священном бастионе, то этот мираж, этот мир у твоих ног становится… так реален! Они были в шаге от меня, понимаешь? Стоило только протянуть руку, их простой, легкий мир стал вдруг достижим! И тогда я понял, что близок к тому, чтобы предать все свое самое святое…
КЛИМЕК берет стакан с виски, внимательно разглядывает, выпивает залпом, подходит к ПЛАННЕРУ.
КЛИМЕК. Хай!
ПЛАННЕР. Хай!
КЛИМЕК (берет еще стакан, выпивает залпом, отрыгивает). О, пардон!
ПЛАННЕР (деликатно потягивая из своего стакана). Ничего страшного!
КЛИМЕК. Э-э… Извини, ты account manager, да?
ПЛАННЕР (колеблясь). Ну-у…
КЛИМЕК. И как? Клевая работа?
ПЛАНЕР (начинает «клеиться» к КЛИМЕКУ). Увлекательнейшая, коллега. Высокие мысли. Творчество… А ты здесь у нас… В первый раз?
КЛИМЕК. Да. Я – typewriter.
ПЛАННЕР (невольно фыркает). Извини… Наверное, copywriter!
КЛИМЕК. Да, да, что-то в этом роде… А вообще, я пишу стихи.
ПЛАННЕР. А, поэт! Для тебя попасть сюда – лучше не придумаешь. Только здесь ты сможешь расправить крылья! (Берет стакан, другой подает КЛИМЕКУ, чокаются, пьют.) Уж я в этом разбираюсь. А ты мне нравишься, кто знает, кто знает… Может, возьму тебя… Надо подумать… Майонез Эйхмана? Что скажешь?
КЛИМЕК. А это… хорошо?
ПЛАННЕР. Для начала – просто великолепно! Только подумай – майонез!
КЛИМЕК явно не уверен, действительно ли это великолепно. Оба пьют.
Значит, поэт… Блаженное царство иллюзий? Чудесно! Но знаешь ли ты, что ты блуждал? Бдуждал до сего дня в холодной пустоте…
КЛИМЕК. Ну, знаешь… Такая уж профессия… (Усмехается.)
ПЛАННЕР (с нетрезвой экзальтацией). Постой, не говори ничего! Ты блуждал! Но теперь… Конец ветрам и бурям! (Хватает КЛИМЕКА за плечи.) Наконец, ты в своем порту!
КЛИМЕК деликатно высвобождается.
А знаешь? Твой талант плюс возможности JBJ&Hendry… Представляешь, какая это будет мощь? (Гладит КЛИМЕКА по щеке.) Поэт, поэт… У тебя было много поклонников?
КЛИМЕК. Ну, кое-что было… Мы выпускали свои газетки…
ПЛАННЕР. Газетки! Парень! Ты же был никем! Думаешь, ты творил? Неправда! Только попискивал себе в уголочке как слепой щенок! (Берет КЛИМЕКА за руку.) А здесь ты станешь великим! Ты мечтал править душами? Замахивался на Господа Бога? Нет, нет, не отрицай, все вы замахиваетесь… Слушай, что я тебе скажу: душ зависимых от тебя будут миллионы! Весь народ по одному твоему кивку бросится туда, куда ты ему укажешь! (Подходит ДЖОННИ.) Сто звезд ты погасишь и сто других зажжешь!
ДЖОННИ. Киска моя, ты чего это разговорился?
КЛИМЕК. Погоди, погоди, он интересно говорит! Ха, ха! Видишь, я беседую с account managerом и ничего страшного не происходит! (К ПЛАННЕРУ.) Понимаешь, Джонни меня предостерегал…
ДЖОННИ бесцеремонно берет КЛИМЕКА за руку и отводит в сторону.
ДЖОННИ. Малый, у тебя что, крыша протекла??? Какой менеджер??? Это же обыкновенный media planner! Жалкий media planner, ты, юморист!!!
КЛИМЕК. Но… Ты же сам говорил, что…
ДЖОННИ. Послушай! (Осматривается.) Может, не все видели, как ты с ним… хм… интегрируешься… Он же здесь ноль, понятно? Даже если ты с ним переспишь, только зря время потеряешь. Он ничего для тебя не сделает. Это же ноль!
ПЛАННЕР (входит между ними). Ноль, да? Ничтожество? Что ж, наплюйте мне в рожу! Ты прав! Я жалкий media planner, черт возьми, ну и что! Я ноль! Простой media planner, да! Мой дед был media planner, и мой отец, и я тоже media planner! Всегда только media planner! Да! И что? Что в этом плохого?
ДЖОННИ его успокаивает.
Оставь меня! (Кричит.) Оставь меня!!! И слушай! Да, именно – слушай! Даже ничтожный media planner иногда имеет право на минуту внимания!
ДЖОННИ и КЛИМЕК отступают и уходят с подиума.
А что? По-вашему только creative director заслуживают внимания? А если ты copywriter, так можешь на plannerа даже плевать, да? О, нет! Дорогие мои, если я захочу, то могу выпить с любым! С любым! И любому сказать, что мне заблагорассудится! Да! Оставьте меня, сказано вам! Сейчас говорит media planner, понятно? А когда planner говорит, то copywriter слушает!!! Оставьте меня!
Затемнение.
Освещается кабинет КЛИМЕКА. РЫСЕК и КЛИМЕК. КЛИМЕК снова элегантно одет, волосы короткие.
КЛИМЕК. Так мне стало понятно, что я здесь вовсе не самый последний. Были и похуже, понимаешь? Уже на старте я играл в высшей лиге! Именно тогда я решил порвать со своим прошлым.
РЫСЕК. Ну, конечно. Ты знал, когда тебе выходить. А я? Остался как последний засранец с этими моими идеалами… И с этой моей Баськой… (Копирует женщину.) «Вот посмотришь, деньги не принесут тебе счастья! Мало иметь яхту и отпуск на Гавайях, бе, бе, бе…» Понимаешь, как будто идеал счастливой жизни это восемь сотен в месяц, две комнатки, трое детей и толстая жена в бигудях и с прыщами! И тогда только и остается, что буйная шевелюра, великий Гомбрович Витильд Гомбрович (1904-69), польский прозаик, эссеист, драматург. в кармане, дешевая водка – трепещите, это мы идем, чемпионы мира! Вот! (Выразительно сгибает руку в локте, сжав кулак.)
КЛИМЕК улыбается, РЫСЕК пьет, кривится. РЫСЕК повторяет жест друга, РЫСЕК удивленно смотрит. КЛИМЕК замечает его взгляд.
КЛИМЕК. Нет, я ничего… Отвык уже… (Пауза.) Так гораздо легче… (Показывает пальцами «fuck».) Я же говорю, – западная культура это все– таки страшная сила… Затягивает… Гениальная простота, понятно? Вроде бы то же самое, но проще. (Жест «fuck».) Вот посмотришь, русские в конце концов тоже перейдут на наш алфавит…
РЫСЕК сгибает руку в локте, потом делает жест «fuck», неуверенно пожимает плечами, усмехается.
Поначалу всегда трудно…
РЫСЕК. Культура… Западная, восточная… Меня рвет от культуры, понятно? Иметь или быть, быть или иметь… Я ЕСТЬ, понимаешь? Есть и есть! Был, есть и буду! Только вот, еще момент и стукнет мне тридцать, а я все никак, все только ЕСТЬ!!! (Встает, кричит в окно.) До того – есть, что блевать тянет!!!
КЛИМЕК. Эх, старый, добрый Рысек! Блевать тянет! Помню, тогда ты тоже блевал от отчаяния… А потом выкладывал перед нами лучшие стихи!
РЫСЕК. Да. Мне нравилось так писать. Сразу же с бодуна. Светлые облака, пустой желудок и разум как бритва! Знаешь, я недавно читал Грабала Богумил Грабал (1914-97), чешский писатель….
КЛИМЕК. Вот видишь… Грабала почитываешь…
РЫСЕК. А ты нет?
КЛИМЕК. А…
РЫСЕК. Только не говори, что у вас это не принято… (Оживившись.) А впрочем, нет, – именно говори, говори! Так вы ничего не читаете, да?
КЛИМЕК. Нет, мы читаем, читаем… Только, знаешь… На определенном этапе уже не имеет смысла черпать из культуры. Есть время черпать и время творить, время, когда то, что ты почерпнул, должно быть уравновешено тем, что даешь ты. Так что мы здесь скорее творим культуру… В широком значении, разумеется… Впрочем, и я поначалу не до конца понимал определенные вещи…
Затемнение.
Освещается подиум, очередная вечеринка. Фигуры, подрыгивающиеся в ритме музыки диско. Музыка прекращается, все собираются небольшими группками, разговаривают. Входит КЛИМЕК – уже с короткими волосами, одет лучше, чем в предыдущий раз. Переходит от группки к группке, наконец оказывается возле той, где стоят ЖВИРЕК, КАСЯ, ДЖОННИ, МАЙК и АНКА. КЛИМЕК замечает АНКУ. Останавливается как вкопанный.
КЛИМЕК (голос). Тогда я увидел ее в первый раз! Но нет, погоди, все по порядку! Итак, я был уже одним из них и смотрел на них несколько по-иному. И уже знал, что все же в них ошибался. Понимаешь, из них действительно бил немалый интеллектуальный потенциал. Только скрытый. Они не выставляли его напоказ с таким бесстыдством, как мы… Высшая школа верховой езды, понимаешь… Любую живую мысль здесь вводили в оглобли, чтобы она тем легче могла творчески служить повседневности. Эх, только выждать момент, поймать такого пегаса и принудить его – нет, не к полету, заставить его тащить доверху нагруженный воз… Понимаешь? Я собирался с силами. Выжидал.
