Светлана Савина - Скрипка и немножко нервно
Мать: А как тебе потенциальный родственник?
Старший: Слух есть. И вообще, зная нашу нелюдимую Младшую, — могло быть и хуже.
Мать (Барабанщику): Издалека к нам пожаловали?
Барабанщик: Сутки на автомобиле.
Мать: На личном, надеюсь?
Старший: Не надейся…
Барабанщик: Друзей. Мы с друзьями ехали к морю, но (многозначительно щёлкает по горлу) заблудились. В результате, пять дней назад я очнулся в вашем городе совершенно один, без копейки денег…
Старшая: Пять дней назад? Молодец, девочка…
Старший: Да, на сегодняшней свадьбе он имел грандиозный успех. Соло на бутылках… Гости даже скинулись ему на обратный путь. Небывалый факт в истории этого города.
Мать: Вы уезжаете? А эта дурочка толковала о свадьбе.
Барабанщик: Нет, я готов, я не отказываюсь. Я приеду через неделю. Надо же привезти костюм.
Мать: Это ваше главное богатство?
Барабанщик: Нет, главное — барабаны. И ещё у меня есть деньги. Точнее, мне должны…
Мать: Вы играете в оркестре?
Барабанщик: Да, ресторанном. Здесь, как я понял, для меня в профессиональном плане перспектив никаких. Поэтому, я думаю, после свадьбы мы будем жить у меня.
Мать: Почему бы, в таком случае, ей не поехать к вам сейчас же? Сыграете свадьбу там.
Барабанщик: У меня там никого нет, кроме друзей, да и те… К тому же, у меня временные трудности с жильём. Но в недельный срок я всё улажу.
Мать: Что ж, будем надеяться. Ждем вас через неделю. Спешите. Не смею вас больше задерживать.
Барабанщик: Мне идти? Прямо сейчас?
Мать: Да, идите.
Старший (Младшей): Собери жениху что-нибудь в дорогу.
Младшая бежит на кухню, возвращается с бумажным пакетом, в который сваливает все плюшки со «стола». Неловко пихает пакет в руки Барабанщику и целует его в щёку.
Барабанщик (пятясь к выходу): Так, до свидания? Я приеду через неделю. Я приеду… (уходит)
Младшая (торжествующе): Видали? Ну, как?
Мать (спокойно): Дура. Он не вернётся. Забудь.
Младшая: Как не вернётся? Ты что?!
Мать: Развесила уши. Ресторанный лабух, которого угораздило по-пьяни вывалиться из авто именно в нашем захолустье. Это уже о многом говорит.
Старший: Нормального человека сюда занести не может?
Мать: Представь его состояние: похмельный, голодный, продрогший. Он вцепился в первую же юбку, которая оказалась твоей. Ты кормила его, когда он приходил сюда? Кормила?
Младшая: Да…
Мать: И он ел?
Младшая (рыдая): Да! (выбегает из дома, Подруга бежит за ней)
Мать: Оставшимся я хочу сообщить нечто важное. С сегодняшнего дня мы сдаём в наём комнату Аполлона. Квартирант скоро явится.
Старшая: А как же Апа?
Мать: Поживёт на кухне. Его старшей дочери давно пора обзаводиться семьёй. Думаю, ради внуков он пожертвует комнатой.
Старшая: Какие внуки? При чём тут я вообще?
Мать: Квартирант — человек положительный, здоровый, с перспективой. Я сама его выбирала.
Старшая: Ну и выходи за него сама! И не смейте… Не лезьте в мою жизнь! Что вы все лезете?! Нет никого, значит и не надо! А захочу, так сама, сама найду себе человека, без вашей помощи! Может, и нашла уже!.. (выбегает, хлопнув дверью)
Мать: Аполлон, прибери комнату. (Аполлон торопливо уходит) Теперь о тебе. Надеюсь, хоть с тобой мы обойдёмся без истерик. Ты в курсе, что тебе уже под сорок?
Старший: Как летит время! Утром ты говорила, что мне всего лишь за тридцать.
Мать: И что ты есть? Ты — ноль, абсолютно круглый и тупой. Ты — пустоцвет. Только и умеешь подавать надежды, но никогда их не оправдываешь. Что твоя отчётность?
Старший: Отчётность?
Мать: Между прочим, уже конец квартала. О чём ты думаешь? Вместо того, чтобы сидеть над отчётностью, ты, как последний нищий, как побирушка, шляешься по чужим дворам со своей скрипкой. Не стыдно?
Старший: Но я ведь не беру за это деньги.
Мать: Но тебя ведь сажают за стол? А это ещё более мерзко — выходит, ты выламываешься всего лишь за еду.
Старший: Ну что за чушь, мама! Я ведь не ради еды туда хожу. Что мне, поесть больше негде, что ли?
Мать: А кто, кроме меня и тебя, это знает?
Старший: Мама, ты никуда не ходишь и, вероятно, не знаешь, что на подобных мероприятиях все сидят за столом.
Мать: Но никто, кроме тебя, не паясничает, изображая из себя музыканта.
Старший: Ну, почему «изображая»? Может, я и есть музыкант. Может, это моё призвание.
Мать: Призвание? Веселить чавкающих соседей? Кто-нибудь из них хоть раз рыдал под твою скрипку? Или танцевал? На тебя смотрят, как на дурачка, юродивого, паяца. Никому нет дела до твоей музыки. Перепивший гость, рыгающий в окно, вызовет больше восторга, чем все твои кривляния с инструментом.
Старший: Ну, не повезло мне с соседями, что поделать…
Мать: А думаешь, где-то есть благодарная публика?
Старший: Есть где-нибудь. Ходят же в больших городах люди на концерты…
Мать: Думаешь, ради музыки? Ходят на имя — поглазеть на знаменитость, как в зоопарк. Кто пойдет слушать человека, чьё имя никому и ничего не говорит? Что бы он там ни играл! Музыка здесь вообще ни при чём. А чтобы купить имя, нужны деньги, внешность и пища для бульварной прессы. У тебя есть хоть что-нибудь из перечисленного?
Старший: Я, вообще-то, всегда думал, что имя можно сделать.
Мать: Тебе, вообще-то, думать противопоказано… Сделать… Да кто позволит? Так что, не будь смешным. Я позволяла тебе заниматься этой ерундой в детстве, ради забавы. Теперь у тебя есть серьёзные дела. Займись отчётностью. Старший: Я плохой бухгалтер, мама.
Мать: Так надо стараться быть хорошим. Это не так уж сложно. Ты просто ленив… Ладно, хватит об этом. Перейдём к другой теме. Мой отец был старше меня на 16 лет. Он, к несчастью, умер рано, но я запомнила его молодым, даже юным. Он был мне больше, чем отец. Он был моим другом, братом. Мы были одно поколение — общие интересы, общие друзья. А что общего будет у тебя с твоими детьми, если они вообще когда-нибудь появятся, в чём я уже начинаю сомневаться? Каким они тебя запомнят? Старший: Мама, не надо об этом…
Мать: Ну почему же?
Старший: Почему?! Потому, что мои дети запомнили бы меня и молодым, и даже совсем сопливым, если бы не ты! Разве не ты заставляла меня вести к врачам и Александру, и Анну, и Викторию, и Алису?..
Мать: И ты вёл!
Старший: Вёл! Потому, что ты настаивала!
Мать: А ты и слушался, дурак… Нашёл о чём жалеть! Эти девки не стоили не то что ломаного гроша, даже твоей паршивой скрипки.
Старший: Ты сама знакомила меня с ними.
Мать: А где были твои глаза?.. Как тебе подруга Младшей?
Старший: Опять?
Мать: В конце концов, мне немного осталось, и я хочу внуков, хотя бы и от неё.
Старший: Мы совсем не знаем друг друга.
Мать: Она ясна, как божий день. А ей тебя знать вовсе необязательно.
Старший: У нас большая разница в возрасте.
Мать: И хорошо — сам воспитаешь.
Старший: Она, по-моему, глупа.
Мать: А умная за тебя и не пойдёт. Да и зачем тебе в доме стерва?
Старший: Действительно, — достаточно взглянуть на Аполлона… Мама, она мне просто не нравится!
Мать: Это не аргумент. В общем, решено. Пойми, ты слабый, ведомый человек…
Старший: Да с чего ты взяла?
Мать: Не перебивай! Я знаю. Слабые реализуются за счёт унижения других. Ты будешь её подавлять.
Старший: Я не умею.
Мать: Я помогу на первых порах. Старшую спихнём за квартиранта, подыщем какого-нибудь идиота Младшей. Я скоро умру. Аполлон без меня долго не протянет. А с кем останешься ты? Пусть она глупа, зато не способна на подлость. И пусть рожает как можно больше: может, хоть кто-нибудь пойдёт в меня.
Стук в дверь. На пороге — Квартирант с чемоданами в руках. Он высокий и, явно, очень сильный человек, с простым открытым лицом и доброй улыбкой.
Квартирант: Здравствуйте! Не помешаю?
Мать: Вы вовремя. Познакомьтесь — это мой сын.
Старший и Квартирант жмут друг другу руки. Из своей комнаты появляется Аполлон со свёрнутым одеялом и подушкой в руках. Пытаясь остаться незаметным, он как-то боком пробирается к кухне, но спотыкается и падает с большим шумом. Все оборачиваются.
