Александр Галин - Рандеву в Море Дождей
Римма. Девочки, вы поняли: мы – инопланетянки, и всё!
Оксана. Мы на этой чертовой Луне заночуем, что ли? У москалей к кому ни приедешь – он или депутат, или космонавт, или внук Буденного.
Римма. Если тебе это не подходит, у меня такой список желающих девушек с высшим образованием – бумаги не хватает записывать.
Оксана. Ну нет у меня высшего образования! Нет!
Римма. Я тебе говорила: учись языкам.
Оксана. Как этот Богдан начал про Луну – я все про него поняла. Меня пару дней назад один чародей привез в «Савой», сказал, что внук Чкалова. Сплел такое! Летели они на бомбардировщике на Северный полюс. Летели-летели, наконец, сели. Думали, на Северный, оказалось – на Южный. (Громко.) Дездемонка, ты там наш бомбардировщик не встречала, у себя в Анголе?
Дездемона. Я танк ваш встречала. Такой ржавый, за мной гонялся.
Оксана. Видать, догнал, раз ты здесь оказалась.
Римма. Когда будете общаться с академиком Траубергом, прошу показать воспитанность и образованность. Даже если вы не получили ни того, ни другого. Пойдемте. Когда понадобимся, нас позовут.
Римма с девушками уходят. Появляются Трауберг и Богданов.
Трауберг. Ну и зачем ты меня сюда притащил? Меня дома ждут!
Надо позвонить сказать, когда я буду. Черт возьми! Портфель с телефоном остался в машине!
Богданов. Асланчик заправляться уехал.
Трауберг. О господи!
Богданов. Привезет он твой портфель: я же ему еще не заплатил. Там что, секретные документы?
Трауберг. Там рукопись книги, чужой, дали на рецензию. Там мой телефон.
Богданов. С моего позвони.
Трауберг. Понимаешь, что меня ждут?!
Богданов. Ты все про жену? Я тебе про свою еще слова не сказал, успеем похвастаться – было бы чем! Не виделись столько лет и не поговорили даже.
Трауберг. Я пытался, но ты мне всё: какие взятки берут в правительстве, кто у кого под «крышей»… Я не предполагаю давать правительству взятки, мне не нужна крыша, в твоем понимании этого слова, конечно. Ты прости, мне, действительно, пора домой. Мне жена устроила в последнее время комендантский час: требует, чтобы до темноты был дома. У нас в институте одного профессора недавно в подъезде убили. Забрали какую-то мелочь… Ну вот, теперь у нее страхи, что на меня нападут. Пока не приду, она заснуть не может.
Богданов. Ну и пускай полежит, книжку почитает.
Трауберг. Я должен хотя бы позвонить.
Богданов. Ты ее распустил. (Достал свой телефон.) Звони.
Трауберг. И что мне сказать?
Богданов. Скажи правду: мы в музее, на выставке.
Трауберг. Какие выставки по ночам?
Богданов. Давай я ей скажу, где мы, приму удар на себя.
Трауберг. Не надо. (Набирает номер.) Привет, это я… Я это! Я звоню по телефону Богданова… Мой в портфеле, портфель в машине, машина заправляется. Не волнуйся… Какой еще у меня голос?.. Молодой? Ну, спасибо. Просто у Богданова дорогой телефон… Да! Я свое обещание сдержал: посетил эту выставку… Не торопись радоваться, я тебя сейчас разочарую. Я честно старался, я просто изо всех сил и прямо смотрел, и сбоку заходил, и щурился… и так, и эдак – но я не изменил своей точки зрения. Да, можешь меня убить: Малевич оставляет меня равнодушным. Что мне с собой делать!.. Нет, не упрямство… Я раздражен? Подожди… Стоп!.. Почему не хочу уступить?.. А я в ответ говорю, что это ты упрямая!.. Причем здесь мое упрямство?.. Нет, это искусство я как раз понимаю!.. Да в том-то и дело, что я его слишком по-ни-ма-ю, а я не хочу искусство понимать – мне достаточно науки… Голос нравится? Ну давай поменяем мне телефон… Нет, сначала твой поменяем… Ну хорошо. Я ему предложу чай вместе с нами попить… (Возвращает телефон.) Спасибо. Слышал? Поедем ко мне.
Богданов. Подожди, Александр Борисович. Что я хотел тебе сказать. Я же был уверен, что Луну давно разрушили. Как ты мне рассказал про нее – я весь день сегодня только и думал: как бы нам сюда съездить.
Трауберг. А я тут практически живу. Завтра тут студентам лекцию буду читать.
Молча смотрят вокруг.
Богданов. Да-а, много водицы с тех пор утекло. Как же это наша Луна сохранилась?
Трауберг. Хоть бы мусор вывезти. И чтобы посторонних не пускали – и так половину комплекса уже растащили. Дачники повадились сюда за грунтом… Вон там какие-то две девицы бродят. Вот скажи мне: как они сюда попали, на охраняемый объект?
Богданов. Две? Там их должно быть три.
Трауберг. Я видел двух.
Богданов. Ну одну ты мог и не разглядеть в темноте. Ну-ка, пошли пересчитаем.
Трауберг. Солдаты пустят любого за пачку сигарет! Я не думаю, что такие девицы пришли одни, где-то должны быть и парни.
Богданов. А мы кто – не парни, что ли? Нам самое время подумать о молодежи! Чем она живет, чем дышит. Все только начинается! Нам Аслан сейчас доставит закусить, шашлычки, люля… мы отметим.
Трауберг. Что отмечать? Василий, ну ты же слышал…
Богданов. Мы сейчас ей позвоним, скажем – тебя Аслан привезет и до самой квартиры проводит. Нам сегодня надо многих хороших людей вспомнить, помянуть ребят. Я тут, понимаешь, приготовил тебе затейный такой… сюрприз…
Трауберг. Какой еще сюрприз?!
В стороне прогуливается Римма.
Богданов. Взгляни-ка туда.
Трауберг смотрит в указанную сторону.
Трауберг. Опять женщина. Действительно, третья.
Богданов. Четвертая.
Трауберг. Это что, делегация здесь?
Богданов. А почему нет!
Трауберг. Слушай, откуда они? Подожди, подожди, я очки надену. Где мои очки?
Богданов. Ты что, плохо видишь?
Трауберг. Без очков уже тяжело. А ты очков не носишь?
Богданов. Зачем? У меня соколиный глаз!
Трауберг. Очки в портфеле, портфель в машине… Черт возьми, откуда здесь в этот час могут быть женщины?! Тихо! Ты слышишь?
Римма что-то напевает.
Трауберг. Она поет? Ерунда какая-то! (Громко.) Гражданка! Что вы здесь делаете?
Богданов. Тихо, тихо!
Трауберг. Да нет, обязательно появятся кавалеры! Мне же завтра самому и придется тут убирать за ними! (Громко Римме.) Вы слышите? Я, между прочим, к вам обращаюсь! Да-да, к вам!
Богданов. Подожди, подожди, никто кроме нас здесь не появится. Я сюда сегодня пригласил… зная тебя как ценителя искусства… чтобы нам скучно не было… как бы точнее их назвать?.. Очень хороших… хороший, просто номер один в столице… ансамбль песни.
Трауберг. Не понял…
Богданов. Ты же любишь искусство. Я подумал: пусть нам что-нибудь споют девчонки, что-нибудь покажут…
Подходит Римма.
Богданов. Знакомься, Александр, – это руководитель ансамбля, Римма Павловна. А это – мой звездный брат Александр Трауберг. Римма Павловна крупнейший в мире специалист по вокалу.
Римма. Ну что вы, что вы! Я всего лишь бледная тень Монтсеррат Кабалье.
Богданов. Александр… тебе предлагается для начала «серебро» – женщина бальзаковского возраста. Но ты не спеши, потом будет предложено и «золото». Ты ничего не имеешь против такой страны, как Ангола?
Трауберг. Причем здесь Ангола?
Богданов. Римма Павловна пропагандирует в России песни Анголы.
Римма. Ну почему только Анголы? В нашем элитном репертуаре есть песни, например, и Монголии.
Богданов. Как ты к Монголии?
Трауберг. Про что ты?
Богданов. Раз у нас разговор о песнях зашел. Ты какие песни любишь? Я – застольные.
Трауберг. Это заметно.
Богданов. А ты какие? Тебе что, трудно ответить?
Трауберг. Песни? Я не знаю… Ну французские.
Богданов. Что у нас с Францией, Римма Павловна?
Римма. Европа у нас пока представлена Украиной, в прибалтийском варианте. (Пауза.) Оксана некоторое время с успехом работала в Риге.
Богданов. Александр, Римма Павловна тебя сейчас познакомит со своими… вокалистками. А мне пора идти за солисткой.
Трауберг. Подожди. (Римме.) Вы его извините, он, кажется, пьян. Ты пьян? Я не понимаю.
Богданов. Скоро все поймешь.
Римма. Александр, мне сказали, вы любите Малевича. Я обожаю его.
Богданов. Александр Борисович, ты не стесняйся, будь смелее! Как тебе Римма Павловна?
Трауберг. О чем ты? Я человека совершенно не знаю.
Богданов. Узнай. Римма Павловна, вы не возражаете?
