Григорий Горин - Счастливцев-Несчастливцев
Счастливцев. Конечно, есть, товарищ Сталин! И вот один из них, товарищ Бодаенко, очень хочет с вами встретиться. Собрался сделать на Политбюро важнейшее сообщение!..
Несчастливцев. Приведите товарища!
Счастливцев (увидев Бодаенко). Так вот же он… Весь – тут!
Несчастливцев направляется к Бодаенко, тот почтительно встает ему навстречу.
Несчастливцев. Здравствуйте, товарищ Бодаенко!
Бодаенко (радостно улыбаясь). Здравия желаю! Здоровеньки булы, товарищ артист!
Пауза. Несчастливцев растерянно поворачивается к Счастливцеву.
Несчастливцев. Это как будем понимать, Климентий?.. Ты кого привел?!..
Бодаенко. Все правильно, товарищ артист. Мы с товарищем, который вот Ворошилова изображает… (Жест в сторону Счастливцева) на киносъемке познакомились. Он мне открыточку подписал. (Достает открытку.) А я попросил, чтоб вы тоже, значит… И если можно – сфотографируемся. Память будет! Я сам-то из Киева, проездом. Но очень люблю наших известных артистов…
Несчастливцев (секунду смотрит на Бодаенко в упор, потом устало отклеивает усы, говорит, обращаясь к Счастливцеву). Разберись, Климентий!.. Что хочет от нас товарищ «кукумуня»?
Бодаенко (засмеялся). Ни! «Кукумуня» как раз не я. Это уж скорей Генка – «кукумуня»…
Счастливцев. Какой Генка?
Бодаенко. Ну, который меня стережет. Генка Филонов. Зять мой… внучатый… Он, поди, задурил вам голову, будто служит в ФСБ?
Счастливцев (растерянно). А на самом деле где служит?
Бодаенко. А на самом деле – сукин сын. Придурок «новокиевский»… У вас – «новые русские», у нас – «новые киевские». Хотят, шоб деньги на них с неба враз посыпались. «Дождики – ливнями, да еще с рублями и гривнами…» Пристал с ножом к горлу – куда партия деньги сховала? На чье имя?! Я говорю: какие деньги, Гена? Откуда мне-то знать? Если тебя в детстве ушибли – лечись!.. Не верит!.. Алчность обуяла! Загонял допросами! Очные ставки придумал. Людей вот уважаемых беспокоит зря…
Несчастливцев и Счастливцев переглянулись.
Счастливцев. Подождите… дедушка, что значит «зря»?.. Вы вообще-то кто сами будете? Вы в ЦК работали или нет?
Бодаенко. А как же? Конечно, работал. Двенадцать лет у самого Кручины…
Счастливцев. «Кручины…» В каком смысле?
Бодаенко. В смысле – управделами ЦК… Кручина – фамилия известная. Его еще в окно выкинули в девяносто первом году… Не, я не утверждаю, може, и сам он выкинулся?.. Тогда у нас много народу сгинуло… Туманное дело – расследуется до сих пор… Да вы его должны знать, Климент Ефремыч!
Счастливцев (оторопев). Кого?
Бодаенко. Кручину. Он же до пятьдесят шестого у вас в аппарате Верховного Совета работал. До самой вашей отставки… с поста Президента.
Пауза. Несчастливцев и Счастливцев снова многозначительно переглянулись. Несчастливцев незаметно вновь приклеил усы.
Счастливцев. Пойдем сначала, товарищ Бодаенко! Вы нас немного запутали… Давайте договоримся конкретно: кто с кем сейчас в эту минуту ведет разговор? Мы для вас – Политбюро или не Политбюро?
Бодаенко (заволновался). Да что вы, Климент Ефремович?! Как можно так вопрос ставить? Конечно, вы – Политбюро, артисты мои дорогие…
Несчастливцев (с акцентом). Хватит! По-моему, Клим, товарищ Бодаенко, что называется, дурака валяет! Запутывает следы!.. А зачем – не ясно! Но уверен – есть какая-то цель!
Бодаенко (вдруг печально). Это – точно. Есть, товарищ Сталин!.. Это вы верно сказали… Цель одна – выжить! Потому что классовая борьба идет, что называется, не на жизнь, а на смерть. Когда я в ЦК работал, он, Генка-то, за мной на цыпках ходил, пылинки с пиджака сдувал… А как меня на пенсию вытолкнули, так сразу обнаглел. С глаз деда долой и – в дурдом!.. И то спасибо, не убив, ему ж главное квартиру мою было заполучить…
Счастливцев. Дедушка, вы зачем нам это рассказываете?
Бодаенко. А кому про это рассказывать, Климент Ефремыч? Кому?
Несчастливцев. Не перебивай, Клим! Рассказывайте, дедушка. Значит, вы – в дурдоме, и что?
Бодаенко. А то! Ни еды, ни медперсонала настоящего… И все – на взятках! Все – за деньги! Хоть подыхай…
Несчастливцев (грозно). Запиши, Клим! Поименно! Весь медперсонал!!
Бодаенко (испуганно). Не! Там не все, конечно, плохо… Были и хорошие люди… Тоже из персональных пенсионеров… Прибились друг к другу, чтобы выстоять! Короче, первичная ячейка самообороны!.. Сначала голодовку хотели объявить, да при их харчах на нее бы и не посмотрели. Вот тогда-то один умный мужик из ЦК про золото партии и вспомнил!.. И родственничкам намекнул: будете себя с нами хорошо вести – отблагодарим впоследствии… А мой Генка, псих, завелся! Примчался в палату, вывел меня в коридор: скажи, диду, где деньги, у кого? А я говорю: хочешь знать – сначала потрудись, голубчик! Вези меня отсюда по ленинским местам! К вождям мировой революции! Только им одним Бодаенко скажет, где спрятано золото нашей славной партии!
Счастливцев. И где?
Бодаенко. Вам, так и быть, откроюсь! (Огляделся.) Никто не подслушивает?.. (Заглянул за дерево, вернулся, рванул рубаху, ткнул себя пальцем в грудь.) Вот тут – золото! В сердцах людей!!!
Пауза. Несчастливцев устало смотрит на Счастливцева.
Несчастливцев. Интересная мысль, Климентий!
Счастливцев (вздохнув). Мысль интересная! (Бодаенко.) А вы не боитесь, диду, что зять в конце концов узнает, как вы его дурите, и порешит вас революционным судом?!
Бодаенко. Побоится! Он же теперь не один меня ведет по этой тропе… С ним целая шайка дружков в доле. «Красные следопыты», сукины дети!.. Они ж большие деньги дали в кредит под меня… Теперь, если что, Генке первому голову за обман и отвинтят… Так что он пока меня бережет, як писану торбу! В Питер два раза ездили, теперь в Москву… На съемку водил. Нынче – в театр. Я люблю театр… Сам когда-то в самодеятельности участвовал… Вы как к самодеятельности относитесь?
Счастливцев (зло). Плохо мы к ней относимся! Особенно когда она на профессиональную сцену лезет!.. Давайте прощаться, дедушка! Поговорили! Побеседовали!..Все! У нас – репетиция…
Бодаенко (испуганно). Я понимаю… Понимаю… Извиняйте! (Начинает пятиться к выходу.)
Несчастливцев. Погоди! Если позвонит этот тип, что сказать-то?
Бодаенко. Все в вашей воле…
Несчастливцев (вздохнув). Пришибут тебя, дед! И нас – заодно…
Бодаенко. А вы-то при чем? Ваше дело – сторона… Вы вот что, вы ему скажите, мол, пока Бодаенко не раскрылся… Мол, все знает про капитал, но пока не раскрылся… Ильич именно так сказал!
Счастливцев. Какой «Ильич»? Кому?
Бодаенко. Генке! С Театра на Таганке… Фамилию забыл. Вот снимок с ним на память сделал… (Достал из сумки фотоаппарат.) С вами бы тоже хотелось… Но вам – некогда, понимаю. А может, не откажетесь, товарищи? Может, больше и не свидимся?
Счастливцев. С какой радости фотографироваться?! Для следствия, что ль?
Бодаенко. Для памяти! Сгину, так хоть правнуки будут вспоминать, с кем их дед встречался… У Генки-то, мерзавца, такая славная доцюрка родилась… Правнучка, стало быть, моя… Аленка! Ей все и оставлю! Пусть гордится предком! Не зря он жизнь прожил, не зря небо коптил. Отметила его держава… (Жалобно.) Очень вас прошу, товарищи вожди!..
Несчастливцев и Счастливцев переглядываются.
Счастливцев. Ну, хорошо! Давайте я вас вдвоем щелкну.
Несчастливцев. Почему это ты? И почему нас – вдвоем?! Ты его привел, ты с ним и фотографируйся!.
Бодаенко. Да не беспокойтесь! У меня – автоспуск! Сам все сделает, только фокус навести! Полароид «Сони»! Генка купил. Он понимает, сучонок, денег на меня не жалеет… (Подвешивает фотоаппарат к сучку.) А мы втроем – здесь! (Берет Несчастливцева и Счастливцева под руки.) Ус поправьте, Иосиф Виссарионович, а то малость отклеился!
Втроем они замирают, тупо глядя в объектив.
Несчастливцев (нетерпеливо). Ну?
Бодаенко.
Сейчас… Сейчас… Он сработает… Батарейки слабенькие.
(Неожиданно достал портативный магнитофон, включил его и тихо запел.)
