Уильям Шекспир - Укрощение строптивой

Как сын Винченцио здесь будет жить?

Науки изучать, и дом вести,

И для друзей устраивать пирушки?

Да перестань! Я все уже обдумал.

Мы не знакомы в Падуе ни с кем,

А ведь по лицам нашим не узнать,

Кто господин, а кто слуга; так вот,

Отныне господином станешь ты!

Ты дом веди и управляй прислугой,

А я прикинусь неаполитанцем

Иль бедняком каким-нибудь из Пизы.

Так, значит, решено! Разденься, Транио,

Возьми-ка плащ мой и цветную шляпу,20

Придет Бьонделло — пусть тебе он служит,

А я велю помалкивать ему.

Да, это никогда не помешает.

Они обмениваются платьем.

Ну что ж, синьор, коль вы решили так,

Мой долг велит мне вам повиноваться.

Отец ваш мне сказал перед отъездом:

«Старайся сыну услужить во всем», —

Хоть, правда, он имел в виду другое…

Но я охотно превращусь в Люченцио

Из-за того, что я люблю Люченцио.

И потому, что сам Люченцио любит.

О, дай мне стать рабом, чтоб той добиться,

Чей образ взор мой раненый пленил! —

А, вот он, плут!

Входит Бьонделло.

Ты где же пропадал?

Где я пропадал? Нет, как это вам нравится? Вы-то сами куда пропали? Хозяин, это мой друг Транио украл у вас платье? Или вы у него украли? А может быть, вы обокрали друг друга? Ради бога, скажите, что случилось?

Бездельник, подойди, шутить не время,

Веди себя с делами сообразно.

Меня спасая, Транио решил

Принять мой вид, надев мою одежду,

А мне отдал свою. Вот дело в чем:

Сойдя на берег и ввязавшись в драку,

Убил я человека и теперь

Боюсь, как бы меня не опознали.

Теперь служить, как мне, ты должен Транио,

Я ж должен скрыться, чтобы жизнь спасти.

Ты понял?

Я? Нет, ни черта не понял.

Ты имя Транио забудь отныне.

Нет Транио! Он стал теперь Люченцио.

Тем лучше для него. Вот мне бы так!

Пойми, ведь я не для себя стараюсь:

Забочусь только, чтобы мой хозяин

Заполучил меньшую дочь Баптисты,

Поэтому советую тебе —

Не для меня, а только для синьора —

Держать язык покрепче за зубами.

Когда одни мы — для тебя я Транио,

А при других — Люченцио, твой хозяин.

Ну, Транио, пойдем.

Теперь осталось выполнить одно:

Тебе в число влюбленных записаться,

А если спросишь, для чего, — отвечу:

Есть веские причины у меня.

Уходят.

Милорд заснул; совсем не смотрит пьесу.

Нет, клянусь святой Анной, смотрю. Хорошая штучка, ей-богу! А что, много еще осталось?

Начало лишь, милорд.

Замечательная история, мадама жена; поскорей бы только кончилась!

Падуя. Перед домом Гортензио.

Входят Петруччо и Грумио.

Оставил я Верону ненадолго,

Чтоб в Падуе с друзьями повидаться,

Особенно с моим любимым другом

Гортензио. Не это ль дом его?

Эй, Грумио, ну, стукни-ка разок.

Стукнуть, синьор? Кого стукнуть? Разве кто-нибудь обидел вашу милость?

Говорю тебе, плут, валяй на мою голову, стукни покрепче!

Стукнуть покрепче, синьор? Что вы, синьор! Да кто я такой, синьор, чтобы стукнуть вас покрепче?

Стучи в ворота, негодяй, в ворота,

Не то башку сверну тебе в два счета.

(в сторону)

Вот ведь пристал!

(Громко.)

А стукни первый я,

От вас потом мне не было б житья.

Так ты не стукнешь, нет?

Сейчас задам тебе я звону, плут,

Поверь, иначе запоешь ты тут.

(Треплет Грумио за уши.)

На помощь! На помощь! Мой хозяин спятил!

Стучи, когда велят, мошенник!

Входит Гортензио.

Что тут случилось? Как! Старина Грумио! Мой добрый друг Петруччо! Как вы там живете, в Вероне?

Явились драку вы разнять, приятель?

Con tutto il cuore ben trovato21 — очень кстати.

Alla nostra casa ben venuto, molto onorato signer mio Petruccio.22 Встань, Грумио. Сейчас мы разберемся.

Нет, синьор, тут латынью не отговоришься.23 Неужто уж и это не законный повод для меня отказаться от службы? Сами рассудите, синьор: он велел мне стукнуть его, да еще покрепче. Ну подобает ли слуге обходиться так со своим господином? Да ведь ему уже чуть не за тридцать два перевалило!

Когда бы стукнул я его сначала,

Так не моя бы голова трещала.

Ну и болван! — Любезный мой Гортензио,

Велел я олуху стучать в ворота,

Так ведь его и силой не заставишь!

Стучать в ворота! О господи! Да разве вы мне не говорили вот эти самые простые слова: «Эй ты, стукни, стукни покрепче, валяй на мою голову, стукни»? А теперь вдруг появились «ворота».

Прочь, негодяй, иль замолчи сейчас же!

Ну, полно. Я за Грумио ручаюсь;

Он старый, славный, преданный слуга.

Вы просто с ним не поняли друг друга.

Но, милый мой, какой счастливый ветер

К нам в Падую занес вас из Вероны?

Тот ветер, друг, что гонит молодежь

За опытом и счастьем на чужбину.

Скажу я вкратце, как мои дела:

Синьор Антонио, мой отец, скончался,

Я ж устремился в этот лабиринт,

Чтоб преуспеть и выгодно жениться.

Есть деньги в кошельке, добро есть дома, —

И я решил постранствовать по свету.

А что, Петруччо, если я тебе

Посватаю без долгих разговоров

Строптивую и злющую невесту?

Спасибо вряд ли скажешь за услугу;

Но поручусь я, что она богата,

Весьма богата. Впрочем, ты мне друг,

И убеждать тебя я не хочу.

Таким друзьям, как мы с тобой, Гортензио,

Не нужно лишних слов. И если знаешь

Богатую невесту мне под пару, —

А для меня основа в браке — деньги, —

То будь она страшней, чем смертный грех,

То будь она дурней жены Флорентия,24

Дряхлей Сивиллы25, злее и строптивей

Сократовой Ксантиппы26, даже хуже? —

Намерений моих не изменить ей,

Хотя б она и стала бушевать,

Как шторм на Адриатике свирепой.

Хочу я выгодно жениться в Падуе,

И будет брак мой в Падуе удачен.

Ну вот видите, синьор, он так прямо и выложил все, что думает. Дайте ему только золота — и он вам женится хоть на кукле, хоть на деревяшке, хоть на старой карге, у которой ни одного зуба во рту нет, а болезней больше, чем у пятидесяти двух кляч. Ему все нипочем, были бы деньги.

(к Петруччо)

Ну, раз уж мы так далеко зашли,

Продолжу то, о чем сказал я в шутку.

Могу тебе невесту предложить.

Она богата, молода, красива,

Воспитанна, как знатная синьора,

Один порок имеет, но немалый:

Она сварлива просто нестерпимо,

Строптива и груба сверх всякой меры.

Приди мои дела в упадок полный,

За горы золота ее не взял бы.

Молчи! Ты силы золота не знаешь!

Скажи мне только, кто ее отец,

А я с ней справлюсь, если даже будет

Она, как гром в ненастье, грохотать.

Отца зовут Баптиста Минола,

Он добрый и учтивейший синьор.

А дочка — Катарина Минола,

И всем известен злой ее язык.

О ней не знал, но об отце наслышан:

С ним был знаком родитель мой покойный.

Пока с ней не увижусь, не усну,

И потому прости, но я тебя

Покину в первую минуту встречи,

Коль сам туда меня ты не проводишь.

Прошу вас, синьор, пусть себе идет, пока есть охота. Помяните мое слово, если бы она его знала так же хорошо, как я, то поняла бы, что руганью его не проймешь. Да обзови она его двадцать раз негодяем, он и глазом не моргнет. А если уж сам начнет браниться, так не уймется, пока все свое красноречие не израсходует. Вот что я вам скажу, синьор: пусть только она ему одно словечко наперекор скажет, — он ей такую фигуру отмочит, что от ее фигуры ничего не останется и будет она на свет глядеть вроде слепого котенка. Вы его не знаете, синьор.

Похожие книги на "Укрощение строптивой", Уильям Шекспир читать полностью, без сокращений.

Виктория Угрюмова - Имя богини

Уильям Шекспир - Укрощение

Брет Гарт - Компаньон Теннесси

Юлия Латынина - Спустя десять

Уильям Шекспир - Король Лир