Алла Соколова - Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров
АНДРЕЙ (встает с трудом). Вы меня провоцируете… Я знаю… Вы меня провоцируете. Это подло — бить того, кто не может ответить. Меня предупреждали, что будут провокации!
АСЯ. Умнеешь на глазах, чувствую, найдем общий язык. Подло бить женщину. Наоборот — можно. Это закон природы. Если хочешь, можем устроить тебя женщиной. Но не советую, женская доля здесь такая трудная.
АНДРЕЙ. Знаю я ваши приемчики, читал про ваши пресс-хаты.
АСЯ. Начитанный! Редкая для нас птица. Ну что, очухался, птичка божия?
АНДРЕЙ. Оставьте меня в покое, умоляю вас. Не трогайте меня, неужели вам приятно унижать меня?
АСЯ. Мне ты безразличен. По мне, так лучше пустая камера, чем ты в ней. Хлопот меньше. И не психуй, не раздражай, веди себя тихо, послушно! Неужели это так трудно для воспитанного человека?! Мы здесь тоже с нервами, нас тоже надо беречь! Нас мало, а вас много! Пойдешь в зону, там кум с тобой нянькаться будет! Ему за это платят. А мне платят, чтобы все тихо было! Договорились? Не слышу ответа.
АНДРЕЙ. Договорились.
АСЯ. Вот и ладушки. Дай сигарету. (Андрей дает сигарету.) А спичку даме? Благодарю, подследственный. Какие будут пожелания?
АНДРЕЙ. Я могу лечь спать?
АСЯ. Должен. Отбой уже был.
АНДРЕЙ. Почему я один?
АСЯ. Начальник скажет — подселю. Но не советую — свинью могут подложить.
АНДРЕЙ. Одному запрещено законом.
АСЯ. Здесь тайга закон. Имеете право подать жалобу районному прокурору, послезавтра он как раз из запоя должен выйти. Но ненадолго, поэтому поторопись. Руки поверх одеяла, как в пионерлагере. Во сне храпишь?
АНДРЕЙ. Вроде нет.
АСЯ. Это плохо. С храпунами удобнее — издалека слышно. Попробуй на спине — может, захрапишь. Дай еще сигаретку на дежурство. (Идет к выходу.) Напомни имя-отчество.
АНДРЕЙ. Андрей Игоревич.
АСЯ. В журнал записать. Спокойной ночи, Князев.
АНДРЕЙ. Спокойной ночи.
АСЯ. То-то же.
Ася выходит и закрывает за собой дверь. Андрей ходит по камере, затем подходит к двери и стучит.
АСЯ (из-за двери). Что за шум, подследственный?
АНДРЕЙ. Вы свет забыли погасить!
АСЯ. Не положено! Спи, Князев, не буди во мне зверя!
Андрей укладывается спать.
Картина вторая
Андрей спит. Открывается дверь, в камеру входит Ася. Она еще не успела смениться с ночного дежурства.
АСЯ (будит Андрея). Эй, Князев, проснись. Проснись, кому говорю. Давай, давай, дело есть. (Андрей вскакивает.) Одевайся.
АНДРЕЙ. Уже подъем? Который час?
АСЯ. Шесть. Час до подъема. Дело есть, поговорить надо. Иди помочись, на душе легче станет.
АНДРЕЙ. Выйдите, пожалуйста.
АСЯ. Еще чего, не мальчик, чай. Я отвернусь. (Пока Андрей совершает утренний туалет, Ася напевает романс.) Князев. Ты хочешь, чтобы тебе здесь было хорошо?
АНДРЕЙ (выходит из-за перегородки). Мне здесь хорошо. Тихо. Вы такая чуткая, внимательная, поете прекрасно… Что я могу еще сказать?
АСЯ. Но вы, к моей несчастной доле… Князев, короче, мне надо, чтобы все было тихо, а тебе надо, чтобы все было хорошо… Понял?
АНДРЕЙ. Понял.
АСЯ. Ни черта ты не понял. Тебя ведут, как барана к мяснику, к девяносто третьей, а ты даже не трепыхаешься.
АНДРЕЙ. Извините, я со сна… Что такое девяносто третья?
АСЯ. Или гонишь гусей, или ты придурок. Ты хоть школу кончил?
АНДРЕЙ. С золотой медалью.
АСЯ. А-а, медалист! Как же я сразу не доперла? Головастик. Тогда слушай: девяносто третья — хищение госсобственности в особо крупных размерах. Раньше по ней светила вышка, теперь — пятнадцать с конфискацией.
АНДРЕЙ. Я ни в чем не виноват, я не виновен! Расследование все выяснит. Я честный человек — я ничего ни у кого ни разу не крал!
АСЯ. Верю. Такие, как ты, и украсть-то толком не могут. Но сидят в основном такие. Все это ты на суде кричать будешь, но я туда не хожу. У меня нет времени туда ходить. У меня другие проблемы. Мне самой от них кричать хочется.
АНДРЕЙ. Я могу вам чем-то помочь?
АСЯ. Горячо.
АНДРЕЙ. Но чем? Вы хоть намекните.
АСЯ. Кто из нас с медалью школу кончил?
АНДРЕЙ. Вам нужны деньги?
АСЯ. Логично.
АНДРЕЙ. Но у меня их нет. Я такой, как все. Я научный сотрудник.
АСЯ. Князев, упустить шанс — это самое худшее в жизни. И потом, если просит женщина, это просит Бог. В Бога веришь?
АНДРЕЙ. Мне бы не хотелось обсуждать этот вопрос с вами.
АСЯ. А я верю. Вот чего тебе здесь не хватает?
АНДРЕЙ. Для полного счастья? Лампы, словаря русско-английского, бумаги, машинки пишущей.
АСЯ. Жалобы в ООН строчить будешь?
АНДРЕЙ. Мне монографию надо закончить.
АСЯ. А персональный компьютер тебе не нужен?
АНДРЕЙ. Слова-то какие знаете.
АСЯ. Это я пошутила. Все можно, что сказал. И продуктов подкину. Икры не обещаю, но сытым будешь.
АНДРЕЙ. И сколько все это будет стоить? (Ася показывает два пальца.) Двести тысяч? Два миллиона? Но помилуйте, у меня этого нет.
АСЯ. Это твои проблемы. Ты сегодня хорошо спал?
АНДРЕЙ. Да.
АСЯ. И, между прочим, храпел, как паровоз. На месте твоей жены я бы тебя придушила. К тебе никто не приставал. А ведь может быть ой как иначе! Ты хочешь работать, ты хочешь хорошо есть. Ты ведь хочешь этого?
АНДРЕЙ. Да.
АСЯ. Плати. Бесплатный только сыр в мышеловке.
АНДРЕЙ. Вы меня просто шантажируете.
АСЯ. Просто. Князев, это ведь я с тобой по-хорошему. Придут другие с другими словами и другими ценами. По слухам, так ты у нас Корейко! Все отдашь, лишь бы их больше не видеть. Поверь мне, голубчик, уж я здесь всякого насмотрелась. Решайся, будь мужчиной. Ну?
АНДРЕЙ. А что я здесь могу решить?
АСЯ. Давай телефон.
АНДРЕЙ. Чей?
АСЯ. Мамы, папы, дяди, тети! Давай рожай, сейчас смена придет. И что-нибудь интимное, чтобы поверили.
АНДРЕЙ. У меня нет никого.
АСЯ. Что, и жены нет? Вот она, медаль-то. Небось, будильничек только на полшестого заводится, а?
АНДРЕЙ. Мы с ней не разведены, но у меня нет морального права просить у нее деньги.
АСЯ. Но хоть кто-нибудь у тебя есть, хоть одна живая душа?
АНДРЕЙ. Кот был. Записывайте.
АСЯ. Я запомню.
АНДРЕЙ. Петербург, Политехническая двадцать шесть, квартира три. Телефон двести сорок семь, девяносто один, двадцать семь. Гусаков Сергей. Приятель. Он не откажет.
АСЯ. Что-нибудь, известное вам двоим. Ну, пароль.
АНДРЕЙ. Скажите: Ирочка Нелюбова.
АСЯ. Он поймет?
АНДРЕЙ. Да. Он у меня ее увел.
АСЯ. И здесь тебя нажгли. Годится. Ну вот, Князев, а ты боялся. Бесплатный совет дам — никому здесь не верь, никого не бойся и ни о чем никого не проси.
АНДРЕЙ. Понял.
АСЯ. Ты мне импонируешь, Князев, я над тобой шефство беру, а это здесь дорогого стоит.
АНДРЕЙ. Спасибо. Постараюсь оправдать ваше доверие.
АСЯ. Умойся, Князев. И наведи в камере образцовый порядочек. Си ю лэйта!
Ася выходит из камеры, закрывает дверь и кричит, идя по коридору: «Подъем! Подъем, сукины дети! Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля! Просыпается с рассветом вся Советская земля!..»
Картина третья
В камере появилось все, о чем просил Андрей: уютно светит настольная лампа, стоит пишущая машинка, стакан с чаем. За столом, укутавшись в одеяло, сидит Андрей. Он работает — стучит на машинке, курит, пьет чай. Ему хорошо.
АСЯ (из-за двери). Князев, помоги!
Андрей подходит к двери. Дверь открывается, входит Ася. Она тащит медицинскую ширму и полиэтиленовый пакет.
АСЯ. Ставь ее у койки.
АНДРЕЙ. Это мне?
АСЯ. Мне. Ставь сюда. (Загораживает ширмой вторую койку). Иди, иди. Работай. Я тут побуду. (Андрей садится за стол, закуривает). Князев, не кури, прошу тебя, как человека. (Раздевается за ширмой).
