Сергей Носов - Пьесы для чтения
КОСТЯ. Мама рассказала?
АНЖЕЛИНА. Мне — мама, а ей — дядя Жора и дядя Петя, ну и папаня мой… не дал соврать. Мне — когда мне семнадцать стукнуло, разоткровенничалась, поведала тайну рождения. От избытка чувств. Любит она меня очень. Не представляю жизни без тебя, доча. На самом деле мне надо не день рождения отмечать, а день спасения от аборта. День спасения. Я прикидывала, когда: где-то в конце апреля, весной. Это просто чудо, что я есть.
КОСТЯ. Здорово.
АНЖЕЛИНА. Я тоже думаю, здорово.
КОСТЯ. Слушай… О чуде. (Со все возрастающей горячностью.) Я иногда задумываюсь о своем возникновении — мурашки по коже!.. Отца в юности ножом пырнули. Дед воевал, ранен был в голову… Да и у каждого предка наверняка что-то было такое… Но я о другом, не о биографических обстоятельствах… А просто! Вот их сто миллионов. И все они устремляются к цели. А достигает только один. Один единственный!..
АНЖЕЛИНА. Ты про кого?
КОСТЯ. Про сперматозоиды. И только благодаря этому конкретному сперматозоиду получаюсь исключительно я. Не кто-то еще, а именно я! Опереди его другой, был бы тогда мой двойник, ну как бы брат, с той же наследственностью… ну как бы если близнец — такой же, как я… но не я!..
АНЖЕЛИНА. Опередил бы другой, и ты был бы не ты? Ты уверен, что не ты?
КОСТЯ. Конечно. Смотри: пусть будет их два! (Показывает указательные пальцы.) Пусть оба достигли цели — одновременно, вместе… (Направляет пальцы на два предмета, допустим, чашки.) Получились у нас близнецы. Это Костя, это Боря (на чашки). Они разные люди? Конечно, разные! А если первым пришел этот (левая рука), тогда получился только Боря (левая чашка), а Кости нет! А если того обогнал второй (правая рука), кто получился? (Правая чашка.) Костя! А Боря не получился!.. Значит, конкретный человек своим воплощением обязан успехам конкретного сперматозоида, верно? Допустим, зачатие все равно б состоялось, но какова вероятность того, что зачатым оказался бы я — не такой же, как я, а именно я?.. Ничтожнейшая вероятность!.. Ты поняла? Я на пальцах тебе объясняю.
АНЖЕЛИНА. На сперматозоидах.
КОСТЯ. Я уже молчу про яйцеклетку… Для того, чтобы образовался я, именно я, который перед тобою сейчас руками размахивает, должны были встретиться две определенные клетки, клеточки… фитюльки… фиговинки… только те две и никакие иные — из несметного числа им подобных!.. А если учесть, то о чем ты рассказывала… все эти биографические казусы… что же получается тогда?.. что-то вообще немыслимое!.. Все эти войны, эпидемии, аборты, несчастные случаи… ранние смерти несостоявшихся родителей — это все против нас, все против нас, индивидов — реально воплощенных людей!.. Нам практически невозможно никому воплотиться!.. Понимаешь, Анжелинушка? Ты не возможна. И я не возможен.
АНЖЕЛИНА. Но ведь мы родились. И все рождаются.
КОСТЯ (горячо). То, что люди рождаются, это нормально, ничего в этом странного нет. Удивительно другое: то, что среди этих родившихся есть ты, есть я, есть, скажем, Ася, которая сейчас на лыжах съезжает с горы, есть Гриша, которому она вломила спинкой кресла и которого прогуливает в саду композитор… Легче холодильнику выпрыгнуть в окно, чем тебе или мне появиться на земле! Вероятность нашего появления практически нуль! Чудо, натуральное чудо!
АНЖЕЛИНА. А мы еще умудрились встретиться!..
КОСТЯ. И после этого кто-нибудь мне запретит мой ежемесячный праздник — день моего пребывания в мире?!. Пусть только попробует!
АНЖЕЛИНА. Когда совпадений не замечаешь, их как бы и нет. А как начнешь замечать — одни совпадения!
КОСТЯ. Я тебе про Машу рассказывал. У нее была квартира двадцать один. В школе она по списку была двадцать первая. Когда на экзамене тянула билет, знала, что будет двадцать первый… Мы с ней познакомились двадцать первого. Она отмечала по-тихому каждое двадцать первое как свой день. Это я не сам, я у нее перенял. Двадцатиперволюбие. Я ведь тоже на двадцать первом автобусе езжу…
АНЖЕЛИНА. А я? (Подходит к нему.) Я тебе двадцать первого на голову свалилась… как дар небес.
КОСТЯ. У меня день рожденья двадцать четвертого. Я бы не стал отмечать, если бы не двадцать первое рядом… Если б не мулька моя с двадцать первым, тебя бы в коробке не принесли… двадцать первого. Просто бы я гостей не позвал… двадцать первого… понимаешь?
АНЖЕЛИНА. Получается… (касаясь его лица) что мы достались друг другу и целый месяц трахаемся, как сумасшедшие… потому… что твоя прежняя подружка… была двадцать первой в школьном журнале?
КОСТЯ (касаясь ее лица). Все в этом мире взаимосвязано. Все!
АНЖЕЛИНА. Расскажи еще о ней.
КОСТЯ. О, нет. Не хочу.
Игры рук, вектор поведения определенно задан.
АНЖЕЛИНА. Не хочешь?.. Костя, расскажи, я буду хорошей.
КОСТЯ. Не сейчас.
АНЖЕЛИНА. А я хочу сейчас. Сейчас… Очень тебя хочу.
КОСТЯ. Думаешь, я тебя не хочу?.. А как я-то хочу…
Чувственные объятия. Поцелуй. Чувственный. Более чем.
Звонок в дверь.
Обнимая друг друга, глядят в разные стороны.
АНЖЕЛИНА (не ослабляя объятий — задумчиво). Почему так всегда?
КОСТЯ (информативно-нежно). У наших — ключи. Водопроводчик.
АНЖЕЛИНА. Почему всегда — водопроводчик?
КОСТЯ. Ничего не всегда. Так — первый раз.
АНЖЕЛИНА. Первый раз — водопроводчик. А так ведь — всегда.
КОСТЯ. Когда же всегда? И без водопроводчика — не всегда. Будь справедлива.
АНЖЕЛИНА. Все равно: почему?.. почему?.. почему?
2
Театральная студия. Теперь здесь порядок. На пожарном щите больше нет дамских сумочек. На сцене — декорации для спектакля. Колесо от телеги. Два манекена — мужчина и женщина.
Костя приносит манекен — девочку.
КОСТЯ. Обещанное.
МАША. Долгожданное. Спасибо, Костя! Сюда.
Костя ставит манекен на сцену.
Очаровательно. Теперь комплект. (Устанавливает манекен в соответствии с замыслом.)
КОСТЯ. У нее только имени нет.
МАША. А нам и не надо… (Девочке-манекену.) Видишь, здесь мы живем. Познакомься с родителями. (Косте.) Ну и как тебе помещение? Как подмостки? Тесновато, конечно, но…
КОСТЯ (на манекен). Константин зовут.
МАША. Знаю. А эту — Анжелина. У нас они безымянные… Стульев тоже вот поуменьшилось… У нас администратор был, он себя директором называл, а был за всех — и за реквизитора, и за рабочего сцены, здесь и жил… Правда, недолго. Исчез, а вместе с ним часть реквизита и несколько стульев…
КОСТЯ. Из бомжей?
МАША. Не думаю. Слишком бравировал интеллектом.
КОСТЯ. Видишь, не один я лох.
МАША. Если бы не мой Красноярск, все бы это на мне повисло… помимо еще и сценографии… Что тебе показать?.. Как на сцене — хочешь посмотреть? Сядь.
Костя садится на стул, он — зритель.
Я — Люся Богданова, выхожу и говорю томным голосом (изображает актрису): «Львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси — все они хороши для изготовления чучел. Таксидермист уже приобрел кислоту…» Текст не помню, врать не буду… Забыла сказать, Люся в черном трико… А Женя Ким выходит отсюда. В том же духе — о манекенах. А потом:
Никогда не будет ни семейной драмы,
Никакой трагедии,
Никакой интриги.
Манекен-папа,
Манекен-мама,
Манекен-дочка
живут на витрине.
Манекен-мама:
не поймешь —
будто
не лицо, а мрамор.
Взгляд маниакальный.
Манекен-мама
свой макет уюта
осознать не может —
развела руками.
Манекен-дочка…
В парике
доченька…
Манекен-дочка
миниманекен.
Манекен-дочка
словно озабочена
сосуществованием
никого ни с кем.
Манекен-папа
все глядит на улицу.
Люди и автобусы…
Утро…
Пустяки…
Манекен-папа
глубоко задумался.
Вот читал как будто
и забыл стихи.
Не нравится?
