Антон Чехов - Том 11. Пьесы 1878-1888
Войницев (вскакивает). Пришел сюда! Дерзость! Зачем вы явились сюда? Знаю, зачем вы явились, но не удивите и не поразите нас своими громкими фразами!
Платонов. Кого это «нас»?
Войницев. Знаю я теперь цену всем этим громким фразам! Оставьте меня в покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что пышными речами не искупишь вины!
Платонов. Как пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не докажешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?
Войницев. Не так искупают свою вину! Не словами, которым я теперь не верю! Презираю ваши слова! Вот как искупает вину русский человек! (Показывает в окно.)
Платонов. Что там?
Войницев. Вон у колодезя лежит искупивший свои вины!
Платонов. Видел… А вы-то зачем фразерствуете, Сергей Павлович? Вы ведь, кажется, теперь в горе… Вы весь обратились в горе и в то же время театральничаете? Чему это приписать: неискренности или же… глупости?
Войницев (садится), Maman, спросите его, зачем он пришел сюда?
Анна Петровна. Платонов, что вам здесь нужно?
Платонов. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Всё пропало! Жена ушла — и всё пропало, ничего не осталось! Прекрасная, как майский день, Софи — идеал, за которым не видно других идеалов! Без женщины мужчина — что без паров машина! Пропала жизнь, улетучились пары! Всё пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, всё! Конец пришел!
Войницев. Не слушаю я. Можете оставить меня!
Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев! Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего ты не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!
Анна Петровна. Очень может быть, но кому какое дело до вашей ночи, до ваших мук?
Платонов. И вам нет дела?
Анна Петровна. Уверяю вас, что и нам нет дела!
Платонов. Да? Не лгите, Анна Петровна! (Вздыхает.) А может быть, вы по-своему и правы… Может быть… Но где же людей искать? К кому идти? (Закрывает лицо руками.) Где же люди? Не понимают… Не понимают! Кто же поймет? Глупы, жестоки, бессердечны…
Войницев. Нет, понимаю я! Понял я! Не к лицу вам, милостивый государь, мой бывший друг, это казанское сиротство! Я понимаю вас! Вы ловкий подлец! Вот кто вы!
Платонов. Прощаю тебе, глупцу, это слово! Побереги себя, не говори больше! (Анне Петровне.) Вы-то чего торчите здесь, любительница сильных ощущений? Любопытно? Нет вам здесь дела! Свидетелей не нужно!
Анна Петровна. И вам здесь нет дела! Можете… убираться! Нахальство! Нагадить, напакостить, наподличать, а потом прийти и на муки свои жаловаться! Дипломат! Впрочем… извините меня! Если не хотите выслушать еще что-нибудь, то уходите! Сделайте милость!
Войницев (вскакивает). Что ему от меня нужно еще, не понимаю! Что ты хочешь, что ты ждешь от меня? Не понимаю!
Платонов. Вижу, что не понимаете… Прав тот, кто с горя идет не к людям, а в кабак… Тысячу раз прав! (Идет к двери.) Жалею, что говорил с вами, унижался… Имел глупость считать вас порядочными людьми… А вы те же… дикари, грубое, неотесанное мужичье… (Хлопает дверью и уходит.)
Анна Петровна (ломает руки). Мерзости какие… Изволь сию же минуту догнать его и сказать ему… Скажи ему, что…
Войницев. Что я могу ему сказать?
Анна Петровна. Найдешь, что сказать… Что-нибудь. Беги, Сержель! Умоляю тебя! Он приходил сюда с хорошим чувством! Ты должен был понять его, а ты был жесток с ним. Беги, мой родной!
Войницев. Не могу! Оставьте меня!
Анна Петровна. Но да ведь не один же он виноват! Сержель, все виноваты! У всех есть страсти, у всех нет сил… Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи ему, что ты человек! Ради бога… Да ну же! Ну! Беги!
Войницев. Я с ума схожу…
Анна Петровна. Сходи с ума, но не смей оскорблять людей! Ах… но беги же, ради бога! (Плачет.) Сергей!
Войницев. Оставьте меня, maman!
Анна Петровна. Я сама пойду… Что же я сама не бегу? Я сама…
Платонов (входит). Ох! (Садится на диван.)
Войницев встает.
Анна Петровна (в сторону). Что с ним?
Пауза.
Платонов. Рука болит… Я голоден, как самая голодная собака… Холодно… Лихорадка трясет… Больно! Поймите вы, что мне больно! Жизнь моя пропадает! Что вы хотите от меня? Что вам еще нужно? Мало вам той проклятой ночи?
Войницев (подходит к Платонову). Михаил Васильич, простим друг другу… Я… Но вы поймете мое положение… Разойдемся, как следует…
Пауза.
Я прощаю… Честное слово, прощаю! И если б я мог забыть всё это, то был бы счастлив, как никогда! Оставим друг друга в покое!
Платонов. Да.
Пауза.
Нет, развинтился… Испортилась машина. Спать хочу ужасно, глаза слиплись, но нет сил уснуть… Смиряюсь, прошу прощения, виноват, молчу… Делайте, что знаете, и думайте, что знаете…
Войницев отходит от Платонова и садится за стол.
Платонов. Не уйду отсюда, хоть дом зажгите! Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из этой комнаты… (Хочет лечь.) Дайте мне чего-нибудь теплого… Не есть, а укрыться… Не пойду я к себе… На дворе дождь… Тут лягу.
Анна Петровна (подходит к Платонову). Ступайте, Михаил Васильич, домой! Я пришлю и принесу то, что вам нужно. (Трогает его за плечо.) Идите! Идите домой!
Платонов. Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из этой комнаты… Дайте мне воды напиться! Пить хочу.
Анна Петровна подает ему графин. (Пьет из графина.)
Болен… Совсем болен, милая женщина!
Анна Петровна. Идите к себе!.. (Прикладывает руку к его лбу.) Голова горяча… Идите домой. Я за Трилецким пошлю.
Платонов (тихо). Худо, ваше превосходительство! Худо… Худо…
Анна Петровна. Мне-то каково? Идите! Я вас прошу! Вам во что бы то ни стало уехать нужно! Слышите?
Входит Софья Егоровна.
Явление VIIIТе же и Софья Егоровна.
Софья Егоровна (входит). Потрудитесь взять ваши деньги обратно! Что за великодушие? Я уж сказала вам, кажется… (Увидев Платонова.) Вы… здесь?! Зачем вы здесь?
Пауза.
Странно… Что вы здесь делаете?
Платонов. Я-то?
Софья Егоровна. Да, вы!
Анна Петровна. Выйдем, Сергей! (Выходит и через минуту входит на цыпочках и садится в углу.)
Платонов. Всё кончено, Софья!
Софья Егоровна. То есть?
Платонов. Да, то есть… После поговорим.
Софья Егоровна. Михаил Васильич! Что значит это… всё?
Платонов. Ничего мне не нужно, ни любви, ни ненависти, дайте мне одного только покоя! Прошу… И говорить даже не хочется… Довольно с меня и того, что было… Пожалуйста…
Софья Егоровна. Что он говорит?
Платонов. То говорю, что довольно. Не надо мне новой жизни. И старой девать некуда… Ничего мне не нужно!
Софья Егоровна (пожимает плечами). Не понимаю…
Платонов. Не понимаете? Узел разорвался, вот что!
Софья Егоровна. Вы не едете, что ли?
Платонов. Не нужно бледнеть, Софья… впрочем, Егоровна!
Софья Егоровна. Вы подличаете?
Платонов. По всей вероятности…
Софья Егоровна. Подлец вы! (Плачет.)
Платонов. Знаю… Сто раз слышал… После бы поговорили и… без свидетелей.
Софья Егоровна рыдает. Шли бы к себе в комнату! Самая лишняя вещь в несчастье — это слезы… Должно было случиться и случилось… В природе есть законы, а в нашей жизни… логика… По логике и случилось…
Пауза.
Софья Егоровна (рыдает). Я же тут причем? Какое дело мне, какое дело моей жизни, которую вы взяли, до того, что вы утомились? Я же тут причем? Вы не любите больше?
Платонов. Утешьтесь чем-нибудь… Хоть тем, например, что этот скандал послужит уроком для вашего будущего?
