Александр Островский - Том 3. Пьесы 1862-1864

Давид и мал, да сильного свергает.

Не много храбрых вывел Гедеон.

Самсон все войско костью побивает.

От гласа труб валится Ерихон.

С большой ордой побить врага не диво.

Во мнозе Бог! И в мале Бог!

Аминь!

Отцы мои! Вот страсти-то!

Родимый!
Что за напасть, скажи?

Кака напасть?

Зачем в большой-то колокол звонили?
Как начали звонить, я так и обмер,
Ну, думаю, беда, опять всполох
От воровских людей.

Да ты опомнись!
Перекрестись!

Зачем в большой-то били?
Нет праздника.

Чтобы народу больше
Понабралось. От Сергия прислали
К нам грамоту, теперь ее читают.

Я сдуру-то подумал, что всполох,
Велел домашним собирать всю рухлядь
Да поскорей за каменную стену.
Тут у ворот под горкой и сложили.

Кто о душе, а ты о суете.

Ну, ты еще меня учить-то молод.

Нельзя пройти, а хочется послушать,
Уж ничего б, кажись, не пожалел.

Послушал бы и я. Посторонитесь,
Почтенные! Попробуем пройти.

Живал себе славен на вольном свету,
Пивал, едал сладко, носил хорошо,
Золотые одежи богат надевал,
Про милость про Божью богат не давал,
Про нищую братью богат забывал.

Вы видели, как плакал весь народ,
Вы слышали тяжелые рыданья!
Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:
С таким народом можно дело делать
Великое. Взгляните, эти слезы —
Не хныканье старух и стариков;
В них сила страшная; омывшись ими,
Народ готов на подвиг. Хоть на битву
Веди его, хоть в монастырь честной,
Хоть на небо.

Великую ты правду,
[Василь Андреич], говоришь. Я стар,
Заматерел в грехах; а Божье слово
В час утренней молитвы возвышает
Мне душу грешную, и рвутся цепи,
К земле гнетущие!

Конец страданью,
Заметно по всему. И страшно будет
Отмщение за пролитую кровь.

Потерпят и еще.

Вот ты увидишь,
Что этот день начало избавленья.
Народ проснулся. Даром так не плачут.
Поверь ты мне: заря освобожденья
Здесь, в Нижнем, занялась на всю Россию.

Сейчас наказывал Кузьма Захарьич
Сказать народу, чтоб не расходился.
Пожалуй, после всех и не сберешь.
Теперь в соборе заказал молебен
Он ангелу-хранителю Косьме —
Бессребренику. Вы поговорите
С народом-то, пока молебен кончат.

Почтенные! Маленько подождите:
Кузьма Захарьич хочет говорить.

Друзья и братья! Русь святая гибнет!
Друзья и братья! Православной вере,
В которой мы родились и крестились,
Конечная погибель предстоит.
Святители, молитвенники наши,
О помощи взывают, молят слезно.
Вы слышали их слезное прошенье!
Поможем, братья, родине святой!
Что ж! Разве в нас сердца окаменели?
Не все ль мы дети матери одной?
Не все ль мы братья от одной купели?

Мы все, Кузьма Захарьич, все хотим
Помочь Москве и вере православной.

И аще, братья, похотим помочь,
Не пожалеем наших достояний!
Не пощадим казны и животов!
Мы продадим дворы свои и домы!
А будет мало — жен, детей заложим!

Заложим жен! — Детей своих заложим!

Что мешкать даром, время нас не ждет!
Нет дела ратного без воеводы:
Изыщем, братия, честного мужа,
Которому то дело за обычай,
Вести к Москве и земским делом править.
Кто воеводой будет?

Князь Димитрий
Михайлович Пожарский! — Князь Пожарский!
Другого нам не надо!

Воля Божья!
Пожарского избрали мы всем миром,
Ему и править нами. Глас народа —
Глас Божий. Выборных людей пошлем.
Просить и кланяться, чтоб шел к нам наспех.
Теперь, друзья, несите, кто что может,
На дело земское, на помощь ратным.
Я — Господи, благослови начало —
Свои, копленые и трудовые,
Все, до последнего рубля, кладу.

И мы, и мы все за тобой готовы
Отдать свою копейку трудовую!

Что деньги! Деньги дело наживное;
Как живы будем, наживем опять.

Да из собора я послал Нефеда,
Чтоб из дому несли, что подороже:
Жены Татьяны поднизи и серьги,
Весь жемчуг, перстни, ферязи цветные,
Камку и бархат, соболь и лисицу;
Да взяли б у святых икон взаймы,
На время только, ризы золотые.
Пошлет Господь, оправим их опять.

Всё отдадим! — Теперь не до нарядов!
В нарядах суета мирская ходит!

Ты, Петр Аксеныч, стань, блюди казну!
Ты, дедушка, не знаю, как назвать-то, —
Постой у денег! Принимайте вместе!