Михаил Шатров - Именем революции
Яшка. Сейчас в Москву, а потом в жаркие страны хочу податься… Слыхал про такие?
Петя. Не… А где они?
Яшка. Далеко! Ох и житуха там! Теплынь! Люди каждый каждому друг, жратвы вдоволь. Везде песни поют, все сытые и каждый кусок делят.
Петя (недоверчиво). А тебя туда пустят?
Яшка. А как же? Я ведь песни пою… (Тихо поет.)
Жил на Заречье мальчишка,
Мать и отца он не знал,
Быстрый, как ветер, вольный, как птица,
Песню одну напевал:
«Жаркие страны! Жаркие страны!
Как к вам дорогу найти?
Я б переплыл все моря-океаны,
Я бы не сбился с пути!»
Вася. Здорово… Перенимаешь у кого или сам складываешь?
Яшка. Сам.
Петя. А чего ты дома не сидишь?
Яшка. Дома нет. Был, да сплыл… (Достает из-за пазухи узелок, развязывает его, достает фотографию, показывает.)
Петя. Кто это?
Яшка. Сестра… Большевичка… Ее казаки повесили… У нас во дворе дуб стоит высокий. Мать и отца расстреляли, а дом спалили… Я в Москву надумал двинуть, к Ленину… Слыхали?
Вася. Слыхали…
Яшка. Хочу, чтобы пропуск он мне дал… Бумага белая с разводьями, как будто на ней сало шамали… И печатными буквами напечатано: «Дана сия товарищу Яшке в том, что есть он форменный пролетарский певец в мировом масштабе, отдавший свои неполные шестнадцать лет на борьбу с царской гидрой особым способом, через пение. Пропускать без задержки до самых жарких стран!»
Петя. А еще денег попроси…
Яшка. Нет, денег не надо…
Вася. Воровать будешь?
Яшка. Я редко ворую… Очень редко… Когда уж совсем невмоготу… Вот как сегодня… Четыре дня не ел… Бьют за это здорово, и все по голове норовят… Не понимают, что у человека голова — самое главное…
Вася. А где же ты деньги берешь?
Яшка. Песни пою. На базарах, во дворах… Конечно, не такую, как я вам пел. Они этого не поймут, это своим людям поется… Им бы все про любовь, про войну, про всякое такое…
Петя. Ты бы книжки продал.
Яшка. Нельзя. Стихи это. Лермонтов! Тоже поются…
Петя. Спой! Может, дадут чего тебе!
Яшка (кивнув на сад). Эти-то? Вряд ли… Ну, можно и спеть. (Подходит к калитке, кричит.) Граждане свободной России! Выходи песни слушать! Веселые — грустные, взрослые — детские, военные — тюремные, мужские и дамские, на любой вкус! Имею разрешение от самого товарища Иванова! Плату деньгами не беру: шамовку дадите — все заберу! А ну выходи!
Вася (восхищенно). Во́ жарит, даже не заикнется!
Из сада выходят пассажиры.
Торговка. А церковные-то поешь?
Яшка. Могу и церковные и похоронные, какие хошь! Желаю присутствующим не быть в списке живых отсутствующим! Лучше живите и мне помогите! Песней сыт ты будешь — голодающего ребенка не забудешь! (Запевает очень грустно.)
Не пора ль, дорогая, нам прощаться?
Уж ударил последний звонок…
Я желаю счастливо оставаться,
А я, бедный, уеду в окоп…
(Внезапно замолкает.) Если хотите дальше слушать, попрошу плату вперед! Дальше самое интересное! (Обходит пассажиров.) Попрошу оплатить труд несовершеннолетнего ребенка! Маловато… Ну ладно… (Поет второй куплет неожиданно очень весело.)
Оторвут там мне руки и ноги!
На носилках меня понесут!
А я, бедный, несчастный калека,
За Расею я должен страдать!
Торговка. Чувствительно поешь… А как бы церковное, а?
Коган. Я не скажу, что он кантор, но для этого зала сойдет.
Яшка. Чувствительно-нежный романс «Где твои слезы?».
Торговка. Подождь, подождь, ты где это платок взял? Украл?
Яшка. Зачем украл? Просто взял… Нынче время такое, делиться надо!
Торговка. Ах, так! Мы будем кровь свою лить, зарабатывать, а с тобой, гадом, делиться? (Пытается ударить Яшку.)
Яшка (уклоняется, весело). Мамаша, осторожно, по голове не бей, я ведь песни пою…
Торговка. На́ тебе, ирод проклятый! На́ тебе! (Бьет чем-то тяжелым Яшку по голове.)
Яшка падает.
Помогите, люди добрые! Грабителя поймала!
Коган. Позвольте, но нельзя же бить ногами! Он потерял сознание!..
Малинин. Времечко… Детей бьют… (Уходит с Романовским в сад.)
Адвокат. Жестокость нравов — спутница мятежных времен…
Коган. Послушайте, вы же адвокат, это ваша профессия — защищать людей.
Адвокат. В драки не вступаю… (Уходит вместе с женой в сад.)
Коган (пытаясь защитить Яшку). Перестаньте! Как вам не стыдно!
Торговка. Нет, я уж ему дам! Я ему покажу, как бедного человека грабить!
Савельев (выбегает из дома). А ну, кончай издевательство!
Торговка. Так он же вор! Вот косынку единственную украл!
Савельев. А бить тебе кто позволил?
Торговка. Господи, да я…
Савельев. В ЧК захотела? А ну, дуй отсюда!
Торговка убегает в сад.
Ишь ты… (Помогает подняться Яшке.) Ну, будя, будя… На живом всякая шишка заживет… Ты откуда? Как зовут-то? Документ у тебя есть?
Ничего не ответив, Яшка прыгает через забор и исчезает в темноте.
Забили хлопца…
Звучит гудок приближающегося поезда.
Коган. Я ошибся. Кажется, поезд придет раньше бандитов…
Адвокат (выбегает из сада). Скорее, он остановится там… (Убегает с женой, за ним торговка.)
Коган. Зачем такая паника?
Савельев. Со страху это у них…
Коган садится на скамейку.
(Мальчикам.) Время много… Возьмите чайник и слетайте за водой. Вон колодец… Да паренька посмотрите…
Вася. Ага! Мы быстро!
Мальчики убегают.
Романовский (выходит из сада, Савельеву). Разрешите прикурить?
Савельев. Пожалуйста… (Дает прикурить, огонек освещает лицо Романовского.) Ваше благородие…
Романовский (опешив). Что? Вы кому?
Савельев. Постой, постой, с каких это пор вашблагородие в мужицкой одежде ходит?
Романовский. Милейший, вы перепутали… Я вас не знаю… (Хочет идти.)
Савельев. Трудно перепутать… Я-то тебя запомнил, господин поручик. А ты, видать, забыл своего солдата Савельева, которого в шестнадцатом расстрелять за агитацию приказал? Ну ничего, в ЧК напомнят! Вскидай руки, белогвардейская вошь!
Романовский (медленно поднимая руки). Малинин, что вы смотрите?
Появляется Яшка. Он и портной — свидетели этой сцены.
Савельев. Выше!
Малинин стреляет в спину Савельеву. Выстрелы заглушают гудок паровоза.
Паскуда… (Падает).
Романовский (стреляет в Савельева еще раз). Чтобы быть спокойным… (Вместе с Малининым перебрасывает тело Савельева через забор.)
Коган. Позвольте, что вы сделали? Как вы смеете? Вы убийцы! У него же дети!
Романовский (стреляет в Когана). Заткнись, жидовская харя!
Коган (медленно опускаясь на скамейку). Они все-таки пришли раньше…
Гудок паровоза все ближе. Яшка исчезает в темноте. Малинин и Романовский быстро уходят. Вбегают мальчики.
Вася. А где отец?
Петя (испуганно). Дедушка лежит… Кровь…
Вася (испуганно). Батя! Батя!
Из-за забора показывается голова Савельева.
Стремительно приближается поезд, гудок совсем рядом.
Савельев (собрав последние силы.) Вася, Вася, убили меня… Ротный наш…
Петя. Папань, папань, это я, Петька… Ты чего, не видишь меня, да? А вот Васька стоит…
