Вячеслав Дурненков - Вычитание земли
Отхлебывает из бутылки .
В кино ходили, на дискотеку… Знаешь, что я заметила? Вот все по-разному танцуют и сразу видно, кто какой… Ну там, лохопез или озабоченный, ну по движеньям видно. А Витек – он лицом танцует, не, правда, не смейся… Вот у него в жизни морщин на лице мало, а когда танцует – много. И сразу видно вот по этим морщинам, что ему трудно было в жизни, да и вообще трудно было… И талантливый он, я когда у них дома была, он мне свои картинки показывал, которые в детстве рисовал, там такая розочка красивая, а над ней сверху Ленин, Гагарин и Витькина бабушка. А книжка у него любимая про капитана Немо была, я не помню, кто написал. Витька эту книжку раз тридцать прочел и выжигателем на фанерке рисунок сделал – подлодка плывет и так похоже все. Он даже в мореходку поступать хотел, два года в Школу Юных Моряков ходил, ну это которая в Новом городе… А там кто-то из ребят какой-то прибор украл и на Витьку подумали, его и выгнали оттуда. А у него может быть мечта была… Мы гулять по Старому городу любили, особенно зимой, парк в огнях, так красиво… Один раз даже в театре были, у нас театр знаменитый, он и в Америку показывать ездил, мы просто так туда бы конечно не пошли, но на Витькин цех билеты выдали.
От проходной до автобусов оцепление выставили, чтоб мужики после смены не разбежались, и повезли с мигалками. Мне понравилось, только в буфете дорого, а спектакль хороший – «Вишневый сад», жалко только, мужики в перерыве коньяку напились и с актерами начали спорить. Наташка рассказывала, что еще есть у нас какой-то театр в подвале, там пацаны пьяные на сцене кривляются, а в зале сидят три дизайнерки, тоже в сиську бухие, и ржут. У нас целый дизайный институт в городе, да там прямь все такие, что ты, что ты… Все равно моя Наташка лучше всех… Мы с ней, знаешь, какие подруги? У-у… Все-все друг дружке рассказываем, как сестры. А тогда у нее мать заболела, Наташка в больнице отпуск взяла и в Бузюково поехала, с матерью сидеть. А я одна осталась. А Витька в «штопор вошел», две недели синячил, не появлялся. И мне чего-то так тяжело стало. Куплю бутылку пива, на подоконник залезу и смотрю на остановку. Весна холодная, но ветер какой-то такой… как живой, и над химзаводом закат такой, как будто железку ржавую в землю воткнули. И мне кажется, что вот как бы если сильно захотеть, то можно всю ржавчину оттуда сдуть и все опять хорошо будет, но не могу, будто воздуха не хватает… На работе все из рук валится, ничего не хочется… И вот 15 апреля наступило… Я с работы пришла, только переоделась, тут стук в дверь. Открываю – Витька с Толиком. Давай, говорят, посидим, пацанов помянем – у них на заводе взрыв был, а там ребята погибли, с которыми они в «каблухе» учились. Я молча два стакана поставила, сейчас, говорю за хлебом схожу… И вышла… Если бы я знала…
Отхлебывает из бутылки.
В Африке весной праздник самый главный – День Зачатия Насекомых называется. В этот день все мирятся и веселятся. Даже эфиопы с сенегальцами. И «быс-быс» кушают, а он так готовится: варят много риса и туда вот такой (показывает свой кулак ) кусок гашиша кладут. Потом каждый по ложке съедает и танцуют всей деревней до утра. Наши негры тоже сварили… Витек с Толиком меня дожидаться не стали, полбутылки выпили, решили закуску найти, кто из них догадался к неграм на этаж идти, не знаю… А эти тоже хороши, ну и охраняли бы свою кастрюлю, ничего бы и не было…Ну, в общем, Витек с Толиком смотрят – на кухне никого, кастрюлю схватили и на этаж бегом. Я уже подымаюсь, смотрю, негры испуганные бегают, у меня сразу какое-то предчувствие нехорошее… Захожу в комнату – картина: Толик весь зеленый на кровати лежит и в потолок смотрит, он так потом две недели пролежал, вот… А Витька, у него здоровье-то крепкое, за столом сидит, возле кастрюли этой, и в зеркальце мое смотрится… Потом ко мне повернулся…
Света всхлипывает.
Повернулся и рассказывать про воздух стал… Что он разный… Вот он так раньше никогда не говорил, ну, слов у него таких не было… У него вообще речь такая, вот он про секс знаешь как говорит? Давай, говорит: «шишку парить». Я все обижалась поначалу, думала, что у него интеллектуала мало, а потом привыкла… А тут вот как-то, да погоди, сейчас прочитаю…
Достает из-за пазухи сложенный вдвое конверт, вынимает из него письмо, читает.
«…у нас он слоями висит, от верхнего края к центру воронкой ссужается, а к низу по спирали расходится. А в бараке у ссученных как будто кто гирлянды из салфеток развесил, но самый чудной воздух на периметрах перед вышками… Много-много раковин, и из каждой другая появляется, а когда проходит наряд, они расступаются и колышутся, потом долго-долго… Вчера вечером увидел за проволокой водоворот и сломал себе палец, чтобы не погнали работать на просеку… Вот теперь сижу в больничке, вылепил из хлеба Сергея Есенина, с ним и пишу тебе это письмо…»
Прячет письмо, шмыгает носом.
Я потом на улицу выходила и все старалась что-то увидеть в воздухе… То есть я понимаю, что он разный: вот когда ветер с хлебокомбината или с кондитерской – это одно, а с фосфорного – это другое… Но я его, как Витек, не вижу… Так вот, потом он встал, в коридор вышел и Тапегу, сенегальца, семь раз ножом… Вот так-то вот…
Смотрит бутылку на свет, ставит ее на пол возле сумки. Подходит бомж, забирает бутылку.
Я потом с общаги на квартиру съехала, ну как там было оставаться? Ну что, пойдем садиться? Ты в каком вагоне? Я в пятом… Приходи, посидим-поговорим…
Света встает и уходит.
Затемнение.
Часть третья
Тайный советник воды
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
МУЖЧИНА
МАЛЬЧИК
Наши дни
Мальчик в серой куртке, с продуктовым пакетом, стремительно вбегает на лестничную площадку. Подходит к одной из четырех дверей и долго жмет кнопку звонка. Дверь открывается, оттуда выходит пожилой, грузный мужчина, опирающийся на трость, одет мужчина в синий тренировочный костюм.
МУЖЧИНА. Молодец. Проходи…
Мальчик и мужчина проходят вглубь обычной квартиры. Мужчина вынимает из пакета и ставит на стол бутылку водки, консервы. Мальчик с ногами залезает в большое кожаное кресло. Мужчина не спеша открывает консервы, наливает водку в пластмассовый стаканчик.
МУЖЧИНА. Ты не голоден?
Мальчик отрицательно кивает головой. Мужчина выпивает, вилкой накалывает шпроты и задумчиво жует. Мальчик, вспомнив, достает из кармана джинсов мятую купюру и горсть мелочи.
МУЖЧИНА. Сдача? Оставь себе. Оставь, оставь…
Мальчик кладет деньги на стол и залезает обратно в кресло. Мужчина снова наливает и выпивает. Подходит к висящему на стене зеркалу, быстрым движением поправляет пробор.
МУЖЧИНА (подходит к столу, закуривает сигарету ). Слышал, в Америке теракты?
Мальчик кивает.
МУЖЧИНА. От дочери письмо пришло, с фотографией внучки… Полдня смотрел – ничего моего. Может быть еще рано? Да, надо будет им завтра деньги перевести. (Тушит сигарету в пепельнице .) У них уже снег. А я так зиму люблю, давно бы к ним переехал, да обузой быть не хочется… У тебя дома все нормально?
Мальчик показывает большой палец.
МУЖЧИНА. Я вот знаешь, что подумал… Может, ты себе книги заберешь? Дочь у меня не читатель, а книжки жалко, всю жизнь собирал. (Показывает на книжный шкаф .) Античность, искусство… (Подходит к шкафу, берет книгу, открывает, читает .)
«О, мореходцы, Судьба да хранит вас на суше и в море! Знайте: плывете теперь мимо могилы пловца»… Представляешь, я могу вспомнить, как покупал каждую книгу. Вот, например, вот этого Еврипида я приобрел в букинистическом за двадцать рублей… Здесь надпись: «Милому Андрюше в день ангела. Наталья Сергеевна и Юрий Алексеевич Маняшины. 13. 10. 56…» Посередине книги засушенный лист клена… Или вот Страбон, очень редкое издание. Половина зарплаты, так-то, брат… А вот эту серию у одной старухи купил, хотел к зиме пальто построить, а вот как увидел – Эпиктет, Теренций, ветер ледяной, а я домой иду счастливый, за спиной рюкзак с книгами… Ну да ладно… (Берет бутылку, чтобы налить, но ставит обратно .) Завтра меня положат в больницу, выйду оттуда нескоро, если вообще выйду… Поэтому хотел бы с тобой серьезно поговорить. Сходи в туалет и перекрой всю воду, а перед этим слей всю воду из бачка, на кухне из вазы вытащи цветы, а воду слей в умывальник и это (показывает на бутылку водки ) туда же вылей…
Мальчик встает, берет бутылку и выходит из комнаты. Слышен шум сливаемой воды. Мужчина садится на стул. Мальчик входит и садится на свое прежнее место.
