Юнас Гардель - Cheek to Cheek
РАГНАР: Анжела!
АНЖЕЛА: (Резко оборачивается) «Анжела, Анжела!» Я тебе мешаю? Ты сидел и зубрил текст? Может, мне убраться восвояси? (Берет со стола стакан виски). Выпьем виски? (Заливает себе в горло все содержимое стакана). Между прочим, я нашла работу.
РАГНАР: Замечательно. Поздравляю.
АНЖЕЛА: Так ты не знал? Странно. Через жену Хокана. В детской телепрограмме.
РАГНАР: Ах да, кажется Хокан что-то говорил мне, теперь припоминаю.
АНЖЕЛА: А с чего бы ему говорить об этом? Ничего особенного. Два-три дня работы да реплик с гулькин нос.
РАГНАР: Но это уже кое-что. Для начала.
АНЖЕЛА: (кричит) И хоть бы какая собака меня пожалела!
РАГНАР: Я просто хотел помочь тебе снова встать на ноги. (Анжела плюет ему в лицо. Рагнар остается невозмутим). «Не место яду на губах столь нежных».[9]
АНЖЕЛА: (хохочет) «Но место яду на гнуснейшей жабе».[10] (Обнимает Рагнара). Как тогда было весело!
РАГНАР: Ты была блистательной Леди Анной.
АНЖЕЛА: (Отпускает его) Но именно о твоем Ричарде пестрели все газетные заголовки. А теперь леди Анна будет играть «тетю в автобусе» в детской передаче. Черт, какой же ты мерзавец! «Коль радует тебя вид гнусных дел — вот образец твоей кровавой бойни!»[11] (Начинает рыдать). Можно мне переночевать у тебя? Я такая несчастная.
РАГНАР: Анжела! (Обнимает ее) Я просто хотел помочь тебе.
АНЖЕЛА: (Внезапно прекращает рыдать) Ты лучше о себе подумай, слышишь? (Хохочет) И о том вшивом кабаке, где ты собираешься выступать.
РАГНАР: Я работал и в худших заведениях.
АНЖЕЛА: Знаю. И знаю, что ты все поставил на карту. Либо пан либо пропал. Будешь развлекать пассажиров парома Хельсинки — Стокгольм. Выступать на уличном празднике. На распродаже в честь десятилетия торгового центра. Бесплатный кофе и воздушные шары детям. В перерыве Рагнар Рённ споет «Над радугой». Господи, даже твое имя звучит глупо. Рагнар Рённ. Думаешь, кто-то еще верит в Рагнара Рённа? (Берет со стола письмо) А это что?
РАГНАР: Письма от поклонников.
АНЖЕЛА: Письма от поклонников с надписью «Рождество для одиноких сердец». Старик, я чувствительна, но я не идиотка. (Хохочет) Так вот как далеко все зашло. Разве можно поверить, что ТЫ будешь знакомиться через объявление в газете?
РАГНАР: Не понимаю, какое тебе до всего этого дело? У меня свои причины.
АНЖЕЛА: Безусловно. Потому что ты чувствительный идиот.
РАГНАР: Что ты сказала? По-твоему, больше никто не верит в Рагнара Рённа?
СЦЕНА 6
В КУХНЕ ДЛЯ ПЕРСОНАЛА
Маргарита застегивает блузку оливкового цвета, входит Эрика с ключами в руках. На столе множество пакетов из различных бутиков.
ЭРИКА: Ну вот, наконец, все заперла. (Достает маленькую бутылку портвейна и два стакана).
МАРГАРИТА: (Поворачивается к Эрике) Тра-ля-ля! Как тебе это нравится? Подходит к оливковой юбке?
ЭРИКА: Превосходно. Будешь выглядеть, как оливковое дерево. (Закуривает легкую сигарету, держа ее кончиками пальцев. Не затягивается. Курит так, как будто совершает что-то предосудительное). Эта блузка — самое худшее из всего, что ты купила.
МАРГАРИТА: (Достает косметику) Я скупила целый магазин. Это еще не все. (Вынимает колготки). И, наконец, последний штрих. (Вынимает новые туфли. Напевает:) Heaven! I’m in heaven!
ЭРИКА: Нет, пожалуй, самое худшее — это туфли. И кто же счастливчик?
МАРГАРИТА: (Начинает переодеваться) Рагнар. Его зовут Рагнар. В общем-то, некрасивое имя. Рагнар. Наверно, так зовут того, у кого родинки на спине. Я знаю о нем очень мало, только то, что он занимается музыкой, а мне это нравится. (Маргарита начинает краситься. Ее лицо освещает свет яркой и не скрывающей морщин лампы).
ЭРИКА: Мегги, милая, надеюсь, ты осторожна.
МАРГАРИТА: (Качая головой) Нет, Эрика, я совсем не осторожна, я в отчаянии. В объявлении сказано, что он хочет познакомиться с женщиной от двадцати до тридцати пяти. (Маргарита и Эрика прыскают от смеха). Собственно, тут не над чем смеяться.
ЭРИКА: Но Маргарита, знакомство по объявлению… не слишком ли это?
МАРГАРИТА: (Складывает вещи обратно в пакеты) Тебе легко говорить. У тебя есть твой Гуннар. А у Моники есть Пелле, и у всех остальных тоже кто-то есть, и только у меня совершенно никого нет. Коричневые или голубые? (Указывает пальцем на два вида теней для век).
ЭРИКА: Дай-ка взгляну на голубые. (Морщится) Коричневые. Не думай, будто я не понимаю, каково тебе.
МАРГАРИТА: И тем не менее. Тебе никогда не приходилось говорить: «Пожалуй, мне пора домой», как только начинаются танцы. И вот ты сидишь, стараясь делать безразличный вид, глядя на целующиеся парочки, в то время как на самом деле вся изводишься от этой отвратительной картины.
ЭРИКА: Если хочешь знать, у нас с Гуннаром тоже не все гладко. Когда он работает, я не могу даже телевизор включить, потому что от него чересчур много шума. К тому же, Гуннар любит играть на гитаре, а я терпеть не могу этого. Он знает всего три аккорда и без конца повторяет одно и то же. Он сам сочиняет песни. Трям да брям, а все вместе — невыносимо.
МАРГАРИТА: Так-так, значит, семейная жизнь не всегда так безоблачна, как я думала, ну-ка, расскажи еще! А потом, глядишь, тебя приглашают домой на Рождество, «потому что бедняжка Мегги так одинока и у нее нет детей», и приходится покупать подарки для подружкиных деток-болванов и чувствовать себя чертовски благодарной за то, что мне разрешили посидеть вместе с ними и поесть домашнего торта, пялясь в этот чертов ящик.
ЭРИКА: (Смеется) Должно быть, это ужасно. (Перестает смеяться) Постой-ка. Ведь в прошлом году ты была у нас. Но нам было так весело. Мы сидели и…
МАРГАРИТА: (Перебивает) И ели домашний торт, пялясь в этот чертов ящик, а я видела на ваших лицах, как вас переполняло счастье от того, что вы пригласили меня, чтобы я испортила вам праздник. Нет, эти коричневые тени выглядят просто по-идиотски. Жизнь смеется надо мной. (Стирает тени с век).
ЭРИКА: Попробуй голубые.
МАРГАРИТА: (Наносит голубые тени) Попробуем голубые.
ЭРИКА: (Ищет свою сумку) Постой, у меня, кажется, были зеленые.
МАРГАРИТА: Нет, с этими тенями у меня не глаза, а два куриных яйца. Не могу так больше жить. (Кричит, повернувшись к Эрике) Скажи мне, разве я похожа на истеричку?
ЭРИКА: Ты? Нет, конечно, нет. С чего вдруг?
МАРГАРИТА: Рагнар. С чего тут впадать в истерику? Я уверена, он безумно скучный. (Копается в своих пакетах). Собственно, мне наплевать на него. Я иду на встречу с ним и совершенно ничего не жду. Да, совсем ничего. (Копается все более и более нервно) Нет, не может быть. Этого не может быть.
ЭРИКА: Что случилось?
МАРГАРИТА: Я забыла дома юбку. Ту самую, оливковую.
ЭРИКА: О Боже мой!
МАРГАРИТА: Повеситься что ли на этих колготках?! О, твоя юбка! Она подходит к моей блузке.
ЭРИКА: Маргарита!
МАРГАРИТА: (Кладет руку Эрике на плечо) Ты моя лучшая подруга, я тебе когда-нибудь это говорила? А друзья должны помогать друг другу, Эрика. Отдай мне юбку! (Стягивает с Эрики юбку и надевает на себя) Ого, да ты худее меня! Кто бы мог подумать, глядя на тебя. А вот я, боже мой! Посмотри! (Поворачивается к Эрике лицом).
ЭРИКА: Куда?
МАРГАРИТА: Сколько подбородков ты у меня видишь?
ЭРИКА: Один, а что?
МАРГАРИТА: Не ври, ты видишь как минимум пять.
ЭРИКА: Ну что в этом такого? Взгляни вот на это. (Дергает себя за волосы и с победоносным видом показывает клок волос). Видишь? Вот так-то. Я скоро стану лысой.
МАРГАРИТА: Конечно, если изо всех сил дернуть себя за волосы, то ты их вырвешь. Ничего удивительного. А у меня какую часть тела ни возьми, везде я старуха.
ЭРИКА: А мое тело похоже на экономику государств Восточной Европы. Но я не жалуюсь, мне за сорок, и я выгляжу на свой возраст.
МАРГАРИТА: Дорогуша, тебе пятьдесят.
ЭРИКА: Да-да-да, но по крайней мере у меня есть Гуннар, и поскольку он сейчас тоже не мальчик, то все это не имеет значения.
МАРГАРИТА: О чем я тебе и говорила. Когда ты одна, ты становишься гораздо более, как бы это выразиться, более нервной. Знаешь, сколько денег я трачу в год на кремы для лица? Центральный универмаг еще не разорился только благодаря тому, что я все время покупаю там элитную косметику. Кстати, скажи честно, что ты думаешь о моей груди?
ЭРИКА: О какой груди? Шутка. Радуйся тому, что не можешь перекинуть свои сиськи через плечо. А я вот могу.
