Александр Мардань - Лист ожиданий (сокращенный вариант)
ОНА: Как ты не боишься эти анекдоты рассказывать? Тут же всё может прослушиваться. Один сероглазый товарищ говорил, что через телефон можно прослушать любое помещение.
ОН: Не разглашай государственные тайны. И потом, за анекдоты уже давно не сажают.
ОНА: Не сажают, но визу закрывают.
Звонит телефон. Костя берет трубку, молча слушает, становится по стойке смирно, показывает Вере рукой на невидимые погоны на плечах.
ОН: Так точно, да, искренне, искренне смеялась, товарищ полковник…
Вера смотрит на него с испугом. Константин кладет трубку и смеется.
ОН: Это дежурная по этажу звонила. Она нас теперь любит, причём с каждым днем мы становимся для неё всё дороже и дороже. Спрашивает, не сгорели ли свечки раньше времени.
Чокаются, выпивают.
ОНА: Слушай, ты помнишь Марину? А, ты же ее не можешь помнить… Моя знакомая, с которой я должна была встретиться в ресторане, в Ялте, когда мы с тобой познакомились, в 75-м.
Константин глядит непонимающе.
ОНА: Она в тот вечер не пришла — прощалась с курортным другом, местным работником горячего цеха.
ОН: Какого цеха?
ОНА: Горячего: в жаре, по колено в воде. Пляжный фотограф.
ОН: И что, теперь твоя знакомая ездит отдыхать только в Ялту?
ОНА: Представь, нет. Года три ездила, а потом развелась и перебралась к нему. В школе преподает! Это после кафедры МГУ! Можешь себе представить?
ОН: Могу. А ты?
ОНА: А я — нет. Сменить мужа — начальника треста на пляжного фотографа! Москву — на провинцию… Бр-р…
Константин беззаботно улыбается и обнимает Веру.
ОН: Ну почему — «провинция»? Курорт. Вон какие дамы отдыхают…
ОНА: Курорт — для тех, кто отдыхает. А знаешь, что в Ялте, да и здесь, в Сочи, зимой делается?
ОН: Что?
ОНА: Ничего. Мертвый сезон. Здесь надо, как растению, на полгода впадать в спячку…
Константин целует Веру, а потом внимательно смотрит ей в глаза.
ОН: Ну, а сама она что говорит?
ОНА (пожимая плечами): Говорит, что счастлива.
ОН (наливает шампанское): Тогда давай за счастье.
Выпивают.
ОН: Ты знаешь, я нашей первой встрече в Ялте сначала значения не придал. Потом неделя проходит, другая… А я все о тебе думаю. Был в Москве, в ресторанах оглядывался… Представлял, как случайно тебя увижу, приглашу на танец…
ОНА: Да, ты танцевал лучше всех. Но не это было главное.
ОН: А что?
ОНА: То, что ты ни на кого не был похож… И не старался быть ни на кого похожим.
ОН: Ну… за такие слова тебе полагается подарок. (Достаёт из шкафа пакет.) Теперь твоя очередь глаза закрывать.
Вера с радостью выполняет просьбу. Константин вынимает из пакета прозрачную ночную рубашку.
ОН: С олимпийской символикой.
ОНА: Где?
Она придирчиво разглядывает рубашку. Он, улыбаясь, что-то шепчет ей на ушко. Оба смеются.
ОНА: Я должна это немедленно примерить. (Удаляется в ванную.)
Костя подходит на цыпочках к дверям и, убедившись, что заработал кран, быстро подходит к телефону и набирает номер.
ОН: Людочка, привет, это я. Да, всё в порядке, ещё на пару дней придётся задержаться. Ну, ты же знаешь, конец квартала, всегда аврал. Ириша спит? Что у нее в школе? (Пауза.) А у тебя? (Пауза.) Ладно, всё, целую, у меня всего одна пятнашка. Да, с автомата. Всё, завтра позвоню.
Константин кладёт трубку, подходит к столу, включает новый кассетник. Звучит песня: «Миллион, миллион, миллион алых роз». Костя обрывает один из бутонов и посыпает лепестками постель. Раздевается под музыку.
Открывается дверь ванной.
ОНА: При свете в этом ходить нельзя.
ОН: А Светы здесь нет, так что выходи смело.
Константин включает прикроватный светильник и выключает люстру. Из ванной появляется Вера в сногсшибательной ночной сорочке.
ОНА: Окажите мне любезность, укройтесь в ванной, мне тоже нужно позвонить на оставшуюся «пятнашку».
ОН: Ой, как некрасиво подслушивать.
ОНА: Ты настолько перевоплотился в верного мужа, что кричал в трубку, как на переговорном пункте. Даже если бы рядом был водопад, а не струйка из крана, тебя было бы слышно.
ОН (нехотя направляясь в ванную): Постарайся не перевоплотиться в змею, когда будешь шипеть, прости, шептать шепотом, как делишься ты опытом… на семинаре крохотном.
Вера швыряет в скрывающегося в ванной Костю подушкой. Потом набрасывает халат, садится к телефону, снимает трубку, задумывается… и всё же набирает номер.
ОНА: Привет, ну как вы там? У меня все в порядке, завтра последний день семинара, послезавтра вылетаю, в Москве буду в четыре часа. Пришли водителя. (Смеётся.) Да, и машину тоже пришли. Как Олежек?.. Кашляет?.. Действительно кашляет, или на музыку идти не хочет? Ладно, завтра пусть не идет. Да. (Пауза.) Конечно, соскучилась. Что тебе привезти? Про чурчхелу я помню, что еще? Заднюю часть? Чью? (Смеётся.) Не переживай, всё свое ношу с собой. Когда у тебя коллегия? (Пауза.) Ни пуха, ни пера… Нет, скажи: «к черту». Вот теперь точно утвердят. Все, целую. Пока.
Вера подходит к зеркалу, вглядывается в отражение, но, как у всякой женщины, общение с зеркалом ведет к изучению не глубины, но поверхности.
В ванной стихает шум воды. Появляется Костя в расстегнутой рубашке, с полотенцем на шее.
ОНА: Твои замечания про «деление опытом на семинаре крохотном» я слышу в последний раз… У нас с тобой стратегический паритет. На одну твою жену приходится один мой муж. Так было, так есть и так будет.
ОН: Человеку даровано великое благо: не знать своего будущего.
ОНА (раздражаясь): Оставь свои банальные афоризмы!
Костя подходит к Вере, обнимает ее.
ОН: Афоризм — это отредактированный роман.
ОНА: Да ну тебя…
Они целуются. Вера нажимает на кнопку прикроватного светильника, выключая свет. В темноте звучит голос Константина.
ОН: А как же чурчхела?
АКТ 4-й
1985 год.
Красивый гостиничный номер «люкс». Большая двуспальная кровать. Цветной телевизор, картины на стенах. Хрусталь. В вазе 25 роз. Костя бродит по номеру, смотрит на часы, проверяет, работает ли телефон. Обрывает лепестки одной из роз и бросает их на кровать. Включает радиоточку — звучит песня Антонова:
Моряку даны с рожденья
Две любви — земля и море,
Он без них прожить не может,
ими счастлив он и горд.
Две любви неразделимо
В нем живут — к земле и морю,
А граница между ним — порт, порт.
Константин подходит к телефону, набирает номер.
ОН: Алло, девушка, что с московским? Сел? Как — час назад, вы же сказали, что задерживается? Ах, два московских… Спасибо.
В номер входит Вера, ставит на пол дорожную сумку. Вера и Костя сливаются в поцелуе.
ОН: Я до последней минуты не верил, что тебе удастся вырваться.
ОНА: Если бы ты знал, чего мне это стоило! Пришлось просить маму дать в посольство телеграмму, что серьезно больна. «Товарищи» пошли нам навстречу, тем более что мы уже год в Союзе не были.
ОН: А мужа ностальгия не замучила?
Вера проходит в номер, сбрасывает на кровать плащ.
ОНА: Его не отпустили. Ожидается приезд Шеварднадзе в Нью-Йорк, и все стоят на ушах. Я вчера прилетела — и сразу к себе в «Спутник», чтобы с билетом в Ригу помогли. Из-за туристов выходного дня билетов не достать!.. А ты как?
ОН: Путевку взял. Выходного дня. Шучу. Обмениваемся опытом с рижским портом.
Вера осматривает номер, заглядывает в ванную, снисходительно вздыхает.
ОНА: Да-а… Бедненько, но чистенько.
ОН: Ты считаешь? А по-моему, шикарный номер.
ОНА: Ты шикарных не видел… (Улыбаясь, кивает на букет.) Двадцать пять?
ОН: Как всегда. С мамой-то повидалась?
ОНА: Весь день была с ней. Ой, кстати! Я же твоей маме привезла…
Она роется в сумке, вытаскивает какие-то пакеты и заглядывает в них.
