Александр Галин - Библиотекарь
Ковалёв. Наташенька, мы все свои деньги тратим на книги. Вы знаете, сколько нам отпускают новых книг. Тут стояли все вместе – и наши и библиотечные. Мы скромно живем… А куда ездили позавчера? Вас целый день не было.
Наташа. Надо было в область.
Ковалёв. Вы не поссорились с Юрой?
Наташа. С чего бы это!
Ковалёв. Всё! (С подъемом.) Я должен был, вы говорите, купить растительного масла? Вот увидите, оно есть в нашем магазине. Приедет мать, я хочу, чтобы вы познакомились.
Наташа. Я не против. Вы придаете этому какое-то значение?
Ковалёв. Да! Да!.. Почему Юра ушел так рано? Так вы не заметили, плащ был на нем?
Наташа (покачала головой, засмеялась). Что он, ребенок, что ли?
Ковалёв. Как вы редко смеялись в последнее время!
Наташа. Ему сорок лет скоро.
Ковалёв. Сорок? Тридцать шесть! Ему еще нет тридцати шести. Не говорите ему ничего о нашей беседе. Иду в магазин. Я выжму из них масло!
Уходит. В глубине стоит Валера, высокий, широкий в плечах.
Валера (подходя). Если гора не идет к Магомету… (Обнимает Наташу.) Я заскучал, заскучал…
Наташа. Мне о тебе доложили… Магомет… Вас позже ждут. Ты один? А остальные где?
Валера. Едут. Мы на двух машинах – они на своей, я на своей. Ты заскучала?
Наташа. Некогда было… Я собиралась в город завтра.
Валера. Завтра? Поедешь со мной сегодня.
Наташа. Нет, не надо, не надо.
Валера. Я сказал: сегодня, в моей машине!.. Забежал в твой паноптикум, в разговор вступил на проходной о Мичурине.
Наташа. Это местный дурачок. (Быстро.) Отойди, отойди! (Высвободилась, отошла от него.) Я еле высидела здесь неделю, пока ты в Москве был. Такие сны: каждую ночь – ты!
Валера (снова подошел). Что же я делал с тобой?
Наташа. Отойди, отойди!
Валера. Ну так что я с тобой натворил во сне?
Наташа. С чего ты решил, что со мной?
Валера. Неужели с собой? И ты это допустила?
Наташа. Тихо, тихо, тихо… Прошу на вы, пожалуйста… Ну ладно, все! Пошла вам готовить.
Валера. Это хорошо. Посмотрим, как ты готовишь. Я люблю поесть.
Наташа. Ну все, все! Прошу тебя, не надо…
Валера. Что такое? Звонить нельзя, целовать нельзя! Ты что, в тылу врага работаешь?
Валера крепко обнял Наташу, после короткой борьбы она ответила на его поцелуй.
Наташа. Отойди! Смотри, заявлю на тебя – загремишь за попытку изнасилования.
Валера. А если я тебя уговорю?
Наташа. Ну ладно, ну пусти… Ты что? Пусти!
Валера. Нет же никого. Если что – мы читатели, выбираем любимую книгу.
Наташа. Ну прошу тебя! Я ведь тоже не железная. Ну, пожалуйста, не надо. (Отходит.)
Валера. Не надо – так не надо… Ну а как ты тут вообще?
Молчание.
Значит, хочу предупредить: тебе сегодня предстоит испытание – познакомится с мамой поближе. Мой совет – старайся больше молчать. Мама не выносит, если рядом звучит чей-то голос кроме ее. Особенно женский. Лады?
Наташа. С чего ты взял, что я рвусь с ней познакомиться поближе?
Валера. А зачем сразу негатив?
Возвращается Ковалёв.
Вот и мы, книголюбы. Владимир Викторович, принимайте читателя.
Ковалёв. Наташенька, я вернулся, мне все-таки надо посмотреть плащ. Юра ушел в плаще?
Валера. Добрый день, Владимир Викторович!
Ковалёв. Добрый день! Вы уже приехали? А вы Юру не встретили? Наташенька, представляете, плащ висит – не взял! Шарф не взял, хотя я его просил.
Валера. Да там не холодно. Он куда пошел?
Ковалёв. Вам навстречу.
Валера. Я сейчас его найду. (Быстро.) Вы здесь дожидайтесь гостей, а мне братишку скорее увидеть хочется. Я не прощаюсь с вами, Наташа. Вы собирались готовить, правильно?
Наташа (с трудом). Посмотрим…
Валера. Мама с Михаилом с минуты на минуту подъедут. Я их обогнал. (Тихо проходящей мимо Наташе.) Я не зря торопился, Наташа? Что такое, Наталья Петровна?
Наташа, подхватив сумки, быстро пошла между полками прочь.
Владимир Викторович, сейчас я Юрку приведу. Давайте плащ. А вот и остальные силы! (Выходит.)
Грызлов осторожно, чтобы не уронить сложенные друг на друга пакеты и банки, мыкается между полками, оглядывается, придерживая подбородком ношу; под мышкой у него длинный рулон.
Грызлов (баянистам). Мужики, слышь, мужики…
Молчание. Баянисты играют.
Грызлов (напряженно). Кто-нибудь, скажите: где библиотека?
Ковалёв. Проходите сюда.
Грызлов. Не могу дальше, еле держу…
Ковалёв подошел.
Чуть сейчас меня тронешь – пирамида рухнет. Подержи. Сними с ноги банку! Перехвати банку!
Ковалёв придержал банку. Грызлов осторожно двинулся вперед.
Так, пошли дальше… Возьми с левой руки пакет. Тихо! Сверху который. Посмотри, разбились?
Ковалёв. Нет.
Грызлов. Перепелиные.
Ковалёв. Вы кто?
Грызлов. Багажник продуктов.
Ковалёв. Вы к кому?
Грызлов. Знакомиться после будем. Дорога к вам – одно название, что асфальт. Снимай теперь ногу. Куда ты? Сверху, с правой руки снимай баранью ногу! Клади ее на пол… Не стой, сунь ее куда-нибудь!
Ковалёв. Нет, на пол нехорошо.
Грызлов. На полку положи.
Ковалёв. На полки нельзя. Пойдемте туда: там, в артели, есть столы.
Грызлов. Ну придумал! Такая нога! Отвернешься – ребята ее доедать будут. Клади на пол.
Ковалёв. Нет-нет, сюда читатели могут прийти. Я положу в артели на верстак. Там не украдут, там слепые люди.
Грызлов. По запаху найдут. Давай быстрее, дед, у меня центр тяжести нарушен!
Ковалёв помогает Грызлову освободиться от свертков.
Вот здесь… осторожно… Балык, джемы. Снизу джемы! Из кармана вынимай селедку. Не из пиджачного, из левого брючного. Не бойся, фасовка не наша – не протечет, можно на груди носить. Из-за пояса – коньяк… Так теперь рулон… Вынимай… Осторожно… Приткни пока куда-нибудь.
Ковалёв прислоняет рулон к полкам.
А вот это снеси в холодильник. Потом разберешься… Ну вот, теперь полегче. Здесь свининка, килограммов семь. Хотел поросеночка взять – не было подходящих… Вы, значит, дед, который свекор?
Ковалёв. Да, свекор.
Грызлов. Я – муж, который отчим.
Ковалёв. Звать вас как прикажете?
Грызлов. Меня-то?
Ковалёв. Свое имя я пока помню: Владимир Викторович Ковалёв.
Грызлов. Грызлов моя фамилия. Михаил. Руки, не скажете, где можно помыть?
Ковалёв. Руки?
Грызлов. Забыли? (Достает маленький пакет, разрывает.) Попробуйте мармеладку.
Ковалёв. Нет, благодарю.
Грызлов. Не бойтесь, она аппетит не отобьет. Сейчас наоборот доктора советуют сначала сладкое загрузить, потом остальное. Тут есть своя правда, иначе, когда сверху всего еще какую-нибудь тортилу водрузишь, чувствуешь, как давит… В журналах про это пишут…
Ковалёв (неожиданно громко). В каких журналах?
Грызлов. В научных. (Пауза.) Значит, это библиотека? А куда же вы книги дели? Неужели все читают?
Ковалёв. Да, читают.
Грызлов. Все больше про шпионов, или как?
Ковалёв. Да-да, может быть, вы и правы…
Грызлов. Ну, так как же насчет рук? (Пауза.) Что с вами, отец?
Молчание.
Ну, ты садись, или что? Отец, тебе что, худо? Присядь, присядь, присядь…
Ковалёв. Благодарю вас…
Грызлов. Пойдем на воздух, а? Подыши. Оторвись, не бойся. Я держу тебя, пусти ты стул! Я держу тебя! Цепкий какой, вцепился… Молодец, ну вот, молодец…
Ковалёв. Не беспокойтесь. Извините.
Грызлов. Ну и умница, и сам пошел.
Ковалёв (сел). Я устал сегодня.
Грызлов. О чем речь! Сиди отдыхай. Полегче?
Ковалёв. Совершенно.
Грызлов. Вы, значит, им дед? Отцом считаюсь я. Валерка на полтора года меня моложе – значит, сечь я его могу. А ваш должен быть старше меня.
Ковалёв. Юра на два года старше Валеры, на два с небольшим года.
Грызлов. Ну, тогда Юрка меня посечет. Мать выглядит на нашу младшую сестру. Только что из тура: Италия, Франция, Испания. Все время перед тобой южные очертания Европы… Много технических новинок, но не учитывают человеческий фактор. Нет такой заботы о людях, к которой мы привыкли. Понимаете? Тут сервис не спасает. На нас смотрят с нескрываемым интересом. (Вдруг замер.) Слышу голос! Голос! Голос!
