Юкио Мисима - Веер в залог любви
ЕСИО (с вызывающей улыбкой). Ладно, тогда представьте себе, будто я заявился сюда, чтобы снова сделать ее несчастной…
ДЗИЦУКО. Между прочим, собственное ее несчастье красиво и безупречно, и в жизни никому не удастся этому воспрепятствовать.
ЕСИО. Значит, тогда вам нет никакой необходимости так бояться. Вы же как раз весьма и весьма опасаетесь позволить мне взглянуть на нее.
ДЗИЦУКО. Я? Опасаюсь? Да, верно, я дорожу своим счастливым уделом.
ЕСИО. Наконец–то и вы приоткрыли мне правду.
ДЗИЦУКО. Ну, так вам же никогда не понять, что подразумеваю я под этим своим счастливым жребием. Я ведь и есть как раз та самая женщина, кого никогда и никто не любил, даже в детстве. А я соответственно тоже никогда ничего не ждала. Так что почти всю свою жизнь прожила одна–одинешенька. Впрочем, это еще не самое скверное. Ну, а осмелься кто лет там сто назад влюбиться в меня, очевидно, я бы просто ответила такому вот воздыхателю ненавистью. А все оттого, что никому из мужчин я не в силах позволить любить себя, потому всю свою жизнь и тку хрупкую эту паутину из грез. Да–да, из грез и надежд пленить кого–то, кто был бы невероятно сильно влюблен, но… Вовсе, разумеется, не в меня. Так что же вы думаете об этом? Вернее, целую жизнь я пытаюсь разыскать того, кто жил бы, возможно, куда красивей, жил бы вместо меня и вместо моей ничтожной, беспомощной страсти. Но пока любовь такого вот человечка останется неразделенной, сердце его навечно будет принадлежать мне.
ЕСИО. Хм, так это и есть то, что вы назвали удачливым своим жребием?
ДЗИЦУКО. Ну да.
ЕСИО. А люди, смотрю, измышляют другим ужасные пытки, если ни разу в жизни их никто не любил. Разве нет?
ДЗИЦУКО. Любовь вообще и есть сплошь одна ужасная пытка. В ней и в помине нет каких–то там правил. Даже такая влюбленность, как ваша, то есть напрочь лишенная боли, да–да, в один прекрасный денек она тоже подвергнется пыткам. А мне нравится ежедневно, почти ежечасно разжигать в Ханако пламень надежды, да–да, надежды на все, кроме, пожалуй, гаснущего фитилька хрупких ее страстей. Но не ждите, что от меня вы получите шанс утолить свою собственную похоть.
ЕСИО. В любом случае одна вещь мне ясна… Получается, мы с вами ≈ враги. Ну тогда что же вы дадите ей? Надежду? А меня превратите в приманку? Вот, стало быть, и все. Зато я уверен, что преподнесу к ее ногам весь мир.
ДЗИЦУКО. Вы явно лжете. Единственное, на что вы способны, разве только умыкнуть у нее весь мир, потому что Вселенная для нее давно рассыпалась на осколки. А их–то и хватит ей только затем, чтобы снова оказаться связанной вами, то есть тупым, а еще хуже того, прелживым супругом.
ЕСИО. Возможно, это как раз именно то, о чем я и пекусь. Ведь трудно сказать что–то определенное, пока еще сам ничего не отведал.
ДЗИЦУКО. А я больше никогда не позволю вкушать ей подобных вот лакомств. По тому что она и есть самая безупречная, самая совершенная драгоценность на свете. Самое прихотливое и безумное сокровище. Ну а для такого бесполезного мусора, как вы, непременно сыщется что-н и будь куда более подходящее.
ЕСИО. Скажите проще. Вы просто боитесь, что мне все же удастся повидать ее.
ДЗИЦУКО. Вы же не знаете… Нет, правда, вы просто совсем не догадываетесь, на какие только хитрости пускается нелюбимая женщина ≈ и все лишь ради того, чтобы в конце концов никогда не остаться одной? А вы как раз явно из тех, кого еще ни разу никто не бросал.
ЕСИО. Лучше отведите меня к Ханако.
ДЗИЦУКО. А вы, будьте так любезны, не кричите.
ЕСИО. Если вы не отведете меня к ней, так я пройду сам.
ДЗИЦУКО. Молодость, страсть ≈ в самом деле просто полнейший набор экипировки, скроенной исключительно по вашим личным меркам. А еще, конечно, самоуверенность, отмыкающая любые замки. Да уж я не ровня вам. Вы видите здесь чемоданы? Так вот я как раз полагаю, что нам срочно необходимо отправиться куда–нибудь в путешествие. Надо же побыстрей отделаться от вас.
ЕСИО. Так Ханако тоже хочет уехать?
ДЗИЦУКО. Нет. Ее расстроила эта новость. Вот она и прилегла немного вздремнуть.
ЕСИО. А насчет себя она все преотлично соображает.
ДЗИЦУКО. Нет, это просто один из симптомов ее сумасшествия.
ЕСИО. И вы, разумеется, предприняли все возможное, чтобы вытащить Ханако из пучины безумия. Надо думать, все это как раз вполне отвечает вашему собственному душевному комфорту.
ДЗИЦУКО. Я узнала Ханако тогда, когда она, увы, уже лишилась разума. И это сделало ее исключительно, безумно красивой. Та пошлая мечта, обуревавшая ее, когда она все еще пребывала в здравом уме, теперь полностью и совершенно очистилась. И она превратилась в изысканное, причудливое, драгоценное сокровище. Впрочем, это явно за пределами вашего понимания.
ЕСИО. Скажите, чего вы добиваетесь на самом деле? Так, может, в ваших грезах заготовлено укромное местечко для плоти?
ДЗИЦУКО. Ха, ну да, плоть! Так вот, попрошу вас, не заставляйте меня ломать голову над вещами, бесконечно отвратительными мне.
ЕСИО. А я вообще ни к чему вас не принуждаю.
ДЗИЦУКО (внезапно с силой). Пожалуйста, уходите сейчас же.
ЕСИО. Разве в вашем предложении содержится что–нибудь новенькое? После всего того, что мы тут с вами наговорили друг другу?
ДЗИЦУКО. Я боюсь. До чего же я обмираю от страха.
ЕСИО. Прекрасно понимаю, что именно это вы как раз и испытываете.
ДЗИЦУО. Вы только представьте, а что, если к ней вернется разум?
ЕСИО. Любой сумасшедший по сравнению с вами покажется куда разумней.
ДЗИЦУКО. Если она способна уйти и бросить меня…
ЕСИО. Так вот я непременно заставлю ее зашвырнуть вас подальше.
ДЗИЦУКО. Тогда я просто отправлюсь на тот свет.
ЕСИО. Вы на тот свет? В таком случае вовсе не думаю, что Ханако станет несчастной. А вот если бы преставился я…
ДЗИЦУКО. Надеетесь, Ханако сразит скорбь? Нет, это же самое полезное, что вы могли бы сделать для нее. Будьте любезны, прикажите сыграть в долгий ящик, и тогда у нее наконец появится повод жить–поживать как ни в чем не бывало.
ЕСИО. Что в свою очередь даст основание жить вам самой. Нет уж, покорнейше благодарю.
Он направляется к спальне.
ДЗИЦУКО. Не смейте ходить туда!
ЕСИО. Ханако, я пришел!
ДЗИЦУКО. Уходите же, сделайте одолжение. После всех ваших жестоких пыток, учиненных здесь мне.
ЕСИО. Ханако! Ханако!
ДЗИЦУКО (присев перед ним на корточки). Да убирайтесь же, сказала. Вон отсюда.
ЕСИО (мягко, уклоняясь от нее). Ханако! Взгляни–ка, вот здесь веер. Тот самый веер с лунным отражением на воде. (Он раскрывает веер и идет к двери в спальню.)
ДЗИЦУКО. Ох-х! (Она съежилась на полу, закрыв лицо.)
Дверь спальни отворилась, и тут же вышла ХАНАКО. Она держит на груди веер с заснеженным пейзажем. Длинная пауза. ХАНАКО медленно приближается к ЕСИО.
ЕСИО. Это я, Есио. Я знаю, что заставил тебя долго ждать. Прости меня, Ханако. Зато я очень заботился о твоем веере.
ХАНАКО. Мой… веер…
ЕСИО. Да, и на нем еще такое лунное отражение на воде. А тот веер, что в руках у тебя, с заснеженным пейзажем ≈ он, наоборот, как раз мой.
ХАНАКО. Твой веер…. не твой веер. А что случилось с веером? Зачем вам понадобился веер?
ЕСИО. Да нет же. Это для тебя, Ханако, для тебя.
ХАНАКО. Для меня… веер…
ЕСИО. Ты не понимаешь меня? Ханако! (Он кладет рук и ей на плечи и трясет ее. И пока все это проделывает, ДЗИЦУКО на конец воспрянула духом. Она стоит неподвижно, вытаращившись на них.)
ХАНАКО. Есио?
ЕСИО. Да, это я, Есио.
ХАНАКО (длинная пауза. Она трясет головой почти совсем незаметно). Нет, это не ты. Это же не ты.
ЕСИО. Что ты говоришь? Ты что? Забыла меня?
ХАНАКО. Вы очень сильно похожи на него. Ваше лицо точь–в–точь как у него. Я все так и представляла себе в мечтах. И все же вы другой, потому что физиономии всех остальных мужчин в поднебесной мертвы. И вот только у моего Есио подлинно живое лицо. Нет, вы не Есио, и на вас надета маска абсолютного мертвеца.
ЕСИО. Что?!
ХАНАКО. Ведь и вы тоже труп. Ваша мина ≈ это сплошные кости. Отчего вы так уставились на меня своими пустыми глазницами.
ЕСИО. Да ты получше посмотри на меня. Посмотри же как следует!
ХАНАКО. А я все смотрю и смотрю. Я вижу вас куда лучше, чем вы сам (обращаясь к ДЗИЦУКО). Дзицуко, ты снова пытаешься обмануть меня, нет, правда? Ты хочешь обвести меня вокруг пальца и забрать с собой в поездку против моей воли, потому и позвала сюда вот этого незнакомца. Я же совершенно не знаю его. А ты вынудила его сказать, что он и есть мой Есио. Ты просто пытаешься заставить меня распрощаться с моим извечным умением ждать. Ждать и вчера, и сегодня, и завтра… Всегда только ждать, отчаянно думать об этом. До изнеможения ждать! Ждать абсолютно! Нет, правда, я не в состоянии расстаться со всем этим. Я буду ждать еще и еще, пока во мне еще есть силы ждать долго–предолго. И я все–таки буду, пока жива. Я сразу же распознаю маску всякого мертвеца, стоит мне только завидеть его.
