Эдвард Радзинский - Продолжение Дон Жуана
Лепорелло визжит.
Прости! Нервы. Я хочу, чтобы мы побыстрее подошли к истокам нашей дружбы, а ты все — командор, не командор. Продолжим. Итак, мы миновали девятый век, и наконец о, Рим!
Лепорелло. Да! Я служил вам в Риме.
Дон Жуан. С двадцатого года до новой эры. И это было! О, беспощадная река времени… А как мы жили с тобой в Риме!
Лепорелло. Прямо скажу, неплохо, сударь! Шикарный дом у Аппиевой дороги… А сколько у вас было почитателей! Вы были тогда известным поэтом. Черт! Фамилия! Вот память!
Дон Жуан (насмеитиво). Забыл! (Замахнулся.)
Лепорелло (нехотя). Овидий.
Дон Жуан. Ну вот, и это тебе пришлось вспомнить. „Рим! Цезаря форум, Весты храм хранит огонь… Вот Палладий — древнего Нумы дворец…“
Лепорелло. В Риме вы соблазнили то ли внучку императора Августа, то ли его дочку… Нет, их обеих. Помнится, кстати, их обеих звали — Юлия!
Дон Жуан. Разве? О, Юлия-младшая и Юлия-старшая!
Лепорелло. Кстати, их отца, императора Августа, вопреки своему обыкновению, вы не проткнули на дуэли. Напротив, он выслал вас в холодную Скифию… То ли за Юлию-старшую, то ли за Юлию-младшую, то ли за них обеих?..
Дон Жуан. Разве?.. О, божественная Юлия-младшая! Этот взгляд… А русалочья косинка… А прохладная нежность ладони… Агрудь… Помню все. Жаркий полдень, она молча распустила пояс. (Замолчал, грезит.) „О, боги, чаще бы так проходили полудни мои…“ Да, но мы пропустили восемнадцатый век, Лепорелло…
Лепорелло (нехотя). 5 восемнадцатом веке вас, естественно, звали Казанова, сударь.
Дон Жуан. Именно… А теперь, Лепорелло, осталась всего одна встреча, наша первая, начало — истоки, так сказать. Я жду: юность, цветущая юность!
Лепорелло (хмуро). Троя.
Дон Жуан. Великая Троя. О, как это все было давно! Три тысячи лет без малого! И как это было недавно. Юность! Порывы!.. Кстати, ты был тогда кем?
Лепорелло. Вашим слугою.
Дон Жуан. Моим рабом, лгун! И тебя звали как?
Лепорелло. Калатинион или Каталиной — кто как!
Дон Жуан. Вот видишь! Ты и раб к тому же! Да еще у тебя целых четыре фамилии! Ужас! А меня как звали тогда? Ну, побыстрее!
Лепорелло. Вас звали Парис — сын царя Приама.
Дон Жуан. Да! Это было мое первое явление в этом мире. О, высокие облака детства, сиреневая мгла в расщелинах гор, прозрачные ручьи и тяжкий грохот волн у изголовья! Как я был молод тогда и как я верил в жизнь… Я думал, что жизнь — это пир, где все время несут, несут… блюда.
Лепорелло. А как красивы вы были и куда только все подевалось? Ну, ясное дело, молодость. Когда я вас увидел в Трое, вам было лет двадцать?
Дон Жуан. Восемнадцать. Восемнадцать лет — бывает же такое!
Лепорелло. Кстати, сударь, сколько вам в этом веке?
Дон Жуан. Побольше.
Лепорелло (мстительно ). А именно?
Дон Жуан. Видишь ли, мерзавец… с каждым столетием мне начисляется… За три тысячи лет набежало… Ну, сколько ты мне дашь?
Лепорелло. Тридцать семь.
Дон Жуан. Идиот! Мне тридцать шесть, подлец… Ну, финита, ты вспомнил все!
Лепорелло. Тогда, сударь, я двинусь, пожалуй. До скорого!
Дон Жуан. Не-а.
Лепорелло. То есть как? Я ухожу! Я предупреждал! У меня совещание по багету.
Дон Жуан смеется. Лепорелло пытается уйти, но не может оторвать ног от земли.
Дон Жуан. Или ты действительно все забыл, или ты опять строишь из меня идиота! Сукин сын! (Раздельно.) Я пришел, а ты все вспомнил. Не хотел вспоминать, но заставили. И теперь восстановлены наши вековые отношения. У нас опять гармония: Дон Жуан и его слуга — Лепорелло. А куда же слуге без приказа?
Но Лепорелло все пытается уйти.
(Вдруг завопил.) Болван! Прохвост! Ты кончишь играть на нервах?! Подай ходули!
Лепорелло. Но я не могу вам служить…
Дон Жуан. Что?!
Лепорелло (смешавшись ). То есть не то что не могу… просто некоторые обстоятельства… так сказать, осложнения… Я все-таки заведую фотоателье, и вообще… Сударь, может быть, обойдетесь без слуги, а? Ну зачем я вам в этом веке? Ну, в прежние времена — понятно, без слуги даже как-то неудобно. А сейчас? Ну, я понимаю, когда были латы, камзол, я охотно вам прислуживал, но помогать вам надевать брюки… (Яростно.) Зачем вы воскресились? Почему вам не лежалось в земле? Все лежат — люди как люди.
Дон Жуан (задумчиво). Если бы знать. (Вдруг яростно.) Негодяй! Его держат из-за меня на свете! Прохвост! Из-за меня он видит солнце вновь и вновь три тысячи лет подряд! И он еще…
Лепорелло. А я не хочу! Опять бессонные ночи! Опять ваши женщины! И наконец, побои!
Дон Жуан. Ну полно, полно…
Лепорелло. И когда меня только не били из-за вашей милости: на рассвете! В полдень! На закате! В меня били, как в бубен, а вы в это время предавались любовным утехам! И так три тысячи лет подряд! Я вас спрашиваю: будет ли просвет? Сударь… отпустите, прошу.
Дон Жуан молчит.
Ну, еще бы, ведь, кроме меня, вы никому не нужны. (Гаерски.) Дожив до таких лет! Вы никому не нужны!
Дон Жуан. Ерунда, Лепорелло. Каждый человек кому-то нужен. Гробовщику, продавцу в винном отделе, который на тебе благосостояние строит, и, наконец, червяку в земле — твоему червяку. (Помолчав.) Вокруг все время толпа — а умирать-то все равно одному… (Помолчав.) Хватит! Рассказывай, как ты жил без меня, Лепорелло, эти двести лет.
Лепорелло. Прямо скажу, сударь, хорошо!
Дон Жуан. Женат, конечно, отдельная квартира, дача, дети?
Лепорелло. Именно.
Дон Жуан. Во все времена, даже когда ты был рабом, — ты умел устраиваться в жизни. У тебя всегда были семья, дом, знакомый центурион, ибо ты всегда искал в жизни определенности. Пока я был молод… ну, там в Риме или девятом веке… я тебя за это презирал… А сейчас меня тянет к этому. Годы все-таки — тридцать девять.
Лепорелло. Вы сказали — тридцать семь.
Дон Жуан (награждает оплеухой ). А может быть, жениться, а?
Лепорелло. Вот новость! А в Севилье… в Париже… в Кызыл-Орде, на Командорских островах… — где вы только не женились!
Дон Жуан. Да нет, сделать это серьезно — навсегда. Хватит мгновенных встреч! Яростных романов! Надоело. Вот я сейчас вспомнил жизнь, Лепорелло, и подумал: „Боже — сколько отдано сил! Сколько пролито крови! Сколько нервных клеточек потеряно! И ради чего!“
Лепорелло (с негодованием ). Тьфу!
Дон Жуан. А ведь я мог стать великим ученым! Какой-нибудь Архимед, Плиний-старший, Ларошфуко! Ты помнишь, когда я учился в Саламанке в тысяча шестьсот семнадцатом году — как меня ценил… ну, этот магистр… ну, как его…
Лепорелло. Жену и дочь которого вы…
Дон Жуан. Разве?..
И тут в аллее появляется красивая, хотя и несколько полноватая — в общем, цветущая красотка. Она бросает страстный взгляд на Дон Жуана.
Лепорелло (подмигнул). Какова?
Дон Жуан (мрачно). Толстая курица.
Лепорелло. Насколько я помню, это качество вас никогда не отпугивало.
Дон Жуан. Ужас. А талия — рукой не обхватить… Нет, Лепорелло, — баста. Надоело. (Вслед красотке.) Ну, погляди беспристрастно, ну что в них хорошего? Низкорослые создания, чересчур короткие ноги, толстые плечи, какие-то наросты на грудной клетке! Кошмар!.. Нет, знаешь, жениться мне тоже не подходит. Пора отдохнуть… уединиться… Куплю дачу где-нибудь под Сыктывкаром и наконец спокойно подумаю впервые за три тысячи лет…
Лепорелло. А вы не издеваетесь?
Но Дон Жуан уже не слышит. Он встал на ходули и, запрокинув голову, глядит на солнце. И выражение добра и горя вновь на его лице.
Дон Жуан (бормочет). … Открытьглаза… утром… после тьмы. (Очнулся.) Только мне надо где-то сменить костюм. Пропах ладаном… и кровь на воротнике. Этот мерзавец вечно хватается за горло… Ну, двинулись.
Лепорелло. Куда?
Дон Жуан. К тебе домой, естественно, я так соскучился по уюту.
Лепорелло. Ни за что. У меня жена, дочь-невеста…
Дон Жуан. Негодяй! Да как ты смеешь! Дом друга…
Лепорелло. Я все понимаю, но — нетушки.
Дон Жуан. Тупица! Я битый час тебе твержу, что женщины…
