Григорий Горин - Шут Балакирев, или Придворная комедия
Меншиков
Что ты мне сказывал?!
Балакирев
Ну, про тот случай...
Ягужинский
Про какой случай? Подробности попрошу.
Меншиков
(упавшим голосом)
Что ты несешь, Ваня? Какие подробности?..
Балакирев
Про то, как царь-государь Петр Алексеевич со мной знакомство свел...
Петр
Этого только мне не хватало... Когда я с тобой, дураком, знакомился?
Балакирев
Давно это было, ваше величество. Зачем вам помнить? Мало ль вы подданных своих на день видите... А для нас это очень памятно... Двадцать лет, считай, тому назад были вы, государь, проездом в Твери... Шли мимо нашего дома. За вами – вся свита... И вдруг вы возле дома нашего остановились и говорите: «Чей дом?» Вам говорят – дворянина Балакирева. Вы, государь, говорите: «А нет ли в этом доме того, кто главней меня?» ...Ну, свита вся задрожала... И отец мой, Александр Иванович, светлая ему память, тоже наземь рухнул: кто это может быть главней царя?.. А вы в дом шагнули, огляделись и видите – в люльке дитя лежит, плачет... «Вот! – сказали вы, ваше величество. – Вот кто главней меня. Я ему прикажу «молчи!» – он приказа не выполнит. А он мне орет – мол, возьми меня на руки, царь, – я подчиняюсь!» Взяли вы меня, государь, на руки, я и затих... Вы, ваше величество, рассмеялись. И при всех меня поцеловали...
Петр
(с усмешкой)
И куда ж я тебя поцеловал?
Балакирев
А вот я и собрался это господам шутам показать... Они уж очень просили. Уж коли, говорят, сам царь туда тебя целовал, Ваня, нам, стало быть, тоже это особо приятственно будет... Вот только, значит, приготовились, а вы и помешали...
Пауза.
Петр
(захохотал)
Не... Почему?! Не надо мешать. Такое сердечное уважение подданных царь только приветствовать должен... Кто у нас первым вызвался?
(Шапскому.)
Ты, князь-папа?! Цалуй!..
Шапский заскрипел зубами от отчаяния, но покорно направился к Балакиреву, уже начавшему приспускать штаны, встал на колени...
Шапский
(почти плача)
Государь! Дозволь хоть не при всех...
Петр
Ну ладно...
(Обнял Меншикова.)
Пошли, Сашка! Не будем смущать... У их дело интимное... А новый шут хорош!.. Ловок.
(Монсу.)
Возьми его к себе в штат, господин камергер. Сгодится!
Монс
Непременно, ваше величество!
Петр и Меншиков уходят.
Ягужинский
(Монсу)
Вот новость! Это когда ж вы камергером-то сделались, Виллим Иванович?
Монс
Поутру указ был подписан, Павел Иванович.
Ягужинский
Поздравляю! Опять, значит, мимо меня назначенье? Кого благодарить будете – Меншикова али Шафирова?
Монс
Хотел бы только Господа Бога! Господь меньше берет...
Ягужинский
Чего?!
(Удивленно смотрит на Монса, потом смеется.)
Это у тебя шутка такая? Понял! Я шутки хорошо понимаю, когда с тайным смыслом...
(Смеется, уходит.)
Монс
(Балакиреву)
Иван, подойди!
Балакирев подходит.
Курьером ко мне пойдешь служить!
Балакирев
Слушаюсь!
Монс
Бегаешь быстро?
Балакирев
Могу одна нога здесь, другая – там!
Монс
Так не надо. Портки порвешь. Поспешать надо медленно, соображать – быстро. Потому при дворе прямых дорожек нет. Все с поворотцами. За каждым – подножка... Поэтому надо где бочком, где вприпрыжку.
Балакирев
Благодарен буду за науку, ваше превосходительство.
(Направляется к выходу вместе с Монсом.)
Шапский
(стоя на коленях)
Эй, Иван, погоди! Царский приказ-то исполнить надобно?..
Балакирев
Какой приказ?.. Ах, этот?.. Ей-богу, князь... тут дела сурьезные пошли, а вам лишь бы целоваться!..
(Монсу, указывая на Шапского.)
Ну такой настырный, беда просто!
Быстро уходит вместе с Монсом.
Музыкальная интермедия
Обиженный Шапский вскочил с колен, махнул кнутом, отчаянно грохнул в барабан.
Шуты
(застучали в такт, заголосили)
Ой, судари-судари!
Ой, дури-дури-дури!
Думай, брат, чеши затылок!
Ой, чесало затыли...
Ворвались несколько фрейлин. Погнали шутов: «Кыш! Нелюди! Не до вас, чертовы дети!» Расставляют зеркала. Раскладывают гребни, флаконы с духами и прочие принадлежности. Заметив в зеркале приближающуюся царицу, все испуганно замирают в почтительных позах. Появляется Екатерина, сопровождаемая камер-фрейлиной Головкиной.
Картина вторая
Екатерина
(садясь перед зеркалом)
Ишь, сколько цирюльников набежало! Чего вылупились? Чай, не в кунсткамере. Одна фрейлина, что ль, не может царицу причесать?
Головкина
(шутам и фрейлинам)
Все – прочь!
Шуты и фрейлины исчезают. Головкина причесывает Екатерину.
Екатерина
Вот тут заколи... И тут!.. Да не так! О, майн гот! Экая ты, Катиш, неловкая... Ну вот – локон сбила.
Головкина
Прощенья просим, государыня.
Екатерина
(сама пытается вернуть локон на место)
Черта мне в твоем прощении, дура! Вона!.. Теперь и не запендеришь его обратно... Ты у кого убранству волос училась?
Головкина
У Минны Карловны, государыня.
Екатерина
Минна Карловна – уборщица отменная... Зеер гроссе фризе-майстер!
Головкина
Да это уж точно, государыня, зеер гроссе... Но мне Бог такого таланту не дал.
Екатерина
Как же не дал? Себе-то вон какую прическу соорудила... Чистый Версаль!
Головкина
Так это она, Минна Карловна, и делала... Три дни назад.
Екатерина
И до сих пор держится?
Головкина
Так сидя же спим, государыня! Как часовые... Чтоб только убору не испортить...
Екатерина
(усмехнулась)
Ну, таких мук мне не перенесть... Да и все едино государь прическу сомнет... У него лапища-то во какие... А уж ежели в страсть любовную войдет, то вооще...
(Подозвала пальчиком фрейлину, что-то зашептала ей на ухо. Обе женщины рассмеялись... Впрочем, Екатерина тут же посуровела.)
Ты это, Катиш, токмо не вздумай никому болтать! Забудь сразу!
Головкина
Забыла, государыня.
Екатерина
Напрочь!
Головкина
Напрочь забыла!
Екатерина
И алмазную заколку слева у себя сними! Я ведь запретила с двух сторон заколки делать на царский манер... Мне уж и государь строго приметил, что среди фрейлин моих распространились излишние олдфер-цирунг!! Сыми, тебе говорят!..
Фрейлина испуганно выдернула заколки, прическа развалилась.
Во! Так тебе гораздо лучше. Ступай!
Головкина
(пошла к выходу, остановилась)
Государыня, в приемной новый камергер дожидается. С бумагами. Изволите принять?
Екатерина
Новый? А старый где?
Головкина
Уволен с должности.
Екатерина
За что?
Головкина
(подумав)
Старый...
Екатерина
Кому? Фрейлинам твоим? Вот бесстыдницы. Уж и камергеров для себя подбирают... Иди отсюда!
Фрейлина поспешно удаляется. Ее место занимает Виллим Монс. Он в новеньком мундире, аккуратно причесан. На носу очки. В руках – папка с бумагами.
Монс
Осмелюсь войти, ваше величество, государыня императрица?
Екатерина
Ты кто?
Монс
Камергер Виллим Монс.
Екатерина
Почему Монс? Откуда взялся Монс?
Монс
Два дни как переведен из обер-порученцев по канцелярии согласно указанию его императорского величества, государя Петра Алексеевича.
Екатерина
Погоди, не тарахти! Ты из каких Монсов? Ты не брат ли Анны Ивановны Монс?
Монс
Так точно, государыня.
Екатерина
(вскочила в гневе)
Да это что ж?! Насмешка, что ль? Ведь твоя Анька Монсиха была главной полюбовницей государя.
Монс
Не могу знать.
Екатерина
Что «не могу»?! Царь же к ней по ночам в немецкую слободу сколько лет ездил...
