Евгений Шварц - Золушка (киносценарий)
– Ты все еще не можешь привыкнуть к тому, как легко я меняюсь? – опрашивает крестная.
Золушка. Я восхищаюсь, я так люблю чудеса!
Крестная. Это показывает, что у тебя хороший вкус, девочка! Но никаких чудес еще не было. Просто мы, настоящие феи, до того впечатлительны, что стареем и молодеем так же легко, как вы, люди, краснеете и бледнеете. Горе – старит нас, а радость – молодит. Видишь, как обрадовала меня встреча с тобой. Я не спрашиваю, дорогая, как ты живешь… Тебя обидели сегодня… (Фея взглядывает на пажа.)
Паж. Двадцать четыре раза.
Фея. Из них напрасно…
Паж. Двадцать четыре раза.
Фея. Ты заслужила сегодня похвалы…
Паж. Триста тридцать три раза!
Фея. А они тебя?
Паж. Не похвалили ни разу.
Фея. Ненавижу старуху лесничиху, злобную твою мачеху, да и дочек ее тоже. Я давно наказала бы их, но у них такие большие связи! Они никого не любят, ни о чем не думают, ничего не умеют, ничего не делают, а ухитряются жить лучше даже, чем некоторые настоящие феи. Впрочем, довольно о них. Боюсь постареть. Хочешь поехать на бал?
Золушка. Да, крестная, но…
Фея. Не спорь, не спорь, ты поедешь туда. Очень вредно не ездить на балы, когда ты заслужил это.
Золушка. Но у меня столько работы, крестная!
Фея. Полы натрут медведи – у них есть воск, который они наворовали в ульях. Окна вымоет роса. Стены выбелят белки своими хвостами. Розы вырастут сами. Грядки выполют зайцы. Кофе намелют кошки. А самое себя ты познаешь на балу.
Золушка. Спасибо, крестная, но я так одета, что…
Фея. И об этом я позабочусь. Ты поедешь на бал в карете, на шестерке коней, в отличном бальном платье. Мальчик!
Паж открывает футляр.
Фея. Видишь, вот моя волшебная палочка. Очень скромная, без всяких украшений, просто алмазная с золотой ручкой.
Фея берет волшебную палочку. Раздается музыка, таинственная и негромкая.
Фея. Сейчас, сейчас буду делать чудеса! Обожаю эту работу. Мальчик!
Паж становится перед феей на одно колено, и фея, легко прикасаясь к нему палочкой, превращает мальчика в цветок, потом в кролика, потом в фонтан и наконец снова в пажа.
– Отлично, – радуется фея, – инструмент в порядке, и я в ударе. Теперь приступим к настоящей работе. В сущности, все это нетрудно, дорогая моя. Волшебная палочка подобна дирижерской. Дирижерской – повинуются музыканты, а волшебной – все живое на свете. Прежде всего прикатим сюда тыкву.
Фея делает палочкой вращательные движения. Раздается веселый звон. Слышен голос, который поет без слов, гулко, как в бочке. Звон и голос приближаются, и вот к ногам феи подкатывается огромная тыква. Повинуясь движениям палочки, вращаясь на месте, тыква начинает расти, расти… Очертания ее расплываются, исчезают в тумане, а песня без слов переходит в нижеследующую песню:
Я тыква, я, дородная
Царица огородная,
Лежала на боку,
Но, палочке покорная,
Срываюсь вдруг проворно я
И мчусь, мерси боку!
Под музыку старинную
Верчусь я балериною,
И вдруг, фа, соль, ля, си,
Не тыквой огородною –
Каретой благородною
Я делаюсь, мерси!
С последними словами песни туман рассеивается, и Золушка видит, что тыква действительно превратилась в великолепную золотую карету.
– Какая красивая карета! – восклицает Золушка.
– Мерси, фа, соль, ля, си! – гудит откуда-то из глубины экипажа голос.
Волшебная палочка снова приходит в движение. Раздается писк, визг, шум, и шесть крупных мышей врываются на лужайку. Они вьются в бешеном танце. Поднимается облако пыли и скрывает мышей. Из облака слышится пение: первые слова песни поют слабые высочайшие сопрано, а последние слова – сильные глубокие басы. Переход этот совершается со строгой постепенностью.
Дорогие дети,
Знайте, что для всех
Много есть на свете
Счастья и утех.
Но мы счастья выше
В мире не найдем,
Чем из старой мыши
Юным стать конем!
Пыль рассеивается – на лужайке шестерка прекрасных коней, в полной упряжке. Они очень веселы, бьют копытами, ржут.
– Тпру! – кричит фея. – Назад! Куда ты, демон! Балуй!
Лошади успокаиваются. Снова приходит в движение волшебная палочка. Не спеша входит старая, солидная крыса. Отдуваясь, тяжело дыша, нехотя она встает на задние лапки и, не погружаясь в туман, не поднимая пыли, начинает расти. Ставши крысой в человеческий рост, она подпрыгивает и превращается в кучера – солидного и пышно одетого. Кучер тотчас же идет к лошадям, напевая без всякого аккомпанемента:
Овес вздорожал,
Овес вздорожал,
Он так вздорожал,
Что даже кучер заржал.
– Через пять минут подашь карету к крыльцу, – приказывает фея.
Кучер молча кивает головой.
– Золушка, идем в гостиную, к большому зеркалу, и там я одену тебя.
Фея, Золушка и паж – в гостиной. Фея взмахивает палочкой, и раздается бальная музыка, мягкая, таинственная, негромкая и ласковая. Из-под земли вырастает манекен, на который надето платье удивительной красоты.
Фея. Когда в нашей волшебной мастерской мы положили последний стежок на это платье, самая главная мастерица заплакала от умиления. Работа остановилась. День объявили праздничным. Такие удачи бывают раз в сто лет. Счастливое платье, благословенное платье, утешительное платье, вечернее платье.
Фея взмахивает палочкой, гостиная на миг заполняется туманом, и вот Золушка, ослепительно прекрасная, в новом платье стоит перед зеркалом. Фея протягивает руку. Паж подает ей лорнет.
– Удивительный случай, – говорит фея, разглядывая Золушку, – мне нечего сказать! Нигде не морщит, нигде не собирается в складки, линия есть, удивительный случай! Нравится тебе твое новое платье?
Золушка молча целует фею.
– Ну вот и хорошо, – говорит фея, – идем. Впрочем, постой. Еще одна маленькая проверка. Мальчик, что ты скажешь о моей крестнице?
И маленький паж отвечает тихо, с глубоким чувством:
– Вслух я не посмею сказать ни одного слова. Но отныне – днем я буду молча тосковать о ней, а ночью во сне рассказывать об этом так печально, что даже домовой на крыше заплачет горькими слезами.
– Отлично, – радуется фея. – Мальчик влюбился. Нечего, нечего смотреть на него печально, Золушка. Мальчуганам полезно безнадежно влюбляться. Они тогда начинают писать стихи, а я это обожаю. Идем!
Они делают несколько шагов.
– Стойте, – говорит вдруг маленький паж повелительно.
Фея удивленно взглядывает на него через лорнет.
– Я не волшебник, я еще только учусь, – говорит мальчик тихо, опустив глаза, – но любовь помогает нам делать настоящие чудеса.
Он взглядывает на Золушку. Голос его звучит теперь необыкновенно нежно и ласково:
– Простите меня, дерзкого, но я осмелился чудом добыть для вас это сокровище.
Мальчик протягивает руки, и прозрачные туфельки, светясь в полумраке гостиной, спускаются к нему на ладони.
– Это хрустальные туфельки, прозрачные и чистые, как слезы, – говорит мальчик, – и они принесут вам счастье потому, что я всем сердцем жажду этого! Возьмите их!
Золушка робко берет туфельки.
– Ну, что скажешь? – спрашивает фея, еще более молодея и сияя. – Что я тебе говорила? Какой трогательный, благородный поступок. Вот это мы и называем в нашем волшебном мире – стихами. Обуйся и поблагодари.
– Спасибо, мальчик, – говорит Золушка, надевши туфельки. – Я никогда не забуду, как ты был добр ко мне.
Золотая карета, сверкая, стоит у калитки. На небе полная луна. Кучер с трудом удерживает шестерку великолепных коней. Мальчик-паж, распахивая дверцу кареты, осторожно и почтительно помогает девочке войти. Сияющее лицо Золушки выглядывает из окошечка, и фея говорит ей:
– А теперь запомни, дорогая моя, твердо запомни самое главное. Ты должна вернуться домой ровно к двенадцати часам. В полночь новое платье твое превратится в старое и бедное. Лошади снова станут мышами…
Лошади бьют копытами.
– Кучер – крысой.
– Эх, черт, – ворчит кучер.
– А карета – тыквой!
– Мерси сан суси! – восклицает карета.
– Спасибо вам, крестная, – отвечает Золушка, – я твердо запомню это.
