Мишель Де Гельдероде - Сир Галевин
Барбара. Что вы больны, и лучше вам обратиться к священнику!..
Пюрмеленда. Не надо ни снадобий, ни молитв. Допустим, я больна, но где найти исцеление? В воздухе, сделавшись невесомой; под землей, зарывшись поглубже; растворившись в воде; распылившись в огне?.. Разве я под действием чар? Нет, я чувствую, что демоны не властны надо мной, равно как и ангелы…
Барбара. Ясное дело, вас околдовали.
Пюрмеленда. Мир сотворен колдовством, секрет которого утерян… (Тишина.) Я надеялась, что снег навеет на меня покой и сон, а он жжет меня огнем. Я прикладывала к телу святые реликвии, но ничего не помогает…
Барбара. Где ваша красота? Вы подурнели. Надобно держать себя в руках!
Пюрмеленда (в бреду) А потому, чем стучать ногами по полу, рвать на себе одежду или ломать распятие, не лучше ли все бросить, бежать из замка, превратиться в дичь, несущуюся, куда глаза глядят, крича от радости и страха. Дичь, выгнанную из норы, которую охотник сцапает тепленькую, задыхающуюся и перережет ей горло…
Барбара. Она не в себе!
Пюрмеленда. Не в себе, знаю. Погаси фонарь и забудь слова, вылетевшие у меня.
Барбара. А что вы сказали?
Пюрмеленда. Слова. Видишь, я снова спокойна. Теперь мы замолчим и будем слушать. Не тревожься, старуха. Еще утром я была девочкой–подростком. В сумерках падающий снег показался мне кровавым. А сейчас я женщина. (Тишина.) Я слышала зов…
Барбара. Рог?
Пюрмеленда. Он трубил для меня!
Барбара. Господи, спаси! Да знаете ли вы, кто так трубит?
Пюрмеленда. Не все ли мне равно! Так звезды сошлись. Я знаю, он едет к замку, но, возможно, он пожелает, чтобы я сама пришла к нему…
Барбара. Господи Иисусе, не дай дверям открыться!..
Пюрмеленда. Я держу тебя за руки. Стенай, молись, сколько хочешь. Взошла луна. Она глядит на меня. Ты ничего не слышишь?
Барбара. Слышу, как бьется ваше сердце.
Пюрмеленда. А еще?
Трубит рог.
Барбара. Ничего! Клянусь…
Пюрмеленда. (смеется) Ничего? Луна, побагровев, раздувала щеки и трубила в рог!.. (Властно.) Ступай, возьми в сундуке мое шерстяное платье, кожаный пояс и диадему. И сосуд с благовоньями.
Барбара. Среди ночи?
Пюрмеленда. Откуда мне знать, ночь сейчас или день. Я вижу равнину до самого моря.
Барбара. Но для чего вам праздничный наряд?
Пюрмеленда. А может, я собираюсь на праздник? Но прежде я пойду к отцу, матери и брату. Дай мне ключ, что висит у тебя на поясе!..
Барбара. Нет, только не этот!..
Пюрмеленда. Я сама возьму. (Рог трубит нетерпеливо.) Слышу. (Гихо.) Я не могу ни смеяться, ни плакать, я иду, как лунатик по канату. И не следует больше искать в запорошенном снегом зеркале, кто я и кем я стала…
Барбара. Если вы Пюрмеленда, если у вас крест на груди, молите небо, пока не поздно!..
Пюрмеленда. Я связана лучами луны. Она притягивает меня. Она богиня, повелевающая женщинами…
Картина шестая
Ночная равнина. Трубят рога. Слышен конский галоп.
Галевин. Стоп! Спешиться! Держи поводья, Грифон. Все
четверо, ко мне. Отвечайте: кто ваш повелитель?
Наемники (хором) Вы, Галевин!
Галевин. Что вы готовы сделать для Галевина?
Хейлейок. Умереть самой страшной смертью!
Ульфорд. Сразиться с самым свирепым богом!
Вольвентанд. И с самым вонючим дьяволом!
Галевин. Спасибо! А ты что скажешь, Грифон?
Грифон. Красивым фразам, мессир, я предпочитаю отточенные ножи.
Галевин. Слова солдата!.. Поистине вы составляете две пары отборных головорезов. Теперь слушайте: мы стоим у границы моих земель. Они укутаны густым снегом. Над моими владениями катит огромная луна с недобрым лицом. Взгляните на этот небесный маяк, чей мертвенный свет окружает нимбом ваши бандитские рожи! Должно быть, скоро полночь, если я правильно читаю лунный циферблат. Видно далеко. Я вижу… Ульфорд, видишь ли ты что–нибудь?
Ульфорд. На севере — ваш замок, мессир, ощетинившийся, подобно дикобразу.
Галевин. А ты, Волчий Зуб?
Вольвентанд. Слева, ваша милость, я вижу жиденький лесок, годный разве что на розги и полный дохлых птиц.
Галевин. А ты, Хейлейок, что видишь своим облепленным мухами гнилым глазом?
Хейлейок. Высокомерные башни Остреландского замка, чтоб мне сдохнуть!..
Галевин. Ну а ты, Грифон, зверюга волосатый с хищным клювом неясыти?
Грифон. Всяческие чудеса, мой прекрасный сир! Во–первых, я зрю самого Галевина, тощего, как жердь. Будь я христианином, я бы побоялся встретить такого на кладбище в полночь! (Наемники смеются.) Еще я вижу луну и струпья на ее лице. У нее есть нос, рот и дырки для глаз. Ее безмерно тупая круглая рожа пощечины просит! С высоты она все видит и ни бельмеса не понимает. Подожди, луна, бравые солдаты Галевина возьмут тебя на прицел!
Галевин. Короче!..
Грифон. И наконец, зрелище, ласкающее взор!.. Могучее дерево, а на нем — плоды с розовыми округлостями, созревающие при луне; перезрелая сочная мушмула, которую я не прочь понюхать. Всего плодов из плоти семь…
Галевин (смеясь) Говори без обиняков…
Грифон. Чудо–дерево называется орудием правосудия сира Галевина, или попросту виселицей… Нечего туда ходить: сердце повешенных также холодно, как их ноги. Достаточно ли я сказал?..
Галевин. Видеть, слышать и молчать — самый прибыльный девиз!.. А теперь запоминайте, что скажет вам сир Галевин! Я покидаю вас, лиходеи. Ждите меня за этим холмом; вы будете слышать мою песню и знать, что я иду на юг. Один!.. А потом вы услышите, как моя песня возвращается, и я буду уже не один. Кого я веду к виселице, что делаю у заветного дерева, вам знать не должно. Будьте слепы! Но не глухи: если во время моей подлунной скачки среди песен и звуков рога до вас донесется тройной сигнал, знайте: случилась беда! Тогда — в седло и чтоб мигом…
Грифон. Все понятно, сир! Наше дело — вскакивать по тревоге; мы нужны в беде и не нужны в радости.
Галевин. В радости? Разве вы когда–нибудь видели, чтобы я радовался, возвращаясь со своей одинокой охоты?.. (Повышает голос.) Вы получили каждый по фляге обжигающего напитка: ну так пейте!.. Коня мне!.. Близится полночь. Поднесите ко рту ваши трубы, встаньте друг к другу спиной и трубите во все концы торжественный выезд сира… Давайте!.. (Четыре солдата становятся спиной друг к другу и трубят.) Что крикните мне на прощанье?..
Солдаты. Гей!.. Певчий Орел!.. Гей!.. Галевин, хранимый тремя орлами!..
Галевин садится верхом и уезжает. Слышен звук его рога.
Грифон. Что он поет?
Голос Галевина (поет)
Крепко дерево стоит,
Цепь тяжелая на шею
Ожерельем ляжет деве,
Той, что к рыцарю спешит…
(Песня постепенно стихает.)
Любит Галевин лишь дев,
Любит только раз он…
Тишина.
Картина седьмая
Коридоры Остреландского замка.
Барбара. Не ходите дальше, графиня, упадете с лестницы. Тут кругом только стены да стены. Этот замок — лабиринт. Все стены, стены и только одни выход. Куда вы направляетесь? Мы спускаемся. Еще ступеньки. Им нет конца!„Давайте остановимся. Графиня, вы меня узнаете? Что происходит? Вы давеча рухнули, как статуя. Вы спите? А сейчас вы идете, как призрак. Знаете ли вы сами, куда идете? Лучше нам вернуться наверх в вашу комнату…
Пюрмеленда. Подними фонарь. Почему он перестал петь? Неужели повернул назад, подойдя так близко? Барбара, ты не слышишь пения?
Барбара. Боже мой, какие песни?.. Никогда еще не случалось такой глубокой тишины…
Голос Галевина (поет вдалеке)
Не встречал еще отказа
Сладостный его напев…
Пюрмеленда. Какое счастье! Поет…
Барбара. Тишина поет?
Пюрмеленда. Неважно, как назвать! Подними фонарь и разгони тени, следующие за нами по пятам! Некогда в этот коридор выходили три двери.
Барбара. Здесь и сейчас три двери.
Пюрмеленда. За этими дверьми жили три человека, которых я любила.
