Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе
Бомарше. Я еду в Аранхуэс.
Клавиго. Что ж, но пусть до вашего возвращения бумага останется у вас в портфеле. Если я до той поры не буду прощен, вы вольны мстить мне как угодно. Мое предложение справедливо, порядочно и разумно, но ежели вы его не принимаете, дело пойдет уже не на жизнь, а на смерть. И жертвами этой опрометчивости так или иначе падете вы сами и ваша несчастная сестра.
Бомарше. Как это на вас похоже — пожалеть ту, кого вы сами сделали несчастной!
Клавиго (садясь). Согласны вы принять мое предложение?
Бомарше. Хорошо, я согласен. Но запомните: я вернусь из Аранхуэса, спрошу, выслушаю ответ. И ежели вы не будете прощены, — о, как я на это надеюсь, как алчу этого! — я немедленно отошлю записку в книгопечатню.
Клавиго (берет бумагу). Что я должен писать?
Бомарше. Сударь, я настаиваю на присутствии ваших слуг.
Клавиго. Зачем это?
Бомарше. Прикажите им просто находиться в этой галерее. Чтобы потом не было разговоров, будто я принуждал вас.
Клавиго. Какая предусмотрительность!
Бомарше. Я — в Испании и вынужден иметь дело с вами.
Клавиго. Пусть будет так! (Звонит.)
Входит слуга.
Созовите всех слуг и побудьте в галерее.
Слуга уходит и возвращается с другими, все стоят в галерее.
Предоставьте мне самому написать это объяснение.
Бомарше. Нет, сударь. Пишите! Пишите, прошу вас, то, что я вам скажу.
Клавиго пишет.
«Я, нижеподписавшийся, Иосиф Клавиго, архивариус короля…»
Клавиго. «…короля…»
Бомарше. «Признаю, что был весьма радушно принят в доме мадам Жильбер…»
Клавиго. «…мадам Жильбер…»
Бомарше. «И, стократ давая обещания жениться на ее сестре, обманул мадемуазель де Бомарше». Готово?
Клавиго. Сударь!
Бомарше. Вы можете назвать это иначе?
Клавиго. Я думал…
Бомарше. «Обманул мадемуазель де Бомарше». То, что вы могли сделать, вам нетрудно и написать… «Я оставил ее, хотя ни единым проступком, никакою слабостью не дала она мне повода, которым можно было бы извинить мое клятвопреступление».
Клавиго. Дальше!
Бомарше. «Напротив, поведение упомянутой девицы всегда отличалось безупречностью, чистотою и заслуживало всемерного уважения».
Клавиго. «…всемерного уважения…»
Бомарше. «Сознаюсь, что своими поступками, легкомыслием своих речей и вследствие сего возникшими толками я унизил достоинство добродетельной девушки, и посему я прошу ее о прощении, хотя и понимаю, что не заслуживаю оного».
Клавиго перестает писать.
Пишите! Пишите! «Сие признание сделано мною по доброй воле, без всякого принуждения. Считаю необходимым присовокупить: коль скоро эта сатисфакция не покажется достаточной оскорбленному семейству, то я готов удовлетворить их любым образом, каким они потребуют. Мадрид».
Клавиго (поднимается, знаком велит слугам удалиться и протягивает Бомарше написанное). Я имею дело с оскорбленным, но благородным человеком. Сдержите свое слово и не спешите с местью. Лишь с этим упованием, с этой единственной надеждой я подписал бумагу себе в поношение, чего иначе ни за что бы не сделал. Но прежде чем я осмелюсь предстать пред донной Марией, я хочу кого-нибудь просить замолвить за меня слово, и выбор мой пал на вас!
Бомарше. И не подумаю!
Клавиго. Хотя бы расскажите ей, что видели меня в искреннем горьком раскаянии. Это все, все, о чем я прошу вас, не откажите мне. Я должен был бы выбрать другого, не столь сильного духом заступника, но ваш долг честно рассказать ей все. Так расскажите ей, каким вы нашли меня.
Бомарше. Хорошо, это я могу, более того, хочу сделать. Итак, до свидания.
Клавиго. Прощайте. (Хочет пожать руку Бомарше, но тот ее отдергивает.)
Клавиго один.
Как неожиданно все переменилось! Я едва держусь на ногах, я как во сне! Не надо мне было давать ему эту бумагу. Но все произошло так внезапно, с такой молниеносной быстротой!
Входит Карлос.
Карлос. В чем дело? Весь дом взбудоражен. Что за гость был у тебя?
Клавиго. Брат Мари.
Карлос. Так я и думал. Мне только что повстречался этот старый пес, бывший слуга Жильбера, и он сболтнул, будто ему еще со вчерашнего дня известно, что у Жильбера ожидают приезда этого братца. Это был он?
Клавиго. Замечательный юноша!
Карлос. С ним мы живо разделаемся! По дороге сюда я уже все обдумал. Чем же дело обернулось? Вызовом? Объяснением? Этот малый очень горячился?
Клавиго. Он потребовал от меня письменного признания, что его сестра ничем не подала мне повода к измене.
Карлос. И ты написал?
Клавиго. Даже почел за благо.
Карлос. Хорошо, очень хорошо! Этим все и ограничилось?
Клавиго. Он требовал или поединка, или письма.
Карлос. Последнее было разумнее. Кому охота ставить жизнь на карту из-за какого-то романтического дуралея. Он что, с ножом к горлу требовал этой бумаги?
Клавиго. Он диктовал мне ее, и я должен был еще созвать в галерею всех слуг.
Карлос. Понятно! Ну, погоди у меня, любезный братец, ты еще сломишь себе шею! Назови меня книжным червем, ежели я в два дня не упеку этого юнца в тюрьму и не отправлю с первым же транспортом в Индию.
Клавиго. Нет, Карлос, все обстоит совсем иначе, чем ты думаешь.
Карлос. Как же?
Клавиго. Я надеюсь через его посредничество своими настойчивыми просьбами добиться прощения несчастной девушки.
Карлос. Клавиго!
Клавиго. Надеюсь загладить прошлое, восстановить все, что сам разрушил, и вновь стать честным человеком в глазах света и своих собственных.
Карлос. Черт возьми, что за ребячество! Впрочем, я всегда знал, что ты человек не от мира сего. Позволить так себя одурачить! Неужто ты не видишь, этот план явно рассчитан на то, чтобы завлечь тебя в ловушку?
Клавиго. Нет, Карлос, он не хочет этого брака. Они все против. Мари обо мне и слышать не желает.
Карлос. Ну, знаешь!.. Нет, милый друг, не сочти за обиду, но я такое разве что в комедиях видел — так дурачат деревенских простаков.
Клавиго. Ты оскорбляешь меня. Прошу тебя, отложи свои шутки до моей свадьбы. Я решил жениться на Мари. По доброй воле, по велению сердца. Все мои надежды, все мое счастье связаны с мыслью добиться ее прощения. А значит — гордость побоку! Вновь, как и прежде, небесное блаженство для меня — объятия моей любимой. Слава, коей я добьюсь, высокое положение, коего я достигну, только удвоят мое чувство, ибо моя возлюбленная разделит их со мною, та, которая дважды сделала меня человеком. Прощай! Я должен пойти туда. Мне необходимо поговорить хотя бы с мадам Жильбер.
Карлос. Погоди, пообедай сперва!
Клавиго. Ни минуты промедленья!
Карлос (некоторое время молча глядит ему вслед). Вот и опять человек совершает глупость. (Уходит.)
АКТ ТРЕТИЙ
ДОМ ЖИЛЬБЕРА
Софи Жильбер. Мари Бомарше.
Мари. Ты его видела? Меня бьет дрожь. Ты видела его? Я была близка к обмороку, когда услыхала, что он пришел, а ты его видела? Нет, я не могу, я… я не могу с ним встретиться…
Софи. Я вконец растерялась, когда он вошел. Ах, разве я не любила его так же, как и ты, — всем сердцем, чистой сестринской любовью? Разве его исчезновенье не ранило, не измучило меня? И вдруг он возвращается, исполненный раскаяния бросается к моим ногам! Сестра! В лице его, в звуках его голоса таится какое-то необъяснимое очарование. Он…
Мари. Нет, никогда, никогда в жизни!
Софи. Он совсем не изменился — то же доброе, нежное сердце, та же пылкость чувств. Он, как и прежде, жаждет быть любимым, как и прежде, мучительно боится, что ему откажут в этой любви. Все, все как прежде! А о тебе, Мари, он говорит, совсем как в былые счастливые дни пламенной страсти. Точно твой ангел-хранитель сам побудил его к этой неверности, к отчуждению, дабы нарушить вялое однообразие длительного знакомства и вновь оживить ваши чувства.
Мари. Ты просишь за него?
Софи. Нет, сестрица, этого я ему и не обещала. Но, моя милая, я вижу вещи в подлинном свете. А ты и наш брат видите все в свете романтическом. Ты не первая и не последняя девушка, которую обманул и бросил возлюбленный. А то, что он вернулся в раскаянии исправить свою ошибку, воскресить былые надежды, — счастье, и другая на твоем месте не стала бы им пренебрегать.
