Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы
Мачеха. Что ты, доченька, по мне — ты лучше, а не хуже. Да только не всякий это разглядит. Ведь она хитрая — подольститься умеет. Тому поклонится, этому улыбнется. Вот и жалеют ее все: сиротка да сиротка. А чего ей, сиротке, не хватает? Платок свой я ей отдала, совсем хороший платок, и семи лет его не проносила, а потом разве что квашню укутывала. Башмачки твои позапрошлогодние донашивать ей позволила — жалко, что ли? А уж хлеба сколько на нее идет! Утром кусок, да за обедом краюшка, да вечером горбушка. Сколько это в год выйдет — посчитай-ка. Дней-то в году много! Другая бы не знала, как отблагодарить, а от этой слова не услышишь.
Дочка. Ну вот, пусть и сходит в лее. Дадим ей корзину побольше, что я для себя выбрала.
Мачеха. Что ты, доченька! Эта корзина новая, недавно куплена. Ищи ее потом в лесу. Вон ту дадим, — и пропадет, так не жалко.
Дочка. Да уж больно мала!
Входит падчерица. Платок ее весь засыпан снегом. Она снимает платок и стряхивает, потом подходит к печке и греет руки.
Мачеха. Что, на дворе метет?
Падчерица. Так метет, что ни земли, ни неба не видать. Словно по облакам идешь. Еле до дому добралась.
Мачеха. На то и зима, чтобы метель мела.
Падчерица. Нет, такой вьюги за целый год не было, да и не будет.
Дочка. А ты почем знаешь, что не будет?
Падчерица. Да ведь нынче последний день в году!
Дочка. Вон как! Видно, ты не очень замерзла, если загадки загадываешь. Ну что, отдохнула, обогрелась? Надо тебе еще кое-куда сбегать.
Падчерица. Куда же это, далеко?
Мачеха. Не так уж близко, да и недалеко.
Дочка. В лес!
Падчерица. В лес? Зачем? Я хворосту много привезла, на неделю хватит.
Дочка. Да не за хворостом, а за подснежниками!
Падчерица (смеясь). Вот разве что за подснежниками — в такую вьюгу! А я-то сразу и не поняла, что ты шутишь. Испугалась. Нынче и пропасть не мудрено — так и кружит, так и валит с ног.
Дочка. А я не шучу. Ты что, про указ не слыхала?
Падчерица. Нет.
Дочка. Ничего-то ты не слышишь, ничего не знаешь! По всему городу про это говорят. Тому, кто нынче подснежников наберет, королева целую корзину золота даст, шубку на седой лисе пожалует и в своих санях кататься позволит.
Падчерица. Да какие же теперь подснежники — ведь зима…
Мачеха. Весной-то за подснежники не золотом платят, а медью!
Дочка. Ну, что там разговаривать! Вот тебе корзинка.
Падчерица (смотрит в окно). Темнеет уж…
Мачеха. А ты бы еще дольше за хворостом ходила — так и совсем бы темно стало.
Падчерица. Может, завтра с утра пойти? Я пораньше встану, чуть рассветет.
Дочка. Тоже придумала — с утра! А если ты до вечера цветов не найдешь? Так и станут нас с тобой во дворце дожидаться. Ведь цветы-то к празднику нужны.
Падчерица. Никогда не слыхала, чтобы зимой цветы в лесу росли… Да разве разглядишь что в такую темень?
Дочка (жуя пирожок). А ты пониже наклоняйся да получше гляди.
Падчерица. Не пойду я!
Дочка. Как это — не пойдешь?
Падчерица. Неужели вам меня совсем-совсем не жалко? Не вернуться мне из лесу.
Дочка. А что же — мне вместо тебя в лес идти?
Падчерица (опустив голову). Да ведь не мне золото нужно.
Мачеха. Понятно, тебе ничего не нужно. У тебя все есть, а чего нет, то у мачехи да у сестры найдется!
Дочка. Она у нас богатая, от целой корзины золота отказывается. Ну, пойдешь или не пойдешь? Отвечай прямо — не пойдешь? Где моя шубейка? (Со слезами в голосе). Пусть она здесь у печки греется, пироги ест, а я до полуночи по лесу ходить буду, в сугробах вязнуть… (Срывает с крючка шубку и бежит к дверям.)
Мачеха (хватает ее за полу). Ты куда? Кто тебе позволил? Садись на место, глупая! (Падчерице.) А ты — платок на голову, корзину в руки и ступай. Да смотри у меня: если узнаю, что ты у соседей где-нибудь просидела, в дом не пущу, — замерзай на дворе!
Дочка. Иди и без подснежников не возвращайся!
Падчерица закутывается в платок, берет корзинку и уходит. Молчание.
Мачеха (оглянувшись на дверь). И дверь-то за собой как следует не прихлопнула. Дует как! Прикрой дверь хорошенько, доченька, и собирай на стол. Ужинать пора.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
картина первая
Лес. На землю падают крупные хлопья снега. Густые сумерки. Падчерица пробирается через глубокие сугробы. Кутается в рваный платок. Дует на замерзшие руки. В лесу все больше и больше темнеет. С верхушки дерева шумно падает ком снега.
Падчерица (вздрагивает.) Ох, кто там? (Оглядывается.) Снеговая шапка упала, а мне уж почудилось, будто на меня кто с дерева прыгнул… А кому быть здесь в такую пору? Звери и те по своим норам попрятались. Одна я в лесу… (Пробирается дальше. Спотыкается, запутывается в буреломе, останавливается.) Не пойду дальше. Тут и останусь. Все равно, где замерзать. (Садится на поваленное дерево.) Темно-то как! Рук своих не разглядишь. И не знаю, куда я зашла. Ни вперед, ни назад дороги не найти. Вот и пришла моя смерть. Мало я хорошего в жизни видела, а все-таки страшно помирать… Разве закричать, на помощь позвать? Может, услышит кто — лесник, или дровосек запоздалый, или охотник какой? Ау! Помогите! Ау! Нет, никто не отзывается. Что же мне делать? Так и сидеть здесь, покуда конец не придет? А ну как волки набегут? Ведь они издали человека чуют. Вон там хрустнуло что-то, будто крадется кто. Ой, боюсь! (Подходит к дереву, смотрит на толстые, узловатые, покрытые снегом ветви.) Взобраться, что ли? Там они меня не достанут. (Взбирается на одну из ветвей и усаживается в развилине. Начинает дремать.)
Некоторое время в лесу тихо. Потом из-за сугроба появляется Волк. Настороженно поглядывая по сторонам, он обходит лес и, приподняв голову, затягивает свою одинокую волчью песню.
Волк.
Ох, сердит
Мороз,
Не щадит
Мороз.
На ходу
Ко льду
Волчий хвост прирос.
У овцы зимой
Есть овечья шерсть.
У лисы зимой
Лисья шуба есть.
У меня ж, на грех,
Только волчий мех,
Только старый мех —
Шуба драная.
Ох, и жизнь моя
Окаянная!..
(Помолчав, затягивает снова.)
Спит под Новый год
Весь лесной народ.
Все соседи спят.
Все медведи спят.
Кто в норе не спит, —
Под кустом храпит.
Баю-баюшки,
Зайцы-заюшки.
Баю-баюшки,
Горностаюшки!..
Я один не сплю —
Думу думаю,
Думу думаю
Про беду мою.
У меня тоска
Да бессонница.
По пятам за мной
Голод гонится,
Где найду
Еду
На снегу — на льду?
Волку голодно,
Волку холодно!
(Допев свою песню, опять пускается в обход. Подойдя поближе к тому месту, где укрылась падчерица, останавливается.) У-у-у, человечьим духом в лесу запахло. Будет мне к Новому году пожива, будет мне ужин!
Ворон (с верхушки дерева). Карр, карр! Берегись, серый. Не про тебя добыча! Карр, карр!..
Волк. А, это опять ты, старый колдун? Утром ты меня обманул, а уж теперь не надуешь. Чую добычу, чую!
Ворон. Ну, а коли чуешь, так скажи, что у тебя справа, что слева, что прямо.
Волк. Думаешь не скажу? Справа — куст, слева — куст, а прямо — лакомый кус.
Ворон. Вррешь, бррат! Слева — ловушка, справа — отрава, а прямо — волчья яма. Только и осталось тебе дороги, что обрратно. Куда же ты, серый?
Волк. Куда захочу, туда и поскачу, а тебе дела нет! (Исчезает за сугробом.)
Ворон. Карр, карр, удррал серый. Стар волк — да я старее, хитер — да я мудрее. Я его, серого, еще не раз прроведу! А ты, красавица, проснись, нельзя в мороз дремать — замерзнешь!
