Виолетта Гудкова - Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
1 полицейский. Фиала, заколачивай двери! Идут!
Отпускают Лелины руки. Она бежит.
Двери! Окна! Безработные идут по восточной дороге.
Яков. Держи ее! Держи! Держи!
Госпожа Фиала. Яков! Яков! Не кричи так! У тебя лопнет сердце!
1 полицейский (к парню). Стефан, все калитки запри! Заряди ружье. Слышишь, идут?
<…>.
Яков. Чьи яблоки?
Леля. Ваши. [Я ваши яблоки украла].
Парень. Окно закрывать надо.
Яков. Во всем виноват пастор. Он сказал: по восточной дороге идут безработные. Десять тысяч бродяг идет на столицу. Я сказал: надо заколачивать окна и двери. А пастор сказал: в нашей стране не может быть революции. Они голодные, но они христиане. Оставьте окна открытыми. В нашей стране собственность священна. Они пройдут с музыкой, спокойным маршем, чтобы скорбным своим видом ударить в закоренелые сердца богатых братьев. Так сказал пастор. И мы побились об заклад. Я спортсмен больше, чем собственник. Я встал ночью и открыл окно. Я выиграл заклад.
Появляется пастор.
Парень. Господин пастор, вы проиграли.
Пастор. Кто эта женщина?
Госпожа Фиала. Воровка!
Пастор. Ты профессиональная воровка?
Леля. Нет.
Пастор. Ты в первый раз украла?
Леля. Да.
Пастор. Ты голодная?
Леля. Да.
Пастор. Почему же ты взяла себе чужую собственность? Ты, может быть, большевичка?
Леля. Да!
Пауза.
Яков. А-а-а… Господин пастор, по условию пари вы должны вместе со мной участвовать в наказании вора…
Парень. А я?..
Пастор. Честь прежде всего. Я проиграл и должен заплатить долг чести.
358. 2. 79. Л. 11–16Раздел В
Наброски и черновые варианты сцен, в переработанном виде вошедших в окончательный текст пьесы
/Евдокия (Дося) Татар иною, Маша, Филипп Росмер./
/Дося./ Тебе, Маша, я привезу гримировальные краски. Хорошая краска — кармин! — пахнет земляникой. Кто еще меня любит? Я знаю! Терентьева! Терентьева! Катя! Иди сюда. Когда я вернусь, ты уже будешь замужем. Она невеста Чернецова, правда?
— Теперь нет невест.
— Я еду в страну невест. В Европу. Слушайте: у нас и воскресений нет! Ни воскресений, ни невест… Катя, я тебе привезу подарок из-за границы. Что тебе привезти?
— Зачем тратить валюту. Это ты здесь такая добрая, а там над каждым долларом будешь дрожать.
— Я заработаю. Я прославлюсь на весь мир.
Стук.
— Кто?
— Росмер.
— Росмер! Можно. Входите. Росмер, разве я, Евдокия Татаринова, не прославлюсь на весь мир? Разве в Европе таких актрис, как я, много?
— Нет, нет, нет таких актрис.
— Нет, сериозно. Я сериозно спрашиваю, Росмер. Только вы мне можете сказать правду. Скажите, Росмер. Только так… научно… не эмоционально… Может быть, я ошибаюсь?
— Все дело в том, насколько вы знаете язык.
— Язык?
— Главное: совершенное знание языка.
— Я немка.
— Ты говорила, что ты полька.
— Моя бабушка была полька. Ее звали Вероника.
— А ну, скажи, Маша, медленно и раздельно: Ве-ро-ни-ка.
— Ве-ро-ни-ка.
— Правда, чудное имя? Как изгородь. Знаете, есть такие цветущие ограды…
— Ты уже болтаешь от счастия сама не знаешь что. Нельзя так радоваться перед отъездом за границу. Это предосудительно. Можно подумать, что тебе здесь плохо.
— Когда вернетесь?
Пауза.
— Мне дано разрешение на год. Через год я вернусь. Почему вы так смотрите? Что? Идите к черту! Я вернусь наверно. Я прославлю советское искусство за границей. Я скажу: меня сделал актрисой гениальный Филипп Росмер. Спасибо. Дайте Маше.
/Росмер./ Замуж выйдет за границей. Наверно выйдет.
/Дося/ (улыбнувшись ему). Не выйду, Росмер. Ей-богу, не выйду. За кого? Я их ненавижу. Я почти уверена, что там нет ничего… Там ужасно, наверное. Там дуры и дураки. Мелкие чувства, Росмер. У нас нет мелких чувств, правда? Революция освободила нас от мелких чувств[83]. Мы умные. Чем нас можно прельстить? Ничем. Мне ничего не надо.
[А слава?
Вот только славы нет.
Возвращайтесь скорее, Дося. Спешите. Я умру скоро. Да, да. Я уже…].
— Все ты брешешь, Дося.
— Я ничего не брешу.
— Как ты смеешь говорить о мелких чувствах… Сама за пустяк можешь глаза выцарапать. Ты не тщеславная разве? Тщеславная, завистливая.
— Кому ж я завидую? Тебе?
— Да бросьте.
— Дура. Известно, как я живу. Я живу в дыре. У меня ничего нет. У тебя комната такая, что противно войти. Будуар. А я живу так, что в любой момент могу уйти излому навсегда и ни о чем не пожалею.
358. 2. 81. Л. 48, 48 об. — 49Росмер, Катя, актриса.
(После слов: «… когда поезд подъезжает к Парижу…» — В.Г.)
/Росмер./ Париж на Одессу похож… Дайте, я помогу вам. Кутайтесь, кутайтесь. Хорошо!
Они остаются одни, он провожает ее, лестница, полумрак.
— Я куплю себе за границей пальто.
— Воротник поднимите. Холодно. Дайте, я подниму. Смотрите: тень. Вот тень какая! Это волшебный момент. Тень. С давних пор тень тревожит воображение человека.
358. 2. 81. Л. 50Катя. Росмер говорит, что главное — язык. Совершенное знание языка.
Маша. Я немка. Моя мама настоящая немка. Мой родной язык немецкий.
Катя. Вчера ты была полька.
Маша. Во мне польская кровь. Вот видишь: Росмер не знал этого и вдруг вчера спросил: вы не полька? Росмер сказал мне, что я вдруг порозовела нежно, как полька. У меня бабушка была полька. Ее звали Вероника. Чудное имя, правда? Ве-ро-ни-ка. Как изгородь. Знаешь, есть такие цветущие ограды…
Катя. Ты просто разболталась. Нельзя быть через меру оживленной перед отъездом за границу. Это предосудительно. Можно подумать, что ты не вернешься.
Маша. Я вернусь через год. Убирайся вон! Мне дано разрешение на год. Я наверно вернусь. Я еду представлять советское искусство. Я вернусь и выйду замуж за Росмера. За великого режиссера Росмера, который сделал из меня актрису.
Катя. А вдруг ты замуж выйдешь за границей?
Маша. Не выйду. За кого? Я их ненавижу. Там дуры и дураки. Мелкие чувства. У нас нет мелких чувств, правда? Революция освободила нас от мелких чувств. Чем нас можно прельстить? Ничем. Мне ничего не надо. Если я выйду замуж, то только за Росмера.
1334. 2. 415. Л. 10Леля. Завтра я уезжаю за границу. В среду я буду в Париже. Сон! Сбывается мечта жизни. Я еду за границу!
Катя. Когда ты вернешься, ты не узнаешь этой комнаты. Я сделаю полный ремонт. В такой дыре — извини меня — я жить не могу. Это трущоба. Я, конечно, очень благодарна тебе за то, что ты разрешила мне, бездомной, поселиться здесь, но в таком виде принять твой дар я не могу. Нужно переменить обои, выбелить потолок, окрасить окна и двери.
Леля. Пожалуйста. И постарайся также, чтобы всем безработным дали работу, чтобы все лишенцы были восстановлены в правах, чтобы все гиганты социалистической промышленности выстроились как можно скорее и чтобы как можно скорее произошла мировая революция.
Катя. Какая связь? При чем здесь ремонт?
Леля. Запомни: личная…
1334. 2. 415. Л. 7/Леля./ [Ни один угольщик так небрежно не обращается со своим мешком, как я со своей жизнью. Мне совершенно все равно, как жить].
<…>.
[Почему же вы так жили? — спросят меня удивленные репортеры. Потому что я разучилась себя любить].
358. 2. 72. Л. 23, 24 Сцена перваяУборная артистки Елены Гончаровой.
Зеркала. Яркие лампы.
На сцене афиша: «Гамлет».
Гончарова в костюме Гамлета.
Леля (стучит в деревянную стену). Катя! Катя! Ты придешь сюда? Сейчас придет Катя Матросова, моя подруга.
Львов. Она играет Офелию.
Леля. Как вы произносите: Офелия… Вам не странно?
/Львов./ Почему странно?
/Леля./ Ведь вы же класс-победитель?
358. 2. 81. Л. 46/Леля./ В моей душе ад. Честное слово, ад. Я нищая. На мне рубище. Посмотри внимательно: я нищенка, я стою на коленях, прямая, как истукан, и лицо у меня шершаво, как песок[84]. <…> Я несчастна, у меня нет сына. У меня не рождался ребенок. Я могу рожать чудных сыновей и дочек. <…> Что-то случилось с моей жизнью.
