Мигель де Сервантес - Вдовый мошенник, именуемый Трампагос
Не глупа, не безобразна. Дурнушке горя нет, коли ловка: дурен дьявол.
В а д е м е к у м
Мостренка защищает
Свои права отлично; защитила б
И лучше, если бы притом сказала,
Что девочка невинная она,
Что в высшей степени несправедливо.
Ч и к и з н а к е
Трампагос возбуждает состраданье.
Т р а м п а г о с
Меня окутал траурный покров,
И фонари дистиллируют…[7]
В а д е м е к у м
Водку?
Т р а м п а г о с
Да разве много пью я, негодяй?
В а д е м е к у м
Я четырем мостовым прачкам могу дать вперед относительно жажды.
Да чем ему и плакать, как не водкой?
Ч и к и з н а к е
Не лучше ль было б, если бы Трампагос
Окончил слезы лить и обратился
Опять бы, sicut erat in principio.[8]
К своим веселостям забытым, то есть
Подружку б взял для развлеченья мыслей:
Живой — так о живом и думай; мертвый —
Ступай в могилу, вот прямое дело!
Р е п у л и д а
Наш Чикизнаке — ценцурин Катон.
П и с п и т а
Хоть я мала, Трампагос, но велико
Желание мое служить тебе:
Любовника покуда не имею,
Да есть реалов восемьдесят штук.
Р е п у л и д а
А у меня их сотня, и сложенье
Хорошее, и вовсе не ленива.
М о с т р е н к а
А у меня их двадцать два иль двадцать
Четыре даже, и не дура ж я!
Р е п у л и д а
О господи! Да что же это значит?
Против меня Писпита и Мостренка!
Уж не сразиться ли со мной желаешь,
Червяк ползущий? Да и ты, разиня?
П и с п и т а
Клянусь костями бабушки моей,
Доньи кизильщицы, Мари Бобалес[9],
Что я ее ни в грош не ставлю…
Подкрашенный, румяный ангел хочет
Над всеми нами верх забрать! Смотрите!
М о с т р е н к а
Не надо мной, однако; не терплю я
Над собой тяжести, которая мне не по мерке.
К л а р о с
Заметьте, я Писпиту защищаю.
Ч и к и з н а к е
Примите во вниманье, Репулиду
В зашитe я беру себе под крылья.
В а д е м е к у м
Ну, вот и Троя[10]; вот начнется драка,
И выступят ножовые бойцы!
Вот и другая Троя!
Р е п у л и д а
Чикизнаке,
Не надо мне защиты никакой!
Посторонись, сама отметить умею,
И грешными руками раздеру
Лицо у этой тощей лихорадки.
К л а р о с
Репулида, не забывай почтенья
К великому Хуану Кларос.
П и с п и т а
Пусть
Начнет она, ну, пусть она подходит
С своим лицом из валяного теста.
Входит один из мошенников, испуганный.
М о ш е н н и к
Хуан Кларос, полиция идет,
Полиция! Сам альгуасил внизу
На улице.
(Быстро убегает.)
К л а р о с
Клянусь отцовым прахом,
Не остаюсь я здесь!
Т р а м п а г о с
Останьтесь;
Никто не бойся, альгуасил — мой друг,
И нечего бояться, он не страшен.
Мошенник возвращается.
М о ш е н н и к
Сюда нейдет, по улице пошел.
(Уходит.)
Ч и к и з н а к е
Душа моя так и плясала в теле,
Ведь я изгнанник.
Т р а м п а г о с
Если б и пришел,
Так зла не сделал бы, уж это верно;
Не расшумелся б шибко, он подмазан.
В а д е м е к у м
Конец раздорам! Пусть сеньор назначит
И выберет подругу сам по вкусу
И по желанью своему.
Р е п у л и д а
Согласна.
П и с п и т а
И тоже я.
М о с т р е н к а
И я.
В а д е м е к у м
Ну, слава небу,
Что я придумал, как беду поправить.
Т р а м п а г о с
Тоскуя, избираю.
М о с т р е н к а
Бог на помочь!
Коль ты тоскуешь, так тосклива будет
Избранница твоя!
Т р а м п а г о с
Ну, я ошибся:
Без скуки выбираю.
М о с т р е н к а
Бог на помочь!
Т р а м п а г о с
Вот вам и сказ: я выбрал Репулиду!
К л а р о с
С ее же хлебом съест ее Трампагос!
Ч и к и з н а к е
Без хлеба можно, очень аппетитна.
Р е п у л и д а
Теперь твоя; поставь мне гвоздь и знаки[11]
На обе эти щеки.
П и с п и т а
Ах ты, ведьма!
М о с т р е н к а
Такое счастье ей, но не завидуй;
Трампагос наш — католик невеликий:
Недавно Перичону схоронил,
Уж и забыл.
Р е п у л и д а
Отлично рассуждаешь.
Т р а м п а г о с
(снимая траурный плащ)
Сверни-ка этот траур, Вадемекум;
Снеси к «отцу»[12], не даст ли под него
Реалов хоть двенадцать.
В а д е м е к у м
Полагаю
Четырнадцать достать.
Т р а м п а г о с
Скорей, скорее!
Лети и лучшего тащи шесть штофов:
Привесь к ногам и за плечами крылья!
Вадемекум уходит с траурным плащом. Трампагос остается без плаща.
Т р а м п а г о с
Ей-богу, не сними я этот траур,
Так завтра к утру сам хоть в гроб ложись!
Р е п у л и д а
О свет очей моих, теперь твоих!
К тебе идет простое платье лучше,
Чем траурный, меланхоличный плащ.
Входят два музыканта без гитар.
1-й м у з ы к а н т
Вином запахло, вот и мы явились
С товарищем.
Т р а м п а г о с
И кстати. В добрый час!
А где ж гитары?
1-й м у з ы к а н т
В лавочке остались.
За ними сходит Вадемекум.
2-й м у з ы к а н т
Разве
Уж мне сходить?
1-й м у з ы к а н т
Ступай! Скажи жене моей,
Что если кто зайдет в цирюльню нашу,
Чтоб подождал меня немного; только
Глотну винца глоточков пять иль шесть
И пропою две песенки, и дома!
2-й музыкант уходит.
Сеньор Трампагос, по всему заметно,
На славу затевает пировать.
Входит Вадемекум.
В а д е м е к у м
Бочонок там, в передней.
Т р а м п а г о с
Принеси!
В а д е м е к у м
Стаканов нет.
Т р а м п а г о с
Уж это дело скверно.
Ночной горшок (он новый, в деле не был)
Подай сюда! Будь проклят! Ты способен
Хоть даже герцогу навлечь бесчестье!
В а д е м е к у м
Потише вы, у нас посуды хватит,
И шляпы есть, и шляпники найдутся.
А вот, по всем приметам, и беглец!..
Входит некто в одежде невольника, с цепью на плечах, смотрит на всех внимательно, и все на него.
Р е п у л и д а
О боже! Привиденье? Кто же это?
Ужли Эскарраман[13]? Конечно, он.
Эскарраман, душа моя, скорее
В мои объятья; жизнь, опора наша!
Т р а м п а г о с
Эскарраман, Эскарраман, приятель!
Да что с тобой? Да точно ты статуя?
Прерви молчанье, говори с друзьями!
П и с п и т а
Какое платье, что за цепь на нем?
Не тень ли ты? Но трогаю руками
Живое тело.
М о с т р е н к а
Это он, подруга,
И сам не отопрется… но молчит.
Э с к а р р а м а н
Эскарраман, друзья мои, пред вами!
Прошу вниманья! Слушайте прилежно
Рассказ короткий длинных приключений.
Входит цирюльник и приносит две гитары, одну отдает товарищу.
В Берберии разбилась та галера,
В которой я по ярости судей
На левую скамью гребцом посажен.
Моя тюрьма и участь изменились:
И к туркам я в невольники попал.
Два месяца, как я по воле неба
Успел бежать от них на галиоте,
И вот опять свободен я, как птица.
Но я связал себя ненарушимым
Обетом: это платье, эти цепи
Носить, пока повешу их на стены
Обители пустынника святого,
Известного на родине моей
Под именем Мильян де ла Коголья.[14]
Рассказ об этих страшных приключеньях
История должна увековечить.
Для этого не пригодится ль Мендес?
Он жив ли?
К л а р о с
Проклажается в Гранаде.
Ч и к и з н а к е
И все о бедности людской тоскует.
Э с к а р р а м а н
Ну, что толкуют обо мне на свете?
О том, о сем, о переменах счастья
В моей судьбе?
М о с т р е н к а
Сто тысяч анекдотов!
Повесили тебя комедианты!
П и с п и т а
