Дмитрий Мережковский - Гроза прошла (драматические сцены в 4-х действиях)
Елена. Я здесь. Сейчас, сейчас. Няня, тебя барин зовет.
Проходит Марфа.
Явление 4
Палицын. Прощайте.
Елена. До завтра?
Палицын. Я на днях уезжаю.
Елена. Куда?
Палицын. За границу.
Елена. Как? И мы больше не увидимся?
Палицын. Приходите завтра вечером ко мне…
Елена. К вам?
Палицын. Забудьте мой глупый парадокс. Докажите, что вы его забыли. У меня будут деньги. Пятьдесят, сто тысяч, сколько хотите. Вы можете их взять или нет, но я считаю их вашими.
Елена. Опять о деньгах!..
Палицын. Приходите! Это моя последняя просьба. Не отказывайте!
Елена. Не знаю… Может быть…
Палицын. Я жду. (Уходит).
Явление 5
Калиновский. Какая мука! Что за отношение к больному! Ты распустила прислугу…
Елена. Не сердись, ради Бога! Все будет, как ты хочешь.
Калиновский. В редакции была?
Елена (робко). Была…
Калиновский. Ну, что же?
Елена. Ах, Игнатий, я боюсь, ты опять рассердишься, редактор еще не успел…
Калиновский. Лена, я вижу по твоему лицу, что ты скрываешь.
Елена. Ради Бога, не волнуйся…
Калиновский (подходит к письменному столу). Я отправлю редактору записку с Марфой.
Елена. Не делай этого!
Калиновский. Почему?
Елена. Прошу тебя…
Калиновский (с раздражением). Но почему, почему?
Елена. Если ты хочешь непременно, что же делать!.. Статья не принята.
Калиновский (опускается в кресло). Не принята!..
Явление 6
Кухарка (входит из средней двери). Барыня, там управляющий пришел. За квартиру требует, за шесть месяцев…
Калиновский. Как за шесть месяцев..?
Елена. Ах, уходи, пожалуйста, уходи!.. Скажи, что потом (выпроваживает кухарку).
Калиновский. Что это значит? Что ты делаешь со мною, Лена? Зачем скрываешь…
Елена. Господи! Да как же я могла?.. Доктора предупредили, что прежде всего тебе нужно спокойствие…
Калиновский (встает в волнении и ходит). Спокойствие! Вот как! Ну нет, спокойствия мне больше не будет!… Довольно!
Елена. Что ты хочешь?
Калиновский. А вот увидишь! (подходит к письменному столу, выдвигает ящики, вынимает груды бумаг, кладет их на стол и разбирает). Вот статья. Где же том Карлейля?[9] (Становится на стул, берет книгу с полки и приготовляется писать.) Пошли Марфу за бутылкой лафита…
Елена. Это безумие! Ты убьешь себя работой!..
Калиновский. Ах, Лена, зачем мы оба притворяемся? Разве я не знаю, что у меня чахотка… Я должен умереть, так не все ли равно месяцем позже или раньше? Горько мне умереть так рано, не кончив борьбы… Молчать нельзя! Я хочу бороться до последних сил!.. До последней минуты я не выпущу пера из рук!.. Я хочу умереть, как солдат на посту, лицом к лицу с врагом и с оружием в руках!.. Литература падает, литература – Лена, понимаешь ли ты святость этого слова? – становится продажной и уличной!.. Надвигается что-то страшное, поколение без принципов, без чести!.. Я скажу им все, все… Я не знаю – был ли у меня талант, но видишь ли – я чувствую, что в этом сердце есть огонь, есть вера!.. Вера!.. Я не могу выразить этого никакими словами, но я верил всю мою жизнь и теперь перед смертью верю, что правда победит… Вечная правда, которой противиться нельзя!.. Неужели ты не понимаешь меня!.. О, если бы я мог умереть за эту веру!.. Мне грустно, что я отдаю ей так мало, что я так мало сделал!.. (плачет, закрыв лицо руками).
Елена (становится перед ним на колени). Ты не умрешь!.. Я сделаю все… Доктор сказал, что если я увезу тебя из Петербурга на юг…
Калиновский. Боже мой! В этом весь ужас… Я знаю, знаю, что был бы спасен!.. Но мы ехать не можем!..
Елена. Нет!.. Я вымолю у твоих товарищей, я соберу деньги!..
Калиновский. Вздор! Вздор!.. Никто тебе не даст ни копейки. В литературе нет товарищей, а есть только соперники!.. Это – борьба, бешеная погоня за деньгами и успехом… Горе побежденным!..[10] Кто раз упал, тому уже не дадут подняться, его растопчут!..
Елена (ломая руки). Не может быть! Я пойду ко всем, я соберу!..
Калиновский (нервно). Молчи! оставь это!.. Ребяческие утешения!.. Вот в чем ужас!.. Из-за денег, понимаешь, бессмысленно, из-за денег я умираю!..
Елена (вытирает слезы, быстро встает и произносит тихо с решимостью в голосе). Подожди: у нас будут деньги наверное и очень скоро.
Калиновский. Что ты говоришь? Какие деньги?
Елена. Разве ты не видишь, что я говорю серьезно… Деньги наверное будут…
Калиновский. Я ничего не понимаю… откуда?
Елена. Сейчас, сейчас… Не торопи меня! Я так расстроена… Я тебе все объясню…
Калиновский. Это невозможно!
Елена. Не сердись, милый мой. Видишь ли… Ты знаешь – у меня есть старая тетка в Пензе. Она меня возненавидела, когда я вышла за тебя замуж. Я получила письмо от управляющего, что она умерла. Я наверно знаю, что она хотела лишить меня наследства, но не успела… Простая случайность…
Калиновский. Лена! И ты не хотела брать денег из-за того, что она не любила нас!..
Елена. Да. да… Теперь вижу, что это глупость… Необходимо взять…
Калиновский (в волнении). Где же письмо от управляющего? Ради Бога письмо!..
Елена (в смущении). Право, я не знаю… Я забыла, где письмо… Ах, да!.. я ведь оставила его у нотариуса!..
Калиновский. У нотариуса?.. Вот что (он ходит по комнате; после некоторого молчания останавливается перед Еленой и берет ее за руки). (Тихо) Это вопрос жизни и смерти, Лена. Ты лгать не умеешь. Поди сюда! Смотри мне прямо в глаза. Я тебе верю во всем: дай слово, что ты меня не обманываешь.
Елена (несколько минут смотрит ему в глаза прямо и пристально). Да, если ты этого требуешь… Я даю… слово, что деньги будут.
Калиновский. Значит, значит правда!.. Боже мой, какое счастье!..
Елена (плачет). Да, да!.. Не правда ли… какое счастье!..
Калиновский (смотрит на нее в смущении). О чем ты.
Елена. Так… Ничего… Пройдет… Это я от радости…
Калиновский. От радости!.. Я понимаю тебя… Я сам готов плакать… Деньги – свобода! И ведь это ты мне даешь свободу, ты меня спасла!.. (Он хочет обнять ее; она отталкивает его и плачет).
Елена. Оставь меня!
Калиновский. О, милая, если б ты знала, как я люблю тебя!.. Новая жизнь, свобода!.. О, повтори, что это не мечта, что это не сон!
Елена (встает, отстраняет его, вытирает слезы и произносит холодно и решительно). Успокойся: это не мечта… Ты можешь быть счастлив: деньги будут.
Действие второе
Комната в мастерской скульптора Арсения Палицына. Налево каминный столик, покрытый скатертью, с шампанским и фруктами. Фантастическое убранство в стиле Бодлера[11] и Эдгара По[12]. В одном углу, под тенью тропических пальм, мраморная Венера. Вкус художника, антиквария, дилетанта. Мебель покрыта старинными тканями нежных и тусклых цветов. Посередине дверь в прихожую. Палицын один в комнате; сидит у камина и держит в руках книгу. В дверь стучат.
Явление I
Палицын. Это ты, Семен? Войди (Семен входит). Что тебе?
Семен. Я? Арсений Федорович, насчет рубашек со стоячими воротничками… Сколько взять прикажете?.. Две дюжины, либо три?..
Палицын. Бери? сколько хочешь…
Семен (помолчав). Значит, барин, едем?..
Палицын (не отрываясь от книги). Завтра, в четыре часа…
Семен (в раздумье). Так-с… Ну что же, с Богом!..
Палицын. А тебе очень не хочется уезжать от племянника… Знаешь что? Оставайся здесь на моей квартире. Жалованье буду платить прежнее. Я поеду один или кого-нибудь другого возьму…
Семен. Как можно!.. Виданное ли дело – одного барина в чужие края отпускать?.. Да вас там всякий оберет… Обидели вы меня, Арсений Федорович, право обидели… Другого возьмете!.. Какое слово молвили… Если с вами что-то не дай Бог – приключится – грех на моей совести…
Палицын. Ну, ну… Перестань!.. Я не хотел тебя обидеть: мы поедем вместе…
Семен. Одного отпустить!.. Разве я к тому сказал?..
Палицын. Иди к себе наверх. Ты мне больше не нужен.
Семен (мрачно). Слушаю-с (ставит шампанское на лед и поправляет угли в камине). Так завтра, в четыре часа?
