Жан-Батист Мольер - Мизантроп

О боже мой, к чему такое осужденье!
К людской природе вы имейте снисхожденье;
Не будем так строги мы к слабостям людским,
Им прегрешения иные извиним!
И добродетельным быть надо осторожно
Излишней строгостью испортить дело можно:
Благоразумие от крайностей бежит
И даже мудрым быть умеренно - велит.
Суровость доблести минувших поколений
Не в духе наших дней, привычек и стремлений.
Где совершенство нам в угоду ей найти?
За веком мы должны с покорностью идти,
Безумье эта мысль, ее пора оставить
Не вам, поверьте мне, заблудший свет исправить
Я вижу множество, как вы, вещей и дел,
Которых видеть бы иными я хотел.
Но что бы ни было, не разражаюсь бранью
И волю не даю, как вы, негодованью.
Людей, как есть они, такими я беру;
Терплю безропотно их жалкую игру.
Иное ни к чему меня не привело бы.
И, право, мне покой мудрее вашей злобы.

Покоем, сударь мой, вы хвалитесь своим.
Ужели ваш покой ничем не возмутим?
А если б изменил ваш друг вам очевидно,
А если б разорить старались вас постыдно,
А если б гибли вы от клеветы людской,
Все ненарушенным остался б ваш покой?

На все, что будит в вас такое беспокойство,
Смотрю спокойно я, как на людские свойства.
И так же оскорбить меня бы не могло
Увидеть у людей порок, и ложь, и зло,
Как ястреба найти не странно плотоядным,
Мартышку - хитрою, а волка - кровожадным.

Так все переносить - измену, воровство...
И даже не сказать ни слова одного?
Ну нет! Мне эта речь - прямое оскорбленье.

По чести, лучше б вам умерить возмущенье,
Поменьше своего противника хулить
И делу своему заботу уделить.

Не стану ни за что, и кончено об этом.

Кого возьмете вы, чтоб вам помог советом?

Я? Правосудие и правоту мою.

Не навестите ль вы заранее судью?

Зачем? Иль мой процесс сомнительный, неправый?

Согласен с вами я; но в происках лукавый
Ваш враг...

Нет. Я решил спокойно ждать суда,
Я прав или не прав.

Боюсь я, что тогда...

Не сдвинусь с места я.

Но ваш противник лично
Готовит козни вам.

Мне это безразлично,

Вам неприятности, наверное, грозят.

Пусть так: желаю я увидеть результат.

Но...

С удовольствием я проиграю дело.

Однако...

Вот когда судить смогу я смело,
Довольно ль низости и злобы у людей,
Чтоб сделать подлость мне в глазах вселенной всей!

О, что за человек!

Факт был бы так прекрасен,
Что проиграть процесс заране я согласен!

Кто не услышал бы ваш яростный протест,
Смеяться стали бы над вами все, Альцест!

Для них же хуже.

Так! Но эта честь, правдивость,
Прямая искренность, святая справедливость,
Что в мире вы всему готовы предпочесть,
В том, что вы любите, ужель все это есть?
Я должен вам сказать, что я дивлюсь немало:
Гоненье на весь мир вам все ж не помешало,
Хоть гнусен род людской и так уж вам постыл,
Найти в нем кое-что, чем он и вас прельстил.
И вот что кажется особенно мне странным:
Ваш выбор для меня является нежданным.
Две женщины дарят вас склонностью своей:
Одна - так искренна; другая - всех скромней!
Но не хотите вы и выбраться из плена,
В котором держит вас кокетка Селимена.
Нрав легкомысленный... злословие... Она
Для нравов нынешних как будто создана.
Так как же примирить с тем ваши все нападки,
Что в ней вы терпите такие недостатки?
Пред милым существом ужель ваш гнев затих?
Вы их не видите или простили их?

О нет! Моя любовь не знает ослепленья.
Все недостатки в ней мне ясны без сомненья.
И как бы ни горел во мне любовный пыл,
Я первый вижу их и первый осудил.
Но, несмотря на все, чтоб я ни делал, - каюсь
И слабость признаю: я ею увлекаюсь.
И вижу слабости ее, о них скорблю,
Но все ж она сильней, и я ее люблю.
Огонь моей любви - в то верю я глубоко
Очистит душу ей от накипи порока.

Ого! Придется вам не пожалеть труда.
Так думается вам, что вы любимы?

Да.
Я б не любил ее, не будь я в том уверен.

Но почему ж тогда весь ваш покой утерян?
Коль любит вас, к чему завидовать другим?

Когда любовь сильна, мы всем владеть хотим!
И я пришел сюда, чтоб все сказать ей смело,
Что мне внушила страсть, что в сердце накипело.

Нет, если б выбора хотели моего,
На Элианте я б остановил его.
Да, с чувством искренним, с душою благородной,
Она-то более была б для вас пригодной.

Да, это часто мне рассудок говорит;
Но над любовью ведь не он, увы, царит.

А я боюсь за вас; надежды ваши хрупки...

Хозяек увлекли какие-то покупки,
Ни Селимены нет, ни Элианты нет.
Но, слышу я, вы здесь; примите мой привет.
Хотелось мне давно сказать вам откровенно,
Что для меня весьма знакомство ваше ценно,
Что ваши качества неимоверно чту
И другом вас назвать давно таю мечту.
Вам должное воздать умею по заслугам
И жажду страстно я, чтоб вы мне стали другом.
И смею думать я ввиду моих заслуг,
Что быть отвергнутым такой не может друг!

К вам, сударь, речь моя относится всецело.

Как, сударь мой?...

Да, к вам. Иль это вас задело?

Нет, что вы, сударь мой! Но так сюрприз велик...
Такая честь меня поставила в тупик.

Пускай вас не дивит порыв мой откровенный,
Почета вправе ждать от целой вы вселенной.

Но, сударь...

Выше вас нет никого в стране,
И ваши доблести для всех ясны вполне.

Но, сударь...

Лично я, признаюсь без смущенья,
Пред всеми оказать готов вам предпочтенье.

Но, сударь...

Разрази меня небесный гром,
Коль с вами покривил хоть в слове я одном.
Позвольте ж вас обнять, сказать с сердечным жаром,
Что вашу дружбу я считал бы ценным даром.
Вот вам моя рука, ее от сердца дам.
Я - друг ваш!

Сударь мой...

Как? Неугодно вам?

Я повторяю вновь: мне слишком много чести.
Вы предложение свое получше взвесьте.
Ведь дружба - таинство, и тайна ей милей;
Так легкомысленно играть не должно ей.
Союз по выбору - вот дружбы выраженье;
Сперва - познание, потом уже - сближенье.
Мы ж с вами, может быть, друг другу так чужды,
Что как бы не дойти от дружбы до вражды.