Маркиз де Сад - ДИАЛОГ МЕЖДУ СВЯЩЕННИКОМ И УМИРАЮЩИМ
УМИРАЮЩИЙ – Я пытаюсь доказать вам, что мир и все его содержание могут быть тем, чем являются изначально, без какого-то замысла и разумных обоснований, и что у природных явлений должно быть природное происхождение: природные причины полностью объясняют все, нет потребности изобретать неестественные вещи, такие, как ваш бог, который, как я говорил ранее, нуждается в объяснении, и который, в то же время, сам не объясняет ничего, и, будучи лишь только основанием всего, ваш бог является лишним, он совершенно бесполезен; он бесполезен, поскольку живет только в воображении, как несуществующая пустая основа; таким образом, чтобы заключить, что ваш бог – выдумка, мне не нужно никаких иных доводов, кроме тех, которые убеждают меня в его бесполезности.
СВЯЩЕННИК -В таком случае, у меня нет необходимости разглагольствовать с тобой о религии.
УМИРАЮЩИЙ – Правда, но почему бы и нет? Ничто так не забавляет меня так, как степень людского фанатизма и глупости, хотя иногда потрясающий спектакль безумия, который мы наблюдаем, может быть и ужасен, но он неизменно интересен. Ответьте мне честно, отложив в сторону личные воззрения: Я достаточно слаб, чтобы пасть жертвой ваших глупых теорий о невероятном существовании, которые и поддерживают религию; в какой форме вы бы посоветовали мне поклоняться ему? Вы бы сделали так, чтобы я принял грезы Конфуция скорее, чем абсурд Брахмы, должен ли я встать на колени перед великой змеей, которой молятся негры, призвать перуанское солнце или Моисея – властителя толпы, который сплотил секту Мохамеда, какая из христианских ересей будет наилучшей с вашей точки зрения? Будьте внимательны, отвечая.
СВЯЩЕННИК – Разве можно в этом сомневаться?
УМИРАЮЩИЙ – Значит основание всего к тому же еще и эгоистично.
СВЯЩЕННИК – Нет, сын мой, в основании всего так много любви для тебя и для меня. Я дарую тебе мой символ веры.
УМИРАЮЩИЙ – Я удивляюсь, насколько каждый из нас должен не любить себя, чтобы соизволить слушать подобную ерунду.
СВЯЩЕННИК – Но кто может сомневаться относительно чудес, вызванных нашим Божественным Избавителем?
УМИРАЮЩИЙ – Тот, кто не видит в нем самого вульгарного из всех трюкачей, тот, кто может найти в нем что-то, кроме наиболее ловкого из всех обманщиков.
СВЯЩЕННИК – O Господи, услышь его и обрушь громы гнева!
УМИРАЮЩИЙ – Нет, друг мой, все тихо и мирно вокруг нас, потому что ваш бог, будь то от бессилия или по иной причине, или от того, что вам будет угодно (я на мгновение буду снисходителен к вам, если вам угодно, чтобы вникнуть в ваше положение) потому, что этот бог, как я сказал, существуй он взаправду, во что вы тупо верите, не мог бы избрать менее смехотворные средства, чем ваш Иисус, чтобы убедить нас.
СВЯЩЕННИК – Что! Пророчества, чудеса, мученики – не слишком ли много доказательств?
УМИРАЮШИЙ – Я стараюсь соблюдать правила логики, как вы можете приводить мне в качестве доказательств то, что само не доказано? Прежде, чем пророчество станет доказательством, я сначала должен быть полностью уверен, что оно когда-то было произнесено; пророчества претендует на принадлежность к истории, но для меня они могут рассматриваться не более, чем исторические факты, где три из четырех чрезвычайно сомнительны; если к этому добавить большую вероятность того, что они были донесены до нас не очень объективными историками, которые записывали то, что они хотели, чтоб мы прочли – я вправе быть скептиком. И, кроме того, кто поручится, что эти пророчества не появились уже после событий в них описанных, что это – не политическая стратегия, как в тех случаях, когда предсказывается счастливая жизнь народа только при властвовании короля, равно как мороз в зимнее время? Что касается ваших чудес, я достаточно подготовлен, чтобы не поддаться на этот мусор. Все мошенники делали их, все дураки верили в них; прежде, чем я ни буду убежден в достоверности чуда, я буду уверен, что случай, именуемый вами чудом, абсолютно противоречит законам Природы, а все чудесное происходит за ее гранью; и кто столь глубоко изучил Природу, что может точно указать то место, где она нарушается? Для того, чтобы совершилось чудо, нужно лишь две вещи – шарлатан и парочка простаков; кстати, есть еще источник ваших чудес: все новые адепты религиозных сект завлекают кого-то и приводят в качестве доводов все экстраординарное, что только в состоянии отыскать, чтобы им поверили. Подвиги Вашего Иисуса не превосходят подвигов Апполона, и все же никто не собирается объявлять его теперь богом; перейдем к вашим мученикам, они, конечно, являются самым слабым из ваших аргументов. Чтобы получить мученика, нужно просто иметь энтузиазм с одной стороны и сопротивление – с другой, и пока противостояние будет продолжаться – будут появляться новые и новые мученики, я никогда не признаю, что один лучше, чем другой, а скорее склоняюсь считать жалкими их всех. Ах, друг мой! Вы бы считали правдой присутствие бога, которого вы проповедуете, без чуда, мученика и пророчества, на которых основывается его власть? Если, как вы говорите, человеческое сердце – дело его рук, то почему бы ему не вложить в него свод своих законов? Тогда божий закон был бы справедливым для всего человечества, потому что исходил бы только от бога, тогда бы он был спрятан глубоко и был бы одинаков для всех людей; до скончания мира все люди, имеющие такой изысканный и чувственный орган походили бы друг на друга и испытывали бы уважение к богу, который даровал им это; все бы обожали и обслуживали его одинаково, и были бы не способны игнорировать бога из-за препятствующего внутреннего импульса поклоняться ему. Но вместо этого, что я созерцаю повсюду в мире? На свете столько же богов, сколько стран; столько же различных культов – сколько различных умов и различных фантазий; и этот рой мнений, среди которого физически невозможно разобраться, скажите, это – просто божий промысел? Тьфу на вас, святой отец, вы оскорбляете вашего бога, когда представляете его мне таким образом; довольно, позвольте мне отрицать его полностью, поскольку, если он существует, то я оскорбляю его гораздо меньше моим скептицизмом, чем вы через ваши богохульства. Обратитесь к вашим чувствам, святой отец, ваш Иисус не лучше чем Мохамед, Мохамед не лучше, чем Моисей, и все трое вместе не лучше, чем Конфуций, в общем, все те, кто высказывали какие-то мудрые мысли в то время, как другие бредили, бездельничая, и, тем не менее, такие люди – все мошенники: философы высмеивали их, толпа им верила, правосудие должно их остановить.
СВЯЩЕННИК – Увы, правосудие соприкоснулось только с одним из четырех и слишком жестоко.
УМИРАЮЩИЙ – Если он один получил то, чего заслужил, то он заслуживал этого больше всех: мятежный, буйный клеветник, нечестный, распутник, неуклюжий клоун и очень вредный; он обладал искусством вызывать благоговение толпы; и в этом исток его наказания в государстве, где состояние дел было таким же, как в Иерусалиме. Они были действительно очень умны, что избавились от него, и это, пожалуй, единственный случай, в котором мои чрезвычайно снисходительные и терпимые принципы способны узреть строгость Фимиды. Я оправдываю любой проступок, когда под угрозу ставится жизнь правителей, короли и министры – единственные, кого я уважаю, и как бы он не любил свою страну и своего короля, он лучше мертвый, чем живой.
СВЯЩЕННИК – Но ты, конечно, веришь, что нас ожидает что-то после этой жизни, ты рано или поздно погрузишься во тьму, и ни одна теория не успокоит твой дух, к тебе придут неисчислимые страдания, постигающие тех, кто провел свою жизнь в злобе, вечность – награда лишь для тех, кто жил праведно?
УМИРАЮЩИЙ – Что еще, друг мой? Я никогда не испытывал страха перед небытием, я вижу пустоту, но утешающую и непретенциозную; все прочие теории опираются на гордыню, и только в этой одной есть рассудок. Кроме того, основание всего вовсе не ужасно и не абсолютно, это – просто небытие. Разве на моих глазах не было примеров перерождения и возрождения в Природе. Ничто в мире не погибает, друг мой, ничто не теряется, сегодня – человек, завтра – червь, послезавтра – муха; не поддерживается ли все за счет уже существующего? И что дает мне право быть судимым за недостатки, которые находятся во мне не по моей вине, или я должен быть снова наказан за те преступления, ответственность за которые лежит не на мне? Как вы совместите вашего бога с этой системой или же он пожелал создать меня, чтобы снова получать удовольствие от наказания, и только по собственной прихоти он не оставляет меня в покое и не дает мне возможности самому решать?
СВЯЩЕННИК – Ты свободен.
УМИРАЮЩИЙ – Да, в терминах ваших предубеждений, но сама причина наносит поражение следствию; теория человеческой свободы, являющаяся столь важной в ваших устах, была сфабрикована лишь для того, чтобы оказать людям любезность. Какой человек на Земле, взойдя безвинным на эшафот, скажет, что у него был выбор не делать этого? Мы – заложники неотвратимой силы, и не в нашей власти делать что-либо, противоречащее жребию, мы можем только постепенно прорываться вперед по предопределенному пути. Имеется немало достоинств, которые вовсе не являются необходимыми Природе и напротив, немало преступлений, в которых она не нуждается, именно в этом и есть совершенное равновесие, которое она поддерживает между одним и другим, в этом состоит ее великая наука; но можем ли мы быть виновны в том, что добавляем лишний груз на ту или иную сторону, когда это она – та, которая колышет чаши весов? Не более чем шершень, вонзающий свое жало вам в кожу.
