Владимир Пресняков - Терроризм
Пассажир 2 (как–будто испугавшись): Слаженно?
Пассажир 1 (с издёвкой): Слаженно!
После этого все долго молчат.
Пассажир: Сколько времени?
Пассажир 1: А какое это сейчас имеет значение? Всё равно никто никуда не успеет. Вам куда нужно было успеть?
Пассажир: Какая разница? Мне просто нужно было успеть. Я хотел перелететь из этого места в другое… По работе, встретиться… Здесь меня проводили, жена собрала чемодан, проводила и будет ждать завтра, там меня будут ждать через три часа, но там я, видимо, не буду через три часа…
Пассажир 1: Не будете!
Пассажир 2: Нет, не будете!
Пассажир: То есть, получается, я всюду опоздал! Как же быть?
Пассажир 1: Как быть?
Пассажир 2: Если всё взорвётся – мы ещё долго не улетим, пока всё починят…
Пассажир 1: Да мы тогда, вообще, не улетим!
Пассажир 2: Если разминируют, то всё равно не сразу полетим…
Пассажир 1: Да?
Пассажир 2: Часа два–три пока перераспределят графики вылетов, всё ведь сдвинулось…
Пассажир: Лишь бы ничего не взорвалось – мне во что бы то ни стало нужно оказаться, нужно оказаться…
Пассажир 1: Окажитесь. Часов через шесть – самое раннее, если вот прямо сейчас разминируют…
Пассажир: Ужас, безумие – что за время наступило, нигде не чувствуешь себя защищённым, только дома теперь…
Пассажир 1: Дома?
Пассажир: Только дома, теперь…
Пассажир 2: Дома?..
Пассажир 1: Держитесь!
Пассажир: В смысле?
Пассажир 1: Ну, кто знает, чем теперь всё обернётся! Вот вы знаете, чем обернулась конкуренция?
Пассажир: Конкуренция? На производстве?
Пассажир 1: Да хоть где! Когда кто–то хочет доказать другим, что он лучше, чем есть на самом деле, – невинная идея, не правда ли, а чем обернулась?
Пассажир: Да чем, чем она обернулась?!
Пассажир 2: Конкуренция обернулась проблемой выбора! Раз есть что–то другое, почему бы не выбрать это что–то другое? Выбрать – значит, отказаться, – ужас!
Пассажир 1: В принципе, да, верно, проблема выбора есть, – хотя, говорят, у «Пепси–Колы» и у «Кока–Колы» – один хозяин, и вся эта их конкуренция – просто хитрый трюк! Не купят одно – обязательно купят другое, – а хозяину от всего прибыль, потому что всё – его! Всё!
Пассажир 2: Да–да, да–да… И поэтому проблема выбора – скорее всего, замороченная проблема, липовая! Всё уже решено. Даже сейчас.
Пассажир: Сейчас?
Пассажир 1: Конечно. Вот у меня всё закипает внутри, я еле себя сдерживаю, чтобы не кинуться на кого–нибудь, потому что я опаздываю, я не успеваю, и вообще, я мог погибнуть – хорошо эти сумки на взлётной полосе вовремя обнаружили! И у меня, на самом деле, совсем нет выбора! Я должен сидеть и ждать, когда всё это безумие закончится! Я должен участвовать в этом!
Пассажир: А у меня есть выбор!
Пассажир 2: Да?
Пассажир: Да. Я вернусь домой. А потом, когда здесь всё закончится, я приеду снова и полечу. А сейчас я вернусь домой, потому что ждать здесь я не хочу, меня это не касается, пусть здесь происходит всё, что угодно. Я пережду дома, мне поменяют билет, – авиакомпания возместит издержки, и всё равно я попаду, куда хотел, с опозданием, но попаду, – и это не имеет никакого значения – вовремя, или нет, – потому что у меня уважительная причина, – пусть включат телевизор и узнают, что у меня уважительная причина, – и я пережду дома.
Пассажир 2: Вы, прямо, сами себя лечите!
Пассажир 1: Думаете, поможет?
Пассажир (бормочет): Аэропорт заминирован, поеду домой. Буду через час – максимум. Всё… всё – еду!
Пассажир 1: Всё–таки поедете домой?
Пассажир: Да, здесь находиться нет никакого смысла, этот цирк надолго!
Пассажир 2: Надолго.
Пассажир: Прощайте.
Пассажир 1: Но, вы же вернётесь?
Пассажир: Вернусь, конечно, сегодня всё равно полечу!
Пассажир 1: Ну, тогда, до–свидания!
Пассажир: До–свидания?
Пассажир 1: Когда этот цирк закончится, начнётся другой, – наверняка, знаете, запихают всех в один самолёт, и он будет нас развозить со скоростью звука… кому куда надо…
Пассажир: Я не понимаю ни ваших шуток, ни, вообще, смысла всех этих слов, – ну зачем нужно сейчас шутить!
Пассажир 2: А что, – ждёт вас?
Пассажир: Кто?
Пассажир 2: Ну, куда вы сейчас едете? Там? Если не ждёт, может, останетесь?
Пассажир: Устрою сюрприз! (Собирается уходить).
Пассажир 2: До–свидания!
Пассажир уходит, Пассажир 1 и Пассажир 2 остаются сидеть и ждать.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Спальня в типовой квартире. В центре – большая кровать, чуть сбоку – шкаф с зеркалом; у кровати – тумбочки, светильники; на одной из тумбочек – телефон. В кровати мужчина и женщина.
Женщина: Мне плохо… (вот–вот заплачет).
Мужчина: Ой, вот только этого не надо, не надо! Ну что такое, а? Что это – прилив чувств, воспоминания тебя какие–то мучают… Что заставляет тебя плакать, когда для этого нет никакого повода?
Женщина: Не знаю, так плохо, мутно, как будто я – грязная пепельница.
Мужчина: Грязная пепельница…
Женщина: Не знаю, вот, это, действительно, когда долго воздерживаешься, кажется, что всё будет особенным именно с этим мужчиной, или, вообще, с мужчиной, ждёшь, фантазируешь, а когда всё случается, вот уже через секунду, вдруг такая пустота накатывает, а тут ещё, вобще, всё вместе…
Мужчина: Ты больная, что ли, ты, вообще, просто, – так нельзя!
Женщина: Не знаю, но самое сложное – перетерпеть вот эти первые секунды, минуты. Дальше, когда опять захочется, легче будет… (вдруг кричит) и всё опять по новой! По новой!
Мужчина: Ты психопатка, как с тобой муж живёт?
Женщина: По привычке!
Мужчина: По привычке… живёт по привычке, а у тебя эти истерики тоже по привычке, или ты специально для меня весь этот цирк с конями приготовила?..
Женщина: Для тебя, для тебя… сейчас всё пройдёт… Ты как?
Мужчина: Я нормально, могу повторить…
Женщина: Ужас, ну найди, найди какое–нибудь другое слово, ты убить меня хочешь!
Мужчина (картинно, со слегка плаксивой интонацией читает стихотворение):
Поздняя осень,
Грачи улетели,
Лес обнажился,
Поля опустели,
Только несжата полоска одна,
Грустную думу наводит она.
Кажется шепчут колосья друг другу:
Скучно стоять нам в суровую вьюгу…
Женщина: Перестань!
Мужчина: Не знаю, мне со школы помогает. Читаешь про себя, или вслух – время летит, и ты думаешь про эти колосья, а совсем не о том, что тебя раздражает, совсем не о том… просто колосья… там дальше ещё интересней, там как бы эти колосья, они ждут крестьянина, который их не вспахал, или не сжал, там, в общем, они ждут, зовут его, и тут им отвечает, что–ли, голос свыше, он говорит им, прямо этим колосьям:
«Не оттого он не жнёт и не сеет, …
А оттого, что он сильно болеет!
Руки, что вывели полосы эти
Высохли в щепку,
Повисли, как плети!..»
Женщина (поворачивается вплотную к мужчине и, вдруг, ложится на него сверху – то, как порывисто и в то же время кокетливо она это делает, говорит о её резко изменившемся настроении): Хочешь, свяжи меня?!
Мужчина: Связать… а чем, я без ремня – мужниным ремнём?
Женщина: Он тоже без ремня ходит… А, свяжи меня колготками!
Мужчина: Колготками?
Женщина: Да, возьми их в шкафу, а я как будто без сознания (скатывается с мужчины и ногами выпихивает его с кровати, – мужчина падает на пол), без сознания лежу тут, а ты, пока я без сознания, – свяжешь меня, а я сразу же очнусь, но уже поздно, и ты будешь уже полностью владеть мной, а я бессильно подчинюсь тебе!
Мужчина (ползёт к шкафу): А колготки не порвутся?
Женщина: Не порвутся (принимает позу отключившейся – в силу каких–то своих внутренних причин – женщины). Давай, они там, в шкафу, в среднем ящике!
Голый мужчина встаёт перед шкафом, открывает дверцу – перед ним множество выдвижных ящиков с бельём; мужчина выдвигает один, другой, бегло осматривает ящики, не обнаружив ничего капронового, садится на пол, решая начать более тщательные поиски колготок снизу.
