Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
Белов и Двойник медленно поднимаются, садятся, потом встают, смотрят друг на друга. Выходят остальные и тоже всматриваются друг в друга, как бы заново узнавая. Они блуждают, будто среди деревьев.
ВЕДУЩИЙ. Тут и сказке конец, а кто слушал – огурец. Это я пошутил. Не поняли? Ну, огурец, это такое зеленое съедобное было растение. Растение – это то, что из земли растет, из семени, потом фотосинтез и все такое прочее. Вот интересно, вы действительно ничего не знаете или притворяетесь? А?
Все на сцене повернулись к нему, будто вопрос задан и им. Таким образом взгляды всех присутствующих – и зрителей, и актеров, сойдутся в одной точке.
Занавес
Край света
печальная комедия в двух действиях
Действующие лица
ГРИГОРЬЕВ
ЛЕНА
ИГОРЬ
ГОЛУБЕВА
Действие первое
Квартира в дряхлом доме. Старые вещи – и нужные, и всякий выживший из надобности хлам. Посредине – столб, поддерживающий провисающий потолок. По бокам окна с облупленными рамами. Входная дверь, дверь в кухню, дверь в еще одну комнатку. На стенах фотографии в рамочках. Старые фотографии. Жилище одинокой старушки, вот что это на первый взгляд.
Но люди здесь находятся вполне молодые. Лена и Игорь. Они не муж и жена, но сначала кажется – муж и жена.
Они сидят на полу возле перевернутого круглого стола, друг против друга; Игорь пристраивает отломившуюся ножку.
ИГОРЬ. Этому столу сто лет.
ЛЕНА. Не меньше.
ИГОРЬ. Легче его выкинуть, чем починить.
ЛЕНА. Давай выкинем.
ИГОРЬ. В окно не пролезет.
ЛЕНА. А мы разломаем – и по частям.
ИГОРЬ. И кому-нибудь на голову. Какой-нибудь старушке. И меня посадят в тюрьму за убийство по неосторожности.
ЛЕНА. А я буду тебе передачи носить. Письма буду писать. Я люблю писать письма, а некому. Давай, правда, ты что-нибудь сделаешь такое и сядешь в тюрьму, а я буду писать тебе письма. А ты мне. Дорогой Игорь! Я не сплю ночами и думаю о тебе. Я плачу, плачу, плачу. Я вспоминаю каждый день, когда мы были вместе. Это было великое счастье, но мы не понимали этого. Наш сын растет и уже говорит «мама». А я учу его говорить «папа», чтобы порадовать тебя, когда ты вернешься. Но он плохо учится, потому что дети говорят только о том, что видят. А видит он только плохое. Я умираю от тоски по тебе, милый мой, любимый, я грызу подушку и глотаю пух. Жду ответа от тебя, дорогой мой, как глотка воды в пустыне.
Пауза.
ИГОРЬ. Дорогая Лена. Мои однообразные тюремные дни проходят незаметно, потому что я все время думаю о тебе. Я… У вас есть большие гвозди?
ЛЕНА. Не знаю.
ИГОРЬ. Никакого хозяйства у вас. Мужчины нет в доме. Давай поженимся.
ЛЕНА. Давай.
ИГОРЬ. Я серьезно.
ЛЕНА. Я тоже. А клеем нельзя?
ИГОРЬ. Все равно развалится. Тут ножка вон какая, а паз вон какой. Проще гвоздями. А лучше выкинуть.
ЛЕНА. Жалко.
ИГОРЬ. Нет, серьезно, пойдем в загс и подадим заявление.
ЛЕНА. Мы и так почти муж и жена.
ИГОРЬ. Я детей хочу. Сына хочу.
ЛЕНА. Я тоже хочу детей. Но много, не меньше пяти.
ИГОРЬ. Почему?
ЛЕНА. А вдруг один умрет еще в детстве? Ведь очень много опасных детских болезней. А второй может попасть под машину. Третий – или третья, если дочь, вырастет, свяжется с плохой компанией, станет наркоманом или наркоманкой и умрет от этого. Четвертому, допустим, повезет. Он станет взрослым. Он станет богатым. И его застрелят грабители или конкуренты. Останется хотя бы пятый. Он будет тихий математик. Он будет тихо заниматься наукой… И тихо сойдет с ума, потому что – плохая наследственность. Значит нужно не пять детей, а шесть или даже семь. Чтобы наверняка кто-то выжил. Потому что если будет один и вдруг с ним что-то случится, я тогда умру, я не переживу его. Я слишком заранее его люблю.
ИГОРЬ. Я у своих родителей один сын. И, как видишь, жив-здоров. Не умер от наркотиков, под машину не попал, конкуренты не застрелили.
ЛЕНА. Какие конкуренты? Кто ты такой? Ты газетный обозреватель, занимаешься вопросами культуры, кому ты нужен? Хотя – обидишь какого-нибудь гастролера, он прикажет своим охранникам, и они тебя запросто пристрелят.
ИГОРЬ. Гвозди у вас есть или нет?
ЛЕНА. В ванной что-то было в шкафчике. Или на балконе. Но вряд ли.
Пауза.
ИГОРЬ. Ну?
ЛЕНА. Что?
ИГОРЬ. Мы поженимся или нет?
ЛЕНА. Ладно.
ИГОРЬ. Убью я тебя когда-нибудь. Вот этим молотком.
ЛЕНА. А кто тебе будет письма писать? В тюрьму?
ИГОРЬ. Можно и без детей жить, если ты за них боишься.
ЛЕНА. Я хочу детей. Если я буду замужем, я обязательно захочу.
ИГОРЬ. Значит, ты не хочешь замуж, потому что боишься захотеть детей?
ЛЕНА. Можно сказать и так. Да нет. Сейчас мы просто… Ну, как это называется…
ИГОРЬ. Сожители это называется.
ЛЕНА. Гадкое слово.
ИГОРЬ. Ну – любовники.
ЛЕНА. Это уже лучше. В общем, пока мы просто… А когда станем муж и жена, будет уже не то. Я начну ревновать.
ИГОРЬ. А сейчас не ревнуешь?
ЛЕНА. Сейчас не так. А что, уже есть повод?
ИГОРЬ. Нет.
ЛЕНА. Но будет. Обязательно будет. Если мы просто так, тогда что ж… Сделали друг другу ручкой, и все. А если муж и жена, да к тому же дети…
ИГОРЬ. Тебе лечиться надо.
ЛЕНА. Вот. Ты уже муж.
ИГОРЬ. Не понял.
ЛЕНА. Ты сказал это, как муж. Раздраженный злой муж. Мы прожили вместе сто двадцать восемь лет, я тебе опостылела, ты кричишь: дура, иди полечись! Так оно и бывает. Всегда.
ИГОРЬ. Во-первых, я не кричал. Это во-первых. Во-вторых… Во-вторых, я не собираюсь тебе изменять, понимаешь, не собираюсь!
ЛЕНА. А если я изменю?
ИГОРЬ. Тебе хочется? Или уже?
ЛЕНА. Да нет, не хочется. Мне никто не нужен, кроме тебя. Я тебя обожаю. Но ты станешь мужем, и все будет по-другому. Сейчас я тебя просто люблю. А станешь мужем – буду обязана любить. Как жена. А это уже несвобода. И захочется что-то… Изменить ради свободы. Это я шучу.
ИГОРЬ. Я понимаю. Ничего страшного. Я прощу. Или лучше так: изменяй, но чтобы я не знал.
ЛЕНА. Я так не смогу. Мне захочется рассказать.
ИГОРЬ. Зачем?
ЛЕНА. Потому что не выдержу. А ты, значит, считаешь, что можно втихомолку? Лишь бы не знать? Ты уже приготовился к этому? Ты дальновидный, я знаю. Ты уже все спланировал. Даже то, как ты будешь мне изменять. Втихомолку. И даже если ты не будешь изменять, я буду думать, что ты изменяешь…
ИГОРЬ. Я ничего не понимаю. Абсолютно ничего. Ты хочешь за меня замуж?
ЛЕНА. Хочу.
ИГОРЬ. Ты хочешь иметь детей?
ЛЕНА. Хочу.
ИГОРЬ. Тогда в чем дело?
ЛЕНА. Я слишком хочу. Надо выходить замуж за того, кого не любишь. И заводить детей не по желанию, а случайно.
ИГОРЬ. Заводятся тараканы! Кстати, они у вас тут тоже есть.
ЛЕНА. И мыши. Я знаю. У нас очень неуютно. Дом разваливается.
ИГОРЬ. Можно сделать ремонт. Я сто раз предлагал.
ЛЕНА. Зачем? Я еще не знаю, буду ли здесь жить. Я хочу уехать.
ИГОРЬ. Куда?
ЛЕНА. Не знаю. Я всю жизнь живу в этом городе, и всю жизнь меня не устраивает климат. Холодно, сыро. Я хочу туда, где тепло.
ИГОРЬ. Куда именно? В Сочи? В Ялту? В Одессу? В Южную Америку? Я это сделаю. Я это сумею. Не веришь? Если захотеть, можно все. Скажи, куда, и через год мы там будем. Я клянусь. Я смогу. Я серьезно. Посмотри на меня. Слышишь меня? Я серьезно.
ЛЕНА. Черт возьми, заманчиво. Пожалуй, ты сможешь. Заманчиво.
ИГОРЬ. Ну? Куда едем?
ЛЕНА. Мне и тут хорошо. Если бы климат получше…
ИГОРЬ. Ты моя болезнь, вот что. С тобой я все хочу и все могу. Без тебя я ничего не хочу и ничего не могу. Это ненормально. Знаешь, любимая, пожалуй, я пошел. Пожалуй, навсегда. И уезжай, в самом деле. Куда подальше. Или я уеду.
Звонок в дверь.
ЛЕНА. Не открывай.
ИГОРЬ. Почему?
ЛЕНА. Я никого не жду.
ИГОРЬ. Мало ли. Почтальонша с телеграммой. Милиция. Подруга. Друг.
ЛЕНА. Без предупреждения ко мне никто не приходит, ты же знаешь.
ИГОРЬ. Чего ты боишься?
ЛЕНА. Ничего не боюсь. Просто – неприятно.
Звонок, еще звонок.
ГОЛОС. Голубевы здесь живут?
ЛЕНА. Нет!
ГОЛОС. Извините.
ИГОРЬ. А как твоя фамилия, в самом деле? Я тебя больше года знаю, а фамилии не знаю. Лена. Лена – и все. Елена. Элен. Смешно, правда? Нет, в самом деле. Собрался даже жениться, а фамилии не знаю.
ГОЛОС. Мне этот адрес назвали, извините!
ЛЕНА. Настойчивый.
ИГОРЬ. Кто это может быть?
ЛЕНА. Черт его знает.
ИГОРЬ. Нет, а как твоя фамилия, в самом деле?
ЛЕНА. Голубева.
ИГОРЬ. А что ж ты? Надо открыть. Я открою?
ЛЕНА. Да мне-то что…
Игорь открывает дверь, входит Григорьев. Он с цветами, большая сумка через плечо.
ГРИГОРЬЕВ. Голубева Елена?
ЛЕНА. Да.
ГРИГОРЬЕВ. А маму вашу Валентиной зовут?
ЛЕНА. Допустим.
ГРИГОРЬЕВ. Тогда все точно. Извините, я волнуюсь…
ИГОРЬ. У вас гвозди есть?
