Владимир Пистоленко - Раннее утро
Садитесь, Сергей Григорьевич. Мне сказали, что все эти дни вы были у лесорубов?
С е р г е й. Да. Читал лекции.
А н я. Спасибо за подарок, Сергей Григорьевич. (Берет в руки корзинку.)
С е р г е й. Ну что вы, не стоит. Завтра я снова еду. На другой участок. Это около двухсот километров от Звонкого. Чащоба. Вам нравится наша тайга?
А н я. Мне все здесь нравится — и тайга, и Енисей. И люди.
С е р г е й. А я забежал узнать, как вы живете и чувствуете себя. Привыкаете на новом месте?
А н я. Почти привыкла. Мне кажется, что здесь я живу уже давно-давно. Слышите? Поют. Наверное, и вчера они пели. Я вчера весь вечер просидела у окна, слушала песни. Хорошо здесь ноют.
С е р г е й. Сибиряки народ певучий.
А н я. Особенно хорошо народные получаются.
С е р г е й. Народные песни здесь в почете. Знаете, силища в них чувствуется, неизбывная красота души человеческой.
Где-то на улице запевают: «Степь да степь кругом!»
Вот! Вот! Анна Семеновна, «Степь»! Это моя любимая.
А н я. Как они проникновенно ноют…
С е р г е й. Эта песня всегда волнует, душу тревожит. Здесь и широта заснеженной степи, и тоска, и неуемное горе, и любовь — большая, неизмеримая, вечная. Слова-то какие: «а любовь ее я с собой унес». Сильно! (Совсем неожиданно.) Анна Семеновна, поедемте завтра в тайгу. К лесорубам.
А н я. Я?! Зачем?
С е р г е й. Доклад на литературную тему сделаете или лекцию прочитаете. Ведь вам приходилось читать лекции?
А н я. Конечно. Но…
С е р г е й. Вот и поедемте. Это же будет очень интересная поездка. Посмотрите, как живут и работают лесорубы. Сибиряки! Увидите, как без топоров рубят лес. Как рушатся стволы-великаны, в пять обхватов.
А н я. Я бы с охотой, Сергей Григорьевич, но просто не могу.
С е р г е й. Почему?
А н я. Уезжаю.
С е р г е й. Уезжаете?! Да, да, домой. Помню — вы говорили, что нужно будет ехать. Помню. И когда мы снова увидимся?
А н я. Наверное, через месяц.
С е р г е й. А эту поездку отложить нельзя?
А н я. Нет. Я уже домой сообщила.
С е р г е й. Значит, нельзя. (Словно опомнившись.) Уже поздно, и я задерживаю вас. Извините. Если позволите, я еще зайду к вам завтра. Можно?
А н я. Конечно. Заходите.
С е р г е й. До свидания, Анна Семеновна.
А н я. До свидания.
Сергей направляется к двери и вдруг останавливается у порога.
С е р г е й. Анна Семеновна! Я… сейчас… не о том говорил с вами, о чем хотел сказать. Я ничего вам не сказал. Ни слова. Анна Семеновна, на меня вдруг неожиданно налетел ураган… Последние ночи я не спал, бродил по тайге. Не находил себе места. А сегодня весь день был как в тумане. Никогда со мной ничего подобного не было. И куда бы я ни взглянул — передо мной ваши глаза, куда бы ни пошел — слышу ваш голос…
А н я (прерывает). Сергей Григорьевич, оставьте, я вас прошу. И уйдите… Сергей Григорьевич…
С е р г е й. Еще несколько слов, и я уйду. Дайте мне все сказать. Молчать я не могу. Не могу, понимаете? Вы встали на моем пути, и выход один: или вы оттолкнете меня, и я сорвусь куда-то вниз, или, взявшись за руки, мы вместе пойдем вперед. Мы вместе будем мечтать, работать, жить… Так скажите же, Анна Семеновна…
Пауза.
Вы молчите… Ну что ж… я понимаю вас… (Идет к двери.) Прошу простить, Анна Семеновна… (Выходит из комнаты.)
Видно, как он проходит мимо окна.
А н я (некоторое время стоит в нерешительности, затем бросается к окну). Сергей Григорьевич! Услышал. Остановился. Идет. Что я делаю? Что ему сказать? Что со мной? (Решительно.) А зачем скрывать? Зачем?
У окна появляется С е р г е й.
С е р г е й. Анна Семеновна… или мне послышалось?
А н я. Нет-нет, не послышалось… Я вас звала… Я решила ехать завтра… к лесорубам. В тайгу. Вот и позвала вас. (Протягивает ему руку.) До завтра.
С е р г е й. Анна Семеновна! До завтра! (Уходит.)
Аня стоит у окна.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯОбстановка второй картины. Н а д е ж д а М а р к о в н а и С е м е н А н д р е е в и ч стоят у стены и рассматривают картины.
С е м е н А н д р е е в и ч. Вот эта. Пожалуй, и все. Что вы скажете, Надежда Марковна?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Решаете вы, Семей Андреевич. Но я согласна.
С е м е н А н д р е е в и ч. Ну, а коли так, то сегодня же и возьмемся за дело. Мы подробно разберем слабые места этих картин. Затем вы поработаете над ними годик-другой и, когда закончите, привозите или присылайте картины в Москву, я снова посмотрю их.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Я не знаю, как и благодарить вас, Семен Андреевич.
С е м е н А н д р е е в и ч. Что вы, что вы, Надежда Марковна!
Н а д е ж д а М а р к о в н а. О, вам трудно оценить, какое значение имеет для меня ваша творческая помощь.
С е м е н А н д р е е в и ч. Как говорится — чем богаты, тем и рады.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Семен Андреевич, ну, а в общем какое впечатление оставляют мои работы?
С е м е н А н д р е е в и ч (помолчав). Уважаемая Надежда Марковна, я не могу кривить душой и говорить неправду. Отобранные мною картины — лучшее из того, что мы видели. Я говорю — лучшее, но это еще не значит — законченное, годное для показа. Отсутствие точно выраженной мысли, торопливость — такие недостатки имеют почти все ваши картины.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Семен Андреевич, только прошу не принять за назойливость, в комнате наших молодоженов есть несколько картин, не согласитесь ли взглянуть и на них, может быть, там что-нибудь понравится.
С е м е н А н д р е е в и ч. Ну что ж, пойдемте.
Уходят в комнату направо. Входят А н я и М а р и я Г р и г о р ь е в н а. В руках Марии Григорьевны сверток.
А н я. Папа!.. Мама, их нет. (Прислушивается.) Вон они где — в нашей комнате. (Зовет.) Папа, Надежда Марковна, мы готовы, ждем вас.
Голос Семена Андреевича: «Сейчас, Аннушка, сейчас».
М а р и я Г р и г о р ь е в н а. Почему ты обращаешься к матери своего мужа по имени и отчеству? Он зовет меня мамой. Это народная традиция, правильная, хорошая традиция.
А н я. Не сердись. Я просто не привыкла еще, не могу заставить себя называть ее так же, как и тебя. Ведь только три дня прошло…
М а р и я Г р и г о р ь е в н а. Все это я хорошо понимаю, но надо сразу приучить себя. С первого дня. Надежда Марковна может обидеться, и совершенно законно. А вообще во всей этой истории с твоим замужеством столько поспешности… За месяц выйти замуж — этим все сказано. Когда же тут привыкнуть к свекрови.
А н я. Мама, не нужно, прошу тебя. Ты считаешь мой поступок неверным, ну, а я думаю по-другому. И давай оставим эту тему. Хорошо?
М а р и я Г р и г о р ь е в н а. Хорошо.
А н я. Я Сереже позвоню. (Берет трубку.) Дайте, пожалуйста, школу. Спасибо. (Шутливо.) Товарищ Теряев? С вами говорит учительница Теряева… Сразу узнал? Сережа, мы собрались купаться. Все. Папа и две мамы. Иду. А как же! Пойдем с нами! Пойдем! Недолго будем. Окунемся — и назад. Занят?
М а р и я Г р и г о р ь е в н а (шепчет). Если занят, не зови, не отрывай от дела.
А н я. Сережа, если занят, не ходи. А может быть, все-таки пойдешь? Нет? Ну, всего доброго!
Входят Н а д е ж д а М а р к о в н а и С е м е н А н д р е е в и ч.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Вам виднее, Семен Андреевич.
С е м е н А н д р е е в и ч. Ну-с, Машенька, готовы? А где же Сергей?
А н я. Он занят. А мы уж заждались вас.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Пойдемте. Прошу вас, миленькая Мария Григорьевна, не обижайтесь. Я такая вообще неорганизованная.
А н я. Я с тобой, папа.
С е м е н А н д р е е в и ч. Ты выбрала ненадежного спутника. Я только до почты.
А н я. А на Енисей?
С е м е н А н д р е е в и ч. Придется вам одним. Страшная жара. Боюсь.
Входит В и т а л и й.
О, Виталий Маркович! В путь! В путь!
В и т а л и й. Готов! Но вы скажите — куда?
М а р и я Г р и г о р ь е в н а. На Енисей.
В и т а л и й. Так идемте же! Прошу. (Распахивает дверь.)
Все уходят.
Через мгновение я догоню вас, вот только позвоню. (Берет трубку.) Директора средней школы. Сергей? Пошел ты к черту со своим купанием… Да подожди ты, дай мне сказать. (Кричит.) Ольга, Ольга приехала! Дошло?! С курорта, конечно. Откуда же больше? Она сейчас сюда придет. На улице, случайно встретились. Конечно, спрашивала. Первый вопрос — как живет Сергей Григорьевич. Ничего я не рассказывал. Нет, извини, сам веди дипломатические разговоры.
