Бернард Шоу - Тележка с яблоками
Магнус. И потому я, единственный, как видно, англичанин, пытающийся заниматься политикой, должен быть превращен в пустое место?
Протей (резко). Да. Вам не удастся запугать нас и сбить с позиции, какими бы мрачными красками вы эту позицию ни расписывали. Я ведь тоже могу сгустить краски, если понадобится. Короче говоря, мы требуем от вас безоговорочной капитуляции. Если вы откажетесь, я распущу парламент и назначу новые выборы, предоставив избирателям решать, быть Англии абсолютной монархией или же конституционной. В этом вопросе мы единодушны; никто из правительства в отставку не подаст. У меня имеются письменные заявления отсутствующих членов кабинета; а те, кто сейчас здесь, выскажутся сами.
Все министры-мужчины. Согласны, согласны!
Протей. Итак — ваш ответ?
Магнус. Век абсолютных монархий миновал. Вы думаете, что можете обойтись без меня; а я без вас обойтись не могу и знаю это. И потому, само собою разумеется, я — за конституционную монархию.
Министры-мужчины (с радостью и облегчением). Правильно! Правильно!
Магнус. Но погодите, это не все.
Все смолкают и недоверчиво настораживаются.
Протей. Ах, вот как? Тут, значит, есть подвох?
Магнус. Ну почему же подвох? Просто вы сами заставили меня признать, что я в конституционные монархи не гожусь. У меня нет той способности стушевываться, которая тут необходима.
Аманда. Что верно, то верно. Мы с вами в этом отношении пара, сэр.
Магнус. Спасибо на добром слове. Итак, я безоговорочно принимаю провозглашенный вами конституционный принцип, но ультиматум ваш подписать не могу, потому что это значило бы для меня дать обещание, заранее зная, что я его нарушу, — нарушу в силу свойств своей натуры, которую никакие конституционные рамки не властны обуздать.
Бальб. Но как же так — раз вы отказываетесь подписать ультиматум, значит, вы фактически и принцип не признаете?
Магнус. О, это противоречие разрешить нетрудно. Когда честный человек чувствует, что не может справиться со своими обязанностями, он подает в отставку.
Протей (в испуге). В отставку! Что вы еще задумали?
Красс. Король не может подать в отставку.
Никобар. Это все равно, что сказать: «Я отрублю себе голову». Вы же не можете сами себе отрубить голову.
Боэнерджес. Правда, это могут сделать другие.
Магнус. Не будем спорить о словах, джентльмены. Подать в отставку я не могу, но я могу отречься от престола.
Все (вскакивая со своих мест). Как отречься от престола? (Смотрят на него в полной растерянности.)
Аманда выразительно свистит нисходящую минорную гамму. Садится.
Магнус. Ну да, отречься от престола. Лизистрата, вы ведь были учительницей истории. Разъясните вашим коллегам, что такие случаи бывали и раньше. Возьмите хотя бы императора Карла Пятого...
Лизистрата. К черту Карла Пятого! Это был никудышный король. Ваше величество, я вас поддерживала, как только могла. Умоляю вас, не оставляйте меня. Не отрекайтесь от престола. (В отчаянии садится на место.)
Протей. Вы не можете отречься иначе, как по моему совету.
Магнус. А я и следую вашему совету.
Протей. Вздор! (Садится.)
Бальб. Чушь! (Садится.)
Плиний. Вы, верно, шутите. (Садится.)
Никобар. Вы просто хотите, как говорится, опрокинуть нашу тележку с яблоками! (Садится.)
Красс. Я бы сказал, что это даже непорядочно! (Садится.)
Боэнерджес (с апломбом). А почему, собственно? Почему? Я весьма уважаю его величество — как Сильную Личность, поскольку в качестве старого республиканца я не могу питать к нему уважения как к представителю королевской власти. Но все же на нем свет клином не сошелся. Давно уже пора покончить с монархическим предрассудком и сделать Британское содружество наций такой же республикой, как и все прочие великие державы. (Садится.)
Магнус. Позвольте, мистер Боэнерджес, об этом речи не было. Я отрекаюсь не для того, чтобы уничтожить монархию, а для того, чтобы ее спасти. Мое место займет мой сын Роберт, принц Уэльский. Из него выйдет отличный конституционный монарх.
Плиний. Ну, ну, сэр. Вы несправедливы к мальчику. Не так уж он глуп.
Магнус. Что вы! Что вы! Я совсем не хотел сказать, что он глуп; напротив, он гораздо умнее меня. Но мне так и не удалось привить ему вкус к парламентской или политической деятельности. Его интересы лежат в интеллектуальной сфере.
Никобар. Как бы не так! Бизнес — вот что его интересует.
Магнус. Совершенно верно. Он постоянно твердит, что не понимает, зачем я теряю с вами время, делая вид, будто управляю страной, когда на самом деле страной управляет Ремонтный трест. И вы знаете — на это довольно трудно ответить.
Красс. Все они теперь такие. Вот мой сын рассуждает точно так же.
Лизистрата. Лично у меня отношения с принцем очень хорошие, но я не чувствую в нем интереса к тому, чем я занимаюсь.
Бальб. А у него и нет к этому интереса. Не мешайте ему, и он вам не будет мешать. Самый подходящий для нас король. Не упрям, не назойлив и считает, что все, что мы делаем, не стоит выеденного яйца. Верно я говорю, Джо?
Протей. Что ж, пожалуй. Если со стороны вашего величества это серьезно...
Магнус. Совершенно серьезно, уверяю вас.
Протей. Должен признаться, что такого оборота я не предвидел — хотя следовало бы. Предложение вашего величества позволяет разрешить вопрос самым прямым, разумным и честным образом. А в политике меньше всего приходится рассчитывать на такое решение вопроса. Но я не учел личных качеств вашего величества. И теперь чем больше я думаю о вашем предложении, тем яснее для меня, что вы правы, — это для вас единственный выход.
Красс. А я с самого начала так и считал, Джо.
Бальб. И я тоже. Да, это, безусловно, правильный выход.
Никобар. У меня лично возражений нет.
Плиний. Все короли одинаково хороши.
Боэнерджес. Или одинаково плохи. Противно смотреть, как вы кидаетесь то в одну сторону, то в другую по первому знаку Джо. Не кабинет, а стадо овец.
Протей. Что же, попытайтесь указать этому стаду лучший путь. Можете вы предложить что-нибудь?
Боэнерджес. Да так, сразу, что же предложишь. Надо было дать нам время подумать. Но, пожалуй, король должен поступить так, как он считает правильным.
Протей. Ага, значит, козел не отстает от стада; ну тогда все в порядке.
Боэнерджес. Кого это вы называете козлом?
Никобар. А кого это вы называли овцами, если на то пошло?
Аманда. Тише, дети, тише! (Королю.) В общем, вы нас обошли, сэр, как и всегда!
Протей. Я считаю, что больше говорить не о чем.
Аманда. Значит, еще на полчаса хватит.
Боэнерджес. Послушайте, вы! Сейчас не время для ваших шуточек!
Протей (внушительно). Билл совершенно прав, Аманда. (Становится в традиционную позу парламентского оратора.)
Министры-мужчины приготовляются слушать в благоговейном внимании, как слушают церковную проповедь; но у Лизистраты на лице презрительная гримаса, а у Аманды — веселая улыбка.
Леди и джентльмены. В этот знаменательный час разрушаются узы многолетней давности. Лично я готов без ложного стыда признать, что меня эти узы кое-чему научили.
Одобрительный ропот в группе министров-мужчин.
Для меня и, я думаю, для многих собравшихся здесь это был не просто политический союз, но узы искренней дружбы.
Снова одобрительный ропот. Волнение нарастает.
Случались у нас разногласия — у кого их не случается? — но это были просто, так сказать, семейные ссоры.
Красс. Верно. Никак не более.
Протей. Если можно, я бы даже сказал — любовные ссоры.
Плиний (утирая навернувшуюся слезу). Можно, Джо. Говорите.
Протей. Друзья мои, мы пришли сюда для беседы с королем. Увы, эта беседа оказалась прощальной.
Красс всхлипывает.
Грустно сознавать, что приходится расставаться, но, во всяком случае, мы расстаемся друзьями.
Плиний. Правильно, правильно!
Протей. Мы удручены, но мы не поддадимся унынию. И если мы с грустью оглядываемся на прошлое, то наш взор, устремленный в будущее, исполнен надежды. Есть в этом будущем и свои сложности, и свои опасности. Оно выдвинет перед нами новые проблемы; оно поставит нас лицом к лицу с новым королем. Но ни новые проблемы, ни новый король не вытеснят из нашей памяти того, кто так долго был нашим государем, нашим советчиком и — надеюсь, он не станет возражать против такого определения — нашим другом.
