Уильям Шекспир - Кориолан
Авфидий
Скажи свое мне имя.
Кориолан
Оно для уха вольского не сладко,
Для твоего — враждебно.
Авфидий
Кто же ты?
Твой облик грозен. На твоем лице
Читается привычка к власти. Виден
Из-под твоих изодранных снастей
Корабль могучий. Кто же ты такой?
Кориолан
Сейчас ты помрачнеешь. Что, узнал?
Авфидий
Не узнаю. Ты кто?
Кориолан
Я тот Кай Марций, что нанес так много
Вреда и ран твоим собратьям-вольскам,
А больше всех — тебе и был за это
Кориоланом прозван. Мне дала
Моя неблагодарная отчизна
За пролитую ради Рима кровь,
За страшные опасности, за службу
Одно лишь это прозвище в награду.
Оно — порука злобы и вражды,
Которое ко мне питать ты должен.
Оно одно осталось у меня:
Все остальное пожрано народом,
Чью зависть и жестокость разнуздала
Трусливая бездеятельность знати,
Покинувшей меня и допустившей,
Чтоб рабьи голоса меня изгнали
Из Рима с улюлюканьем. И вот,
Нуждой теснимый, я вступил под кровлю
Над очагом твоим. Не обольщайся,
Что я пришел в надежде жизнь спасти:
Страшись я смерти, никого на свете
Не избегал бы так я, как тебя.
Нет, только жажда расплатиться с теми,
Кем изгнан я, меня к тебе толкнула.
Коль в сердце ты еще скрываешь гнев
И хочешь мстить как за свои обиды,
Так и за унижение отчизны —
Спеши использовать мои несчастья,
Поставь себе на службу жажду мщенья,
Которой я пылаю, ибо буду
С остервененьем злых подземных духов
Я биться против родины прогнившей.
Но если ты, устав пытать судьбу,
На это не осмелишься, то помни:
Мне так постыла жизнь, что сам подставлю
Я грудь свою твоей вражде давнишней.
Зарежь меня, иль ты глупец: ведь я
Тебя всегда преследовал свирепо,
Кровь бочками пускал твоей отчизне,
И жизнь моя, не став твоей служанкой,
Твоим позором будет.
Авфидий
Марций, Марций!
Ты каждым словом вырываешь с корнем
Из сердца моего былую злобу.
Заговори со мной из туч Юпитер
О тайнах неба и скрепи он клятвой
Свои слова, ему бы я поверил
Не больше, чем тебе я верю, Марций!
Позволь моим рукам обвить любовно
То тело, о которое ломался
Сто раз мой тяжкий дротик, чьи осколки
Луну, взлетая, ранили.
(Обнимает Кориолана.)
Сжимаю
Я наковальню моего меча
В объятьях и отныне состязаюсь
С тобою в благородной пылкой дружбе,
Как некогда с тобой из честолюбья
Я в доблести соперничал. Послушай,
Я девушку любил, мою невесту,
И вряд ли кто-нибудь вздыхал на свете
Так искренне, как я по ней; но даже
В тот миг, когда избранница моя
Впервые через мой порог шагнула,
Не радостней во мне плясало сердце,
Чем, о высокий дух, при нашей встрече!
Знай, Марс,11 мы втайне здесь собрали войско,
И я уж думал попытаться снова
Лишить тебя щита с рукою вместе —
Иль собственную руку потерять.
С тех пор как был я побежден тобою
В двенадцатом по счету поединке,
Не проходило ночи, чтоб не снились
Мне схватки наши: видел я во сне,
Как мы с тобой, друг другу стиснув горло,
Катались по земле, срывали шлемы, —
И я в изнеможенье просыпался.
Достойный Марций, если б не имели
Других причин для ссоры с Римом вольски,
То за одно изгнание твое
Призвали б мы к оружию всех граждан
С семидесяти лет до десяти
И принесли б войну в пределы Рима,
Чтоб затопить неблагодарный город
Ее потоком яростным. Входи же
В мой дом, где, как друзьям, пожмешь ты руки
Сенаторам, которые сегодня
Прощаются со мной перед походом
Хоть не на Рим, но на его владенья.
Кориолан
Благие боги, как я вами взыскан!
Авфидий
Ты здесь хозяин. Если самолично
Захочешь месть свою осуществить,
Я разделю с тобою власть над войском.
Сам принимай решения. Твой опыт
Богаче нашего. Ты лучше знаешь,
Где Рим силен, где слаб. Тебе виднее —
Идти ли сразу нам к его воротам
Иль в отдаленных областях сначала
Посеять страх и римлян разгромить.
Войди же в дом. Позволь тебя сперва
Представить тем, кто должен дать согласье
На замыслы твои. Стократ привет!
Мы враждовали сильно, но сдружились
Еще сильней. Дай руку мне. Привет!
Кориолан и Авфидий уходят.
Первый и второй слуги выходят вперед.
Первый слуга
Вот так перемена!
Второй слуга
Честное слово, я хотел было огреть его палкой, да, по счастью, сообразил, что он не то, чем по одежде кажется.
Первый слуга
Ну и ручища у него! Он как крутанет меня двумя пальцами, словно я ему кубарь какой-нибудь.
Второй слуга
А я чуть посмотрел ему в лицо, так сразу и смекнул, что тут дело не простое. В его лице есть что-то такое… как бы это сказать…
Первый слуга
Да-да, что-то такое, словно он… Пусть меня повесят, если я не догадался, что он поважнее, чем нам казалось.
Второй слуга
Клянусь, и я тоже. Второго такого во всем мире не сыскать.
Первый слуга
И я так думаю, хоть мы с тобой и знаем воина, который почище его будет.
Второй слуга
Ты это про кого? Про нашего господина, что ли?
Первый слуга
А про кого же еще!
Второй слуга
Ну, наш-то шестерых таких стоит.
Первый слуга
Это ты, конечно, перехватил, хоть я и считаю хозяина великим воином.
Второй слуга
Видишь ли, в таких делах трудно решать, кто первый; но уж города защищать наш полководец лучше всякого другого умеет.
Первый слуга
Да и брать их тоже.
Входит третий слуга.
Третий слуга
Эй, друзья, и новости же я вам расскажу! Ох и новости, пройдохи вы этакие!
Первый и второй слуги
Что? Что? — Какие? — Да не тяни ты!
Третий слуга
Не хотел бы я сейчас быть римлянином; уж лучше пусть меня вздернут!
Первый и второй слуги
Это почему? — Это почему?
Третий слуга
Как — почему? Да ведь у нас в доме сам Кай Марций — тот, что всегда колотил нашего полководца.
Первый слуга
Что? Марций колотил нашего?
Третий слуга
Ну, не то чтоб колотил, а спуску ему не давал.
Второй слуга
Брось, приятель, мы здесь люди свои. Марций всегда был не по зубам нашему. Это его собственные слова — я же слышал.
Первый слуга
Что верно, то верно — не по зубам. Под Кориолами он сам изрубил и размолол нашего, как отбивную.
Второй слуга
Так что запросто мог его поджарить и скушать, если б был людоедом.
Первый слуга
А еще какие новости?
Третий слуга
Наши так его ублажают, будто он сын и наследник Марса. Его посадили на самый верхний конец стола; если кто из сенаторов с ним заговорит, так обязательно встанет и шапку снимет. Наш полководец ухаживает за ним, как за любовницей: то рукой его тронет словно святыню какую, то слушает его, выкатив глаза. Но главная новость вот какая: полководец-то наш теперь напополам разрезан, он уже только половинка того, чем был вчера; а другой половинкой по желанию и с согласия всех, кто сидит за столом, стал Марций. Он обещает римскому привратнику уши нарвать и все со своей дороги смести, чтоб позади него одно гладкое место осталось.
Второй слуга
Что ж, он, по-моему, больше любого другого способен это сделать.
Третий слуга
Он не только способен это сделать, но и сделает, потому что — понимаешь, приятель, — у него на родине друзей не меньше, чем врагов, только эти друзья, понимаешь, не смеют показать, что они ему друзья, покуда он, как бы это сказать, декредитации подвергается.
Первый слуга
Декредитации? Это что такое?
Третий слуга
А как только, приятель, они увидят, что он гребень шлема опять кверху задрал, да в полную силу пришел, так сейчас выскочат из своих нор, как кролики после дождя, и сбегутся к нему на подмогу.
Первый слуга
