Леонид Андреев - Самсон в оковах
Далила. Крепче обними. Ах, зачем я тебя оставила, сердце мое, дыхание мое!.. Какая страшная буря!
Почти внезапно гаснет свет, темнеет. Буря уже в ущелье, стонет и завывает.
Самсон. Ты опять плачешь? У тебя мокрые щеки.
Далила. Я тебя люблю.
Амморей (громко). Торопитесь! Идет мрак… держите коней!
Далила (кричит). Амморей! Где моя колесница? Я сама повезу Самсона, скорей! (Самсону.) Сегодня никто не будет твоим возницей, кроме меня, возлюбленный, душа моя! Я помчу тебя на крыльях, мне не нужно ни глаз, ни дороги!..
Налетает буря и тьма. Во тьме громкий голос Амморея.
Амморей. На коней! Где ты, Далила? Колесница ждет. Скорей! Воины, на коней – вперед, кто знает дорогу!
Занавес
Действие 5
Храм Дагона, отца богов. Дневной свет в капище не проникает, и под низкими сводами, среди толстых, покрытых священными изображениями массивных колонн – нежный дымный полусвет, создаваемый многочисленными светильниками.
Огромная грубая статуя сидящего Дагона: его человеческое лицо благосклонно и немного напоминает лик греческого Зевса; перед статуей жертвенник Дагона. По сторонам и в углублениях статуи других богов: злого, с звериной мордой Ваала, повелителя преисподней, его страшных семи бесов и богини Иштар. В светильниках, колоннах и предметах жреческого служения повторяется мистическое число семь. Много золота и тяжелой восточной роскоши.
Храм почти полон собравшимися на торжество жертвоприношения. Первые, ближайшие к жертвеннику, места заняты филистимской знатью и военачальниками ; одежды их богаты и пышны, блестят золотом и драгоценными камнями. В глубине граждане и простонародье в ярких и цветистых тканях, резкость цветов смягчается сумраком, царящим в притворах храма. На возвышениях пола в нескольких местах группы вооруженных воинов , меченосцев и лучников , они в полной готовности, и задача их – предупредить возможность нападения Самсона на толпу. Начальствует ими веселый и светлый Амморей . Вся толпа, за исключением сурово молчащих и неподвижных воинов, находится в легком и смутном движении, полна тихими шепотами и шорохами шелковых одежд, мелодичным позвякиванием оружия и золотых колец.
Возвышенное место для царя Рефаима и его приближенных еще пусто. От высоких курильниц к сводам тянутся голубые ленты душистого дыма и сизым туманом расплываются наверху.
На первом возвышенном плане, возле жертвенника Дагона, у колонн, беседуют несколько знатных разряженных филистимлян , людей среднего возраста и молодых. С ними третий жрец Дагона и служитель храма, не из важных.
Первый филистимлянин. Страшная буря! Никто у нас в Аскалоне не запомнит такой. Ты знаешь, какие пальмы были в саду богача Ахузафа?
Второй филистимлянин. Но неужто?..
Первый филистимлянин. Не осталось ни одной! Говорят, что Ахузаф лишился рассудка.
Третий филистимлянин. Я видел сегодня гонца из Газы. Разве вы не знали? Город разрушен!
Жрец (улыбаясь). Это неправда.
Третий филистимлянин. Но я сам говорил с ним…
Жрец. Это неправда. Два-три дома, не больше. Храм в Газе цел и не потерял ни одного камня.
Первый филистимлянин. А народ знает?
Жрец. Зачем ему знать? Узнает завтра, не надо портить ему праздника.
Третий филистимлянин. А ты думаешь, что сегодня праздник?
Жрец, значительно улыбаясь, пожимает плечами.
Кажется, народ думает иначе. Чернь веселится и пляшет, но люди почтенные…
Первый филистимлянин. И я что-то слыхал о Газе, но не обратил внимания. Так вот что! Город разрушен! Кажется, народ кое-что знает.
Третий филистимлянин (жрецу). А не думаешь ли ты, что вчерашняя буря?.. Но ты знаешь, о чем я хочу сказать.
Все с любопытством и тревогой смотрят на жреца. Тот улыбается и пожимает плечами с той же многозначительностью. Подходит новый филистимлянин , приветствует.
Новый филистимлянин. Вы слыхали, что случилось сегодня на базаре? Неужели не слыхали? Странно, об этом говорит весь Аскалон, а завтра закричит вся Иудея! Кучка пьяных воинов с криком и ругательством (шепотом), кляня Самсона (громко), напала на торговцев-иудеев и многих убила, а остальных выгнала за ворота города. Сегодня утром…
Молчание. Кто-то улыбается. Жрец также.
Жрец. Это неправда. Тебе солгали.
Новый филистимлянин. Но я живу у самых ворот и своими глазами видел, как с воплями бежали иудейские женщины и дети за ними…
Жрец (резко). Это неправда! Ты что хочешь сказать?
Служитель храма (нерешительно). Сегодня в храме нет ни одного иудея из тех, которые раньше…
Жрец (резко). Они еще придут. (Усмехаясь.) Один, во всяком случае, будет!
Теперь усмехаются все.
Второй филистимлянин. А кто видел сегодня Галиала?
Молчание. Улыбки исчезают, лица становятся серьезны.
Новый филистимлянин (тихо). Говорят, что воины проклинали и благородного Галиала.
Жрец. И это неправда! (Улыбаясь.) Кто смеет угрожать великому Галиалу, любимцу мудрого царя Рефаима, советнику юного Ахимелека?
Новый филистимлянин (решительно). Я пойду домой. Так будет лучше. Жаль, что я не увижу торжества, но… у меня дела.
Третий филистимлянин. У меня также. Идем вместе.
Первый филистимлянин (тихо). Галиал.
Все испуганно смолкают, жрец становится очень серьезен. Со стороны задних врат, где ход для жрецов и близких храму лиц, показывается верховный жрец и Галиал , весь огненно-красный, блестящий. За ними следуют два престарелых и надменных вельможи, главный военачальник, по имени Беф-Епаним , суровый и мрачный воин , и Фара , печальный и строгий. Жрец бледен и зол, Галиал хмур, раздражен и умышленно надменен. Говорившие низко кланяются жрецу и Галиалу, последнему более низко, и незаметно уходят все, кроме жреца.
Верховный жрец (упрямо и зло). Я нахожу, что этого недостаточно! Для жертвы очищения необходимо, кроме двух козлят и голубей…
Второй жрец (пожимая плечами). Что такое голуби?
Третий жрец также пожимает плечами и улыбается.
Верховный жрец. Я нахожу, что если Самсон искренне хочет отречься от своих идолов и…
Второй жрец. Искренность Самсона!
Галиал. Но, отец мой, я не спорю с вами. Мы уже час говорим о пустяках…
Жрецы (хором). Пустяках?
Галиал. Да, да, но я действую от имени царя Рефаима и правителя Ахимелека. Надо думать о молитвах и молиться, а не…
Верховный жрец (бледнея). Не хочешь ли ты поучить меня? Ты слыхал ли когда-нибудь, почтенный Беф-Епаним, чтобы меня учили, как служить храму и великому Дагону?
Второй жрец. Кощунство!
Беф-Епаним. Нет, я этого никогда не слыхал и больше никогда не услышу. Сегодня я сам буду говорить с царем Рефаимом…
