Джордж Фаркер - Офицер-вербовщик
Мелинда. Я еду в имение к Бэлансу – хочу повидать свою кузину Сильвию. Я виновата перед ней и не успокоюсь, пока не попрошу у нее прощения.
Уорти. Я почел бы великим счастьем сопровождать вас.
Мелинда. В карете мы все не уместимся, но если вы догоните нас верхом, я буду только рада. И прихватите с собой капитана Плюма – думаю, нас от этого хуже не встретят.
Уорти. Постараюсь. (Уходит об руку с Мелиндой.)
Сцена четвертая
Рыночная площадь. Плюм и Кайт.
Плюм. Так, значит, портной, пекарь, кузнец и мясник. Пожалуй, среди первых колонистов Виргинии и то не было столько разных ремесленников, сколько в моей роте.[35]
Кайт. Мясник, сэр, тот у нас будет при деле. Ведь двое из наших ребят мастера угонять овец. Еще я слышал, недавно судили тут одного конокрада.
Плюм. Возьмем его в драгуны. А нет ли у нас кого, кто бы домашнюю птицу доставал?
Кайт. Как же, сударь, а цыганский король на что? Уж он знает толк в индюках и гусях. А вот и капитан Брейзен пожаловал. Пойду-ка я пригляжу за моими молодцами. (Уходит.)
(Входит Брейзен, в руках у него письмо.)
Брейзен. Ага, так-так, значит, в назначенный час... Ага, прекрасно. Плюм, дорогуша, поцелуйте меня разок.
Плюм. Хоть десять, дорогуша. А что это у вас в руке, миленький?
Брейзен. Руководство, как потратить тысячу фунтов.
Плюм. А нет ли такого, чтобы узнать, как их сперва раздобыть?
Брейзен. Вы, верно, удивитесь, дорогуша, но мне как раз не хватает двадцати тысяч. За время, что я служил в армии, я истратил в двадцать раз больше. Послушайте, дорогуша, дайте мне совет. В голове моей куча планов. Что лучше: заняться каперством или открыть театр?
Плюм. Странный вопрос. Тут надо подумать. По-моему, каперство лучше[36].
Брейзен. А я так другого мнения, дорогуша. Ведь каперство – дело ненадежное, каждому ясно.
Плюм. И театр тоже.
Брейзен. Но для каперства трудно сыскать людей.
Плюм. И для театра тоже.
Брейзен. С каперством живо сядешь на мель.
Плюм. С театром еще скорее.
Брейзен. С каперством, знаете, как раз и потонешь.
Плюм. А с театром в два счета пойдешь ко дну.
Брейзен. С каперством, если богатая добыча, так все передерутся.
Плюм. А с театром, думаете, — иначе? Так что мой вам совет: займитесь каперством.
Брейзен. Что ж, будь по-вашему. А вдруг эти двадцать тысяч окажутся не наличностью?..
Плюм. Какие двадцать тысяч?
Брейзен. Да я ведь... (Шепчет ему что-то на ухо.)
Плюм. Женитесь?
Брейзен. Словом, у нас назначено свиданье в полмиле от города на берегу реки... Ну и так далее. (Читает вслух.) «А чтобы меня не узнал кто-нибудь из друзей Уорти, позвольте мне не снимать маски, пока нас не обвенчают и я не стану навсегда вашей...» Вот, посмотрите сами, дружище. (Показывает Плюму подпись.)
Плюм. Мелинда! Насколько я могу различить, ее рука. А ну-ка, дайте мне еще раз взглянуть, дружок. Она и есть! Так, значит, сейчас свидание?
Брейзен. Мне как раз пора.
Плюм. Обождите минутку, я пойду с вами.
Брейзен. Нет-нет. Сюда идет один человек, он, чего доброго, пристанет с расспросами. Некто Уорти, вы его знаете?
Плюм. Только с виду.
Брейзен. Будьте начеку. Иной раз и по лицу все можно понять. (Уходит.)
(Входит Уорти.)
Уорти. Седлайте коня, капитан, вам надо ехать.
Плюм. Гоните во всю мочь, Уорти, а то ехать будет некуда.
Уорти. Да я и так спешу. Мы обо всем договорились с Мелиндой. Она отправилась навестить Сильвию. Так на коней, и мчимся следом. Пожалуй, неплохо бы прихватить с собой священника, чтобы он обвенчал и нас и вас.
Плюм. Не волнуйся, Мелинда уже позаботилась об этом.
Уорти. Уже позаботилась? Тебе что-нибудь известно, чего я не знаю?
Плюм. Я прочел об этом в ее собственном письме. Они с Брейзеном должны встретиться в полумиле отсюда на берегу реки. Там ждет их лодка, она отвезет их в Эдем, если таковой может подарить супружество.
Уорти. Я только что расстался с Мелиндой. Она уверяла меня, что не выносит Брейзена и выгонит Люси, которая смела писать ему от ее имени.
Плюм. Да при чем тут Люси! Говорю тебе, это писала сама Мелинда – я знаю ее почерк не хуже своего собственного.
Уорти. А я говорю тебе, что Мелинда только что отправилась в имение судьи Бэланса.
Плюм. Да говорю тебе: она пошла на реку.
(Входит слуга.)
Слуга (мистеру Уорти). Госпожа Мелинда велела передать вам, чтоб вы не трудились догонять ее. Поездка к судье Бэлансу откладывается. Она отправилась в другое место.
Уорти. Как откладывается?
Плюм. Для тебя откладывается, ужели не ясно?
Уорти. Ну ясно. Все ясно. Так как, где и когда она встретится с Брейзеном?
Плюм. Я же говорил тебе, что сейчас в полумиле отсюда на берегу.
Уорти. Вверх по течению или вниз?
Плюм. Уж этого не знаю.
Уорти. Хорошо, что лошади под седлом. Выводи коней, Джек!
Плюм. Мне ехать с тобой?
Уорти. Не надо. Я скоро вернусь.
Плюм. Я буду в суде. Заседание уже началось, а я должен на нем присутствовать.
Уходят в разные стороны.
Сцена пятая
Зал суда. Судьи Бэланс, Скейл и Скрупл сидят за судейской кафедрой. Констебль, Кайт и толпа. Констебль и Кайт выходят на авансцену.
Кайт. Как зовут этих почтенных джентльменов, что сидят на судейских местах?
Констебль. Тот, что посередке, – судья Бэланс, по правую руку от него – судья Скейл, по левую – судья Скрупл, а я – господин констебль. Все четверо очень порядочные люди.
Кайт. Да что вы говорите! Ваш покорнейший слуга, сударь. (Кланяется констеблю.) Послушай, друг, у нас с тобой, по-моему, похожая работа: я тоже держу в повиновении других, а если они не слушаются – бью их по зубам. И оба мы штабные.
Констебль. Я тоже сержант – сержант ополчения. Сейчас я покажу тебе, приятель, как я выполняю артикулы. Вот, скажем, «на плечо». Гляди! Как будто бы это мушкет. (Кладет свой жезл на правое плечо.)
Кайт. Ну, для констебля это неплохо. Да только ружье-то кладут на левое плечо, милейший.
Констебль. А ведь и впрямь, черт возьми! А ну, скомандуй мне еще что-нибудь
Кайт. Молчать!
Констебль. Ну, молчать это можно. Вот мы сейчас и будем молчать.
Кайт. Молчать, говорю, собака! (Бьет его алебардой по голове.)
Констебль. Нет, так у нас только с неугодным свидетелем поступают. А ты зачем меня стукнул?
Кайт. Чтоб ты выполнил команду.
Констебль. Видать, у вас совсем не такие команды, и нам с тобой друг друга не понять. Попробовал бы капитан меня так огреть, я б его в суд потянул.
(Входит Плюм.)
Бэланс. Добро пожаловать, капитан.
Плюм. Спасибо, джентльмены.
Скрупл. Пожалуйте, дорогой капитан, садитесь рядом со мной!
Плюм (поднимается на помост и садится рядом с судьями.)
Введите заключенных.
(Вводят заключенных.)
Ага, вот он, этот малый. Посадите его на скамью подсудимых. В чем он обвиняется, констебль?
Констебль. Ни в чем, ваша честь.
Бэланс. Ни в чем? Так зачем же вы привели его сюда?
Констебль. Не знаю, ваша честь.
Скейл. А разве в ордере не указано, кого и за что вы должны арестовать?
Констебль. Вот не скажу, ваша честь. Я неграмотный.
Скейл. Ну и констебль! Видно, мы зря собрались.
Кайт. Я желал бы, с позволения уважаемого суда, выступить обвинителем.
Бэланс. Слушаем вас, сержант. Все равно слушать больше некого. Не зря же мы собрались, в конце концов.
Кайт. Джентльмены, перед вами всего лишь один человек. Здесь без него обойдутся, а в армии он необходим. К тому же он родился гренадером: в нем пять футов, десять дюймов; он хорош в драке на кулачках, умеет бороться и танцевать чеширские танцы, напивается пьян каждое воскресенье и колотит жену.
Жена. Врешь, паскуда! Да он, с позволения вашей милости, самый тихий и работящий во всем приходе. Спросите хоть пятерых моих детей.
Скрупл. Жена и пятеро детей! Констебль, ты что же, собака, приволок сюда человека, у которого жена и пятеро детей?!
