Анатолий Луначарский - Пять фарсов для любителей
Сыщик (подходя). Ваше высокородье, так что Гуляев здеся и желали выйтить…
Ер. Ага! хорошо… Не выпускать никого… Цель-с?
Роз. Цель — поддержать освободительное движение, но в тоже время…
Ер. Та-ак-с! (пишет). Освободительное… движение! Та-ак-с! Кадеты?
Розов. Нет.
Сыщик (подходя). Ваше высокородье! так что множество прокламаций… извольте посмотреть… И вот стриженая дама собиралась их в камине сжечь-с…
Ер. Гм! Да это прокламации комитета соц. — демократов! Вот как! (Иронически усмехается). Недурно. Дорофеев! вызвать по телефону его превосходительство, сообщить, что штаб-ротмистр Ералашев арестовал Твердохлебский комитет социал-демократов…
Розов. (махая на него руками). Что вы? что вы? Эти прокламации попали сюда случайно…
Ер. Случайно?.. То есть как же — это?.. в окошко влетели что-ли?
Розов. Их господин пастор принес.
Ер. Пастор? Кто здесь пастор? Вы? Вы распространяете эти листки?
Гим. Я — о? Пох минья сокраняйль. Я не видаль, и не сликаль, и не снайль; я ошень лояйль… я пастор… я не могиль…
Ер. Вы не разносили этих листков? да или нет?
Гим. Но нет, мой Пох!
Ер. Что-же вы неправду говорите, господин профессор? Как-же попали к вам прокламации?
Роз. Но господин пастор…
Гим. lch bitte Sie sehr entschieden, Herr Professor! Lassen Sie mich in Ruhe… ich will nicht, ich kann nicht… Каспадин официр, я нишфо не снай, я прикатиль нефинний и не снайль.
Ер. Довольно-с. Вот сейчас приедет генерал. Господин Гуляев, вы тут? Вы, кажется, привлекались?
Гул. При… привлекался. Но во внимание к тому, что был в нетрезвом состоянии во время совершения акта — был оправдан.
Ер. Вы вообще всюду пропагандируете революционные идеи… мы вас знаем; я так и предполагал, что вы — член комитета. Наверно вы главный зачинщик, втянувший в дело столько почтенных, но сбившихся с пути людей.
Гул. Уверряю вас… совершенно ложные догадки и гипотезы… Инициатором союза является профессор.
Ер. Ай-ай! Старый ученый и статский советник и вдруг социал-демократ!
Роз. (в отчаянии). Я не социал-демократ!
Ер. Вот сейчас приедет генерал. А вы, господин в баках, вы кто такой?
Густ. Я случайно здесь. Мои убеждения всем известны.
Ер. Фамилья?
Густ. Густолобов.
Ер. Густолобов? Что-то припоминаю. А скажите пожалуйста — у вас баки настоящие?
Густ. Что вы?
Ер. Дорофеев! пощупай вежливенько ихния баки!
(Дорофеев дергает Густолобова за баки).
Дороф. Надо быть настоящие!
Ер. Ну, мы вашу личность установим. А это кто там за занавеской укрывается?.. А, это Доробцева! Это вы старались сжечь улики? Ваши идеи известны начальству. Генерал, он сейчас придет, — он знает, как вы его поносили!
Дор. Я?
Ер. Вы!
Дор. Я? — никогда!
Ер. Нам все известно!
(Сильный шум за дверями. Генерал Кривицкий входит с целой сворой полиции эффектно останавливается посреди комнаты).
Генер. Встать! (пауза) Евреи направо, студенты налево! Ну! евреи… кто евреи — выходи! Как? нет евреев? (к Зейделю). Ваша фамилия?
Зейд. Зей… Зейдель!
Генер. Ну вот! Имя?
Зейд. Григорий.
Генер. Герш Зейдель (к Гиммелъберу). Фамилия?
Гимм. Гиммельбеер Роберт.
Ген. Борух Гиммельбер… Что-же вы не выходили, когда я сказал? а?
Зейдель. Мы немцы. Это г-н пастор.
Генер. Немцы? (вопросительно). Мы знаем таких немцев. Вероисповедание?
Зейдель. Лютеранское.
Генер. Этим вы не укроетесь от бдительного ока-с!.. Ротмистр! поставьте мне стул… Будем их переписывать. И этих лютеранских Гершей и Борухов прежде всех.
Ер. (оба усаживаются). Григорий Зейдель! Вы, кажется, учитель гимназии?
Генер. А, вы учитель? Вы учитель? Учите юношество? да? отравляете молодые клетки русского народного организма? Я напишу министру народного просвещения, который мне близкий друг, чтобы вас в 24 часа вон с кафедры!.. Отравитель детей! молчите! Отравитель детей! Извольте отойти в сторону!
Верочка (Мелкиной). Мама, что-же они все так трусят, ведь это-же возмутительно! Даже Михаил Михайлович весь бледный и улыбается нехорошо.
Мелкина. Будь спокойна, девочка!
Верочка. Разве так надо с подлыми жандармами разговаривать?
Генер. Так вы пастор? Немецкая штучка? Насаждаете германско-жидовскую социал-демократию? Если вас там император Вильгельм еще не прикрутил, так у нас живо…
Гимм. Генераль…
Генер. Извольте отойтя в сторону! студентов нет? А вы русские люди, женщины, старики, как не стыдно, бредете, как стадо баранов… за вожаками из жидов, которые жаждут гибели России, наводняете в угоду им кровью страну! Быть может, многие из вас заслуживают снисхождения, но мне теперь некогда разбираться… Сейчас я передам вас в руки конвоя… Вы знаете, что такое конвой? Это священная для вас вещь должна быть! конвой может все! пока он конвоирует, — он для вас царь и Бог! Сейчас — я ваш конвой, потом передам вас казацкому эсаулу, он вас будет конвоировать… Малейшая попытка бежать, грубость, жест, слово, мысль — вольны пускать в ход нагайку, приклад, штык, пулю! Слышали? Поняли? Пусть их обыщут!
Ер. Обыскать! (Шпионы бросаются и обшаривают карманы).
Зоя. Не смейте ко мне прикасаться! Я — девушка! Девственность священнее всякого конвоя! Грубый военный, вспомните, что вы отдаленно связаны с рыцарями прежних веков.
Генер. Жандарм всегда рыцарь, сударыня! Кто вы такая?
Зоя. Я сама не знаю этого!
Генер. Как? Вы отказываетесь назвать ваше имя?
Зоя. Мое имя Зоя, но что это может дать вам?
Розов. Это моя дочь, генерал!
Генер. Отчего-же вы виляете? Запишите, ротмистр! Вас обыщет женщина. А! я вижу тут и господина Гуляева!
Густол. (подходя к столу). Ваше превосходительство! Я — Густолобов, попал сюда случайно! Я — сам статский советник и занимал видный пост. Очень прошу отпустить меня; сейчас же готов дать показания и начну с того, что революционным элементом собрания, на котором я случайно присутствовал, являлся именно Гуляев.
Генер. Да, да! мы его знаем!
Гул. Ваше превосходительство! я иногда легкомысленно скажу что-нибудь, когда бываю нетрезв, но я мухи не обижу. Но только господин Густолобов не случайно присутствовал, а даже председательствовал!
Генер. Председатель комитета? Стыдитесь, вы седы, а так лжете!
Густол. Ваше Пре…!
Генер. Извольте отойти в сторону! А! мое почтение, госпожа Доробцева!
Ерал. (что-то шепчет ему на ухо).
Генер. Жгла прокламации? А! я убежден, что и писала. От этой дамы всего можно ждать! Это вы всюду клевещете, будто я крашу усы? и будто у меня глаз вставной? и я весь на пружинах? Я вам покажу пружины! я все ваши тайные пружины выворочу!
Доробц. Вам налгали, ваше превосходительство, вам бессовестно…
Генер. Следствие выяснит… кто эта гимназистка?
Мелкина. Это моя дочь, ваше превосходительство! Мы совершенно случайно оказались здесь!
Генер. Сударыня, все случайно, это удивительно. Но мы знаем этих гимназисток. Девица, покажите все, что у вас есть в карманах.
Верочка. Не покажу. У меня есть письма, которые мне дороги, и которых я не дам жандармам.
Генер. А, вот видите! Гимназистки — преядовитые насекомые!
Мелк. Отдай, отдай, Верочка, его превосходительству!
Верочка. Ни за что! пусть убьют меня, — не отдам! Они мне дороги!
Генер. Какова!
Мелк. (тихо Верочке). Что у тебя?
Верочка. Письмо Володи Кузнецова. Оно компрометирующее, притом он влюблен в меня.
Мелк. Отдай, отдай, а то хуже будет.
Генер. Что же, мать уговорила?
Верочка. Вы можете истязать меня, как Жданов и Абрамов, но я не отдам. Боже мой! помогите кто нибудь, не позволяйте взять у меня письма… мамочка!.
Генер. Это очевидно что-то важное!.. У вас нет с собой сыщицы? Ну, ротмистр, тогда вы отымите у неё!
Верочка. Не смейте, не смейте!
Жучк. (нервно). Отдайте же им, да отдай-те же им! Смеритесь! Ах, Боже, это же ужасно!
