Семен Юшкевич - Король
Петя. Только не в губы. (Подставляет щеку.) Спокойной ночи!..
Этель. Спокойной ночи, дорогой мой.
Петя выходит.
Когда его вижу, Давид, я как будто становлюсь моложе. Люблю своего последненького.
Гросман (ворчливо). Стоит! Пусть раньше покажет, что умеет хорошо вертеть головой. Тогда можно и любить.
Этель. А мне все равно. Кажется, если бы даже он был вором, разбойником, и тогда душа не переставала бы дрожать над ним, любить его…
Входит Розенов. Вид у него измученный, усталый. Заметив Женю, сидящую за столом, останавливается изумленный. Радость овладевает им.
Розенов. Женя, Женя!..
Этель (увидев его, вскочила). Что? Опять пришел? Ступай, ступай. Никто не посылал за тобой. Ты здесь никому не нужен. Женечки ты не получишь.
Женя испуганно вскакивает.
Розенов. Теща, прошу вас. Ведь это же невозможно.
Этель. Кто просит? Ты ведь палач, а не человек. Замучил такую нежную душу, такое доброе сердце. Кто она? Дрянь какая-нибудь? Подкидыш, нищенка? А что ты сделал с нею? Довел ее до того, что она стрелялась. Лучше мне ослепнуть, чем видеть тебя. Или мы тебе денег мало дали за ней? Взял тридцать тысяч и все не насытился. Любовницы тебе нужны были, бессовестный!..
Женя (закрывает лицо руками, плачет. Подходит к кушетке и бессильно опускается на нее. Сквозь слезы). Мама, мама!..
Этель. Будь спокойна, моя дорогая дочь. Теперь тебе нечего бояться… Твоя мать тебя защищает. (Розенову.) Ну что скажешь, милый зять? Кусаешь свои губки? Кусай, кусай. Но хоть и вытянись здесь, ты ее не получишь.
Гросман (закрывает кассу). Не кричи, Этель. Все можно сделать без шума. Я бы еще сказал так. (Раздельно.) Не наше это дело. Я смотрю и не вижу, я слушаю и не слышу.
Розенов. Женечка!.. Выслушай меня.
Этель. Лучше помолчи, Давид. В делах ты старший, делай как знаешь, а здесь не вмешивайся. Как? Молчать!.. Я буду молчать, когда из-за такого палача дочь моя стрелялась? Глаза ему вырву, я буду кусаться, как кошка…
Розенов (возмущенный). Вы меня облили уже такой грязью…
Гросман. Она может. О! Она может.
Этель (сложила руки на груди). А чем тебя облить, мой милый зять? Дорогими духами? Не дождешься этого. Откушу твой нос из-за моих детей.
Женя (ломает руки). Мама, я несчастна, я несчастна…
Этель. Как она побледнела от испуга!.. (Розенову.) Всю жизнь тебе, палач, иметь такое удовольствие, какое я теперь имею. Посмотри-ка, Давид, как она побелела!.. (Жене.) У тебя кружится голова? Нет? Отчего же глаза у тебя бегают, как у безумной? (Розенову.) Смотришь, палач, на свою жертву?
Розенов (сердится,). Вы кончили, теща, или еще будете продолжать? Теща, вы себе очень много позволяете. Ведь я могу рассердиться и показать, что умею ругаться не хуже вашего. Но ради нее, ради этой бедной женщины, которая столько страдала и которую я люблю, я готов терпеть. Почему вы молчите, тесть?
Гросман (заложил пальцы за жилетку). Все это не мое дело. Ругайтесь, целуйтесь — не мое дело. Сейчас я хочу спать и думаю о том, что вы мне мешаете.
Розенов. Но, тесть…
Гросман (схватился за голову). Оставьте меня в покое, оставьте меня!..
Этель. Ты, положим, тоже хороший сумасшедший…
Розенов (со сдержанным гневом). Хорошо, отлично. Я вижу, на что Женечка тут может рассчитывать. Отлично. Хороший отец, хорошая мать. Но бог с вами!.. Если бы Женечка меня хоть чуточку уважала, она бы отослала вас, и я уверен, что эта глупая ссора закончилась бы добрым миром. Но Жене приятно, что ее мужа поносят, как последнего человека. Я запомню это. Вам же, теща, я на прощанье скажу, что вы совершаете преступление. Разводить дочь с мужем, превратить невинных детей в сирот — это грех. Прощайте!
Гросман (равнодушно). Стоит уходить!..
Этель. Пусть грех, пять грехов — лишь бы не видеть твоих разбойничьих глаз…
Розенов (повернувшись). Но чем это кончится, темный вы человек? Вы обдумали? Вы берете последствия на себя? А если я ей не дам развода? Что тогда скажете? А ей что предстоит? Жить вечно на хлебах у вас? Наблюдать, как все устраиваются, счастливы, и в конце от горя пустить себе вторую пулю в лоб?
Женя. Нет-нет, не хочу этого!.. Мама, пусть он замолчит!..
Этель. Не бойся его. Он даст развод. Хотела бы видеть, как он не даст, если мы хорошо заплатим ему. Тогда выдадим тебя замуж. Не веришь, Яков? Да у нее завтра будет сотня женихов. Теперь уже не будем дураками, искать доктора в зятья. Возьмем коммерсанта, и он ей ножки будет целовать. Теперь уже мы поняли. Что такое доктор? Разбойник, грубый человек. Чем образованнее, тем грубее. Мой Давид никогда не учился, не переступал порога университета, а на бирже не играл. Ты же — доктор, доктор, университетский человек — стал биржевиком!.. Нет, дорогой мой, никаких докторов, никаких адвокатов больше. Нет-нет…
Розенов (сердится). Выдумали чем упрекать!.. Ну и биржевик! Разве быть фабрикантом лучше? Разве лучше владеть мельницей? Посмотрите-ка, что у вас происходит? Вы-то свой хлеб как зарабатываете?.. Почему грозят разнести вашу мельницу? Вы-то не грабите, не душите? Ваш хлеб чище, чем хлеб биржевика? Не понимаю вас!.. (Пожимает плечами.)
Этель. Но ты ведь был доктором! Ты сидел на скамейке в университете.
Розенов (злится). В университете, доктором! Что вы понимаете в докторе? Разве доктор, адвокат, инженер выше фабриканта, купца? В большинстве они такие же молодцы, как и те. Доктор! Пойдите и посмотрите-ка, у кого есть практика, разузнайте, какими путями они ее добиваются, и тогда упрекайте, темный вы человек… Вы хотите быть богатыми, но я тоже этого хочу. Не признаете моих денег, когда их у меня будет десятками тысяч, что ли? Подождите с десяток лет… Посмотрим, кто окажется богаче — я или вы.
Гросман (зевает). А я хочу спать. Кончай, Этель, и идем.
Этель. Ты только сон свой знаешь. Ты ведь отец. Подожди.
Гросман (насмешливо). Я не отец…
Розенов. Все эти разговоры, теща, не подвигают дела. Пусть Женя скажет, что согласна поехать домой. Дом без нее как могила. Дети плачут, страдают. Мне днем на улице стыдно показаться. Мы разоряемся. (Жене.) Женя, поедем домой. Поедем!..
Женя (колеблется). Я… я не знаю. Мама, что ты скажешь? Нет, не говори. Я замучилась без детей. Бедненькие, как они живут без своей мамы. Мама, помоги же мне. (Заплакала.)
Этель (всплакнула). Делай, Женечка, как тебе сердце подсказывает, а я всегда благословляла тебя и теперь благословляю.
Женя (плачет). До чего меня довели. Посмотри, Яша, мою руку. Я, кажется, останусь калекой. (Плачет.) А если поеду домой, не начнешь по-старому: Жанна д'Арк, Шарлотта Корде?
Розенов. Нет-нет, этого больше не будет, клянусь тебе. Только ты будь благоразумна. Разве тебе не все равно, чем я занимаюсь, если могу откладывать тысячи? Ты наслаждайся, пользуйся своей молодостью. (Умоляет.) Поедем, Женечка…
Женя. А не будешь больше скупиться?.. Нет? Знаешь, выбросим картины из гостиной и купим Левитана.
Розенов. Куплю, выброшу — все, что хочешь. Теперь наклевывается у меня такое дело, такое дело…
Гросман (с любопытством). Какое?
Розенов (смеется). Вот этого, тесть, не могу вам сказать. Разве вы рассказываете о своих планах?
Гросман. Ты прав. Я никогда не рассказываю о своих планах.
Этель. Что у тебя хорошая голова, против этого никто не спорил. Ты весь пошел в свою мать.
Женя (стоявшая задумчиво). Ну едем домой. Решила!.. Мама, я счастлива!.. Я увижу своих детей. Принеси мне ротонду.
Этель быстро выходит.
(Вспомнив.) Ну а… она?
Розенов (тихо). Выгнал ее. Конечно, выгнал. Выгнал, выгнал!..
Женя. Яша!.. (Обнимает его.)
Входит Этель с ротондой.
Едем, едем. Мама, я прощаю тебе, но ты с ним была очень груба. Я едва сдержалась. Ведь это мой муж.
Этель (пораженная). Что скажешь на свою дочь, Давид?
Гросман (тонко улыбается). Ничего не скажу…
Розенов. Прощайте, тесть. На вас, теща, я еще сержусь, но помиримся, помиримся…
