Виолетта Гудкова - Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Леля. На полгода.
Филипп/ов/. Что там делать будете?
Леля. Поклоняться.
Филипп/ов/. Кому поклоняться?
Леля. Великим артистам.
Филипп/ов/. Каким?
Леля. Чаплину… Вассерману… Павловой… Стравинскому…
Филипп/ов/. Ну, это что. Как вы сказали? Вы сами великая артистка!
Леля. Я нищая в сравнении с ними.
Филипп/ов/. Вот как! Ну, чего там. Театр какой у вас. Денежек сколько. А вы неверно говорите, великая артистка вы. Завидовать — это неверно. Что такое! Они завидовать вам будут. Новый зритель вас смотрит. Молодежь. Как вы сказали? Гамлет? Вот видите: новым людям Гамлета показываете.
Леля. Вы удивительно говорите.
Филиппов. Не дует тут? Или я простудился в дороге. Мы чай пили на совещаниях. А как же вы с кредитами рассчитаетесь? Ой-ой-ой, смотрите.
Леля. А может быть, я действительно счастливейшая артистка в мире?
Филиппов. Ну, счастие — это дело ваше. Сапоги. Ого, сапоги какие. Вот видите. Какой союз сегодня спектакль смотрел?
/Леля./ Металлисты.
Филипп/ов/. Вот видите. Металлисты сегодня от вас впервые множество удивительных вещей узнали. Прелесть. А кто он, ваш принц, был? Сюжет какой?
Леля. Он мучился. Убивать, жить, не жить. Паршивый интеллигент был. Трагедия раздвоенности.
Филипп/ов/. Вот. Культуру прошлого объяснять новому человечеству. Из-за чего принц мучился. А трудно [мужскую] роль играть?
Леля. Мне легко.
Филипп/ов/. Как вы сказали? Ну да…
Леля. Ведь мы тоже раздвоены.
Филипп/ов/. Как вы сказали? Ну да…
Леля. Нам очень трудно быть гражданами нового мира.
Филипп/ов/. Как вы сказали? Ну да… Ого… Я еду. Ну, до свидания. Вы возвращайтесь поскорей… Ну да, ведь это дело. Ну, товарищи, извините, что опоздал и задержал. Возвращайтесь.
Леля. Я не вернусь.
Филипп/ов/. Ну да. Почему?
Леля. Мне надоело висеть в воздухе.
Директ/ор/. Мы не будем задерживать товарища Филиппова.
Филипп/ов/. Вот видите. И за меч взялись. Вот какой меч у вас.
Леля. Мы все живем двойной жизнью. Все… я! Они! Они боятся говорить правду.
Дир/ектор/. Елена Николаевна, вы устали. Мы задерживаем рабочих.
Голос. Не расписывайся за всех.
Филипп/ов/. Время трудное. Ну, прощайте. До свидания. Так. Так.
Прощается. Уходит.
358. 2. 71. Л. 18–20 «В театре» Сцена первая Вариант окончательныйПервое действие 19 страниц.
Вариант с закулисами, где сжигает Катя список.
За кулисами. Коридор, артистические уборные, ходы-переходы, закоулки. Афиши «Гамлета».
<…>.
Орловский. Да, я слушаю. Товарищ Тихомиров? Да, это Орловский говорит. Спектакль кончается. Да, да, «Гамлет». Гончарова сейчас освободится. Что? Вы на вокзале ждете? В двенадцать? Я знаю. Так. Товарищ Тихомиров, всем актерам агитгруппы дано распоряжение собраться к половине двенадцатого на вокзале. Они уже собираются. Что? А товарищ Гончарова сейчас кончает спектакль и едет. Ага. Хорошо. До свидания. Я тоже с ней поеду.
Рокот аплодисментов.
Появляется на лестнице Катя с чемоданом.
Слушает, заглядывает — туда, на сцену.
<…>.
Артисты возвращаются. Со сцены идут статисты в костюмах, с факелами.
Катя (одному из них). Петров, подожди.
Один из несущих факелы останавливается.
Катя (раскрывает чемодан). А ну, наклони факел.
Факелоносец. Что ты жечь хочешь?
Катя достает из чемодана тетрадку. Разрывает.
Бросает в гнездо факела. Горят листки.
Один листок падает на пол. Артисты идут со сцены. Катя, увидев Лелю, испугалась.
Принимает вид спокойный.
<…>.
Орловский. Елена Николаевна. В двенадцать часов вы уезжаете с агитгруппой.
Леля. Хорошо. Я знаю.
Орловский. Они уже на вокзале. Тихомиров и все. Вот список.
Леля. Какой список?
Орловский. Участников агитгруппы.
Леля. Ага… (читает). Мятлева, Михайлов, Нахумова… Значит, на вокзале в двенадцать?
Но Орловского уже нет.
<…>.
Леля. Катя!
Они поднимаются в уборную Гончаровой.
Чемодан. Так. (Указывает на чемодан, брошенный в кресло.) Этот здесь останется. Слушай меня, Катя. Поезд в Минск идет в час десять. Я уезжаю с злим поездом. Я с ним доеду до границы. Слышишь? Где Орловский? (Зовет.) Саша! Саша! Он побежал народного комиссара встречать. Надо вывернуться, чтоб одной уехать. Я сегодня здорово играла? Правда? Ты не смотрела? Подожди! А тетрадки ты спрятала? Дай чемодан. Если ты забыла тетрадки на квартире — это ужасно. Они прочтут. Дуня, Баронский. Все прочтут…
Катя. Я спрятала. Все в порядке.
Леля. Обе тетрадки спрятала?
Катя. Обе. Иди сюда, девочка… До свидания, Леля. До свидания, я остаюсь здесь…
Леля. А ну подожди… Может быть, ты забыла… Я сейчас посмотрю… Я буду сидеть в маленьком кинотеатрике, в Париже, в весенний вечер — буду смотреть Чаплина! Катя, едем со мной…
Катя. Как же я могу поехать…
Леля. Я чудно сегодня играла сцену с флейтой… Но, маленький дружок мой, как трудно жить без учителя, без наставника, без человека, который похвалил бы меня или выругал, которому я поверила бы… Как трудно, Катенька, играть не перед равными… мне не перед кем красоваться, Катя… Я уезжаю… слава богу… Нет, нет, я вернусь… Ты не веришь, что я вернусь?
Катя. Дай твои руки. Я поцелую их с обеих сторон. У тебя руки круглые, как перила…
Леля. Вот видишь: ты тоже артистка… Это правда: бывают такие перила, нагретые солнцем. И все это ложь, никому это не нужно. Не нужны мы, искусство, наши барские ассоциации, мы паразиты, Катя… Гнуснейшие паразиты и вредители… Но как же я могу вернуться? Я уже предательница. Меня на вокзале ждут. Агитгруппа. Товарищ Миронов. Мне нужно в колхоз ехать. Тут список был. Где список?
Катя. Какой список?
Леля. Агитгруппы. А вот, подожди… (Читает.) Арсентьева, Белова, Барнет. Значит, я просто бегу. Они будут меня ждать на вокзале. Подожди: ты обе тетрадки спрятала?
Катя. Обе.
Леля. А ну, я раскрою чемодан. (Хочет раскрыть чемодан.) Потому что если черная тетрадь останется здесь и ее прочтут, то, значит, я никогда не смогу вернуться сюда… Значит, мне навсегда в Европе…
Орловский (внизу). Товарищ Филиппов приехал!
Голоса.
— Филиппов!
— Приехал Филиппов!
— Филиппов! Филиппов!
Орловский. Елена Николаевна! (Убегает навстречу Филиппову.)
Леля. Да, я иду. Но так я опоздаю на вокзал.
Выходят в коридор актеры. Спускается Леля.
Входит, сопровождаемый Орловским, народный комиссар Филиппов.
Филиппов. Здравствуйте.
Орловский. Мы вас ждали на спектакль, Сергей Михайлович.
Филиппов. Обещанного три года ждут. Я прямо с корабля на бал. <…> Удивить все хочется. Верно? А Шекспир в гробу переворачивается. Ведь «Гамлет»-то бессмертное произведение, а вы, матушка, из бессмертного произведения водевиль с переодеваниями делаете…
Леля. Это гораздо сложнее.
Филиппов. Что-с? Я, может быть, не понимаю, жизнь моя в стороне шла от новейших течений в искусстве, — конечно, — но здравый смысл, матушка? Здравый смысл на моей стороне. Театр есть театр, мужчина есть мужчина, женщина есть женщина…
Леля. Но вы, может быть, ошибаетесь.
Орловский. Елена Николаевна, не будем задерживать товарища Филиппова.
Филиппов. Не переубедите старика.
Леля. Ответьте мне… Почему вы… вы, большевик, революционер… Почему вы, передовые люди в области политической мысли, — почему вы так консервативны в области искусства?
Филиппов. Потому, матушка, что «потому» оканчивается на «у».
Орловский. Товарищ Гончарова сегодня уезжаете агитгруппой в колхоз.
Леля. Да, я сегодня уезжаю.
