Александр Галин - Тамада
Ирина Минелли. Геночка, иди к нам!
Официант (Любе). Вам поставить прибор?
Люба. Я ихнего не ем…
Нина. Ну хватит там грустить, кацо! Тебя зовут… слышишь? По тебе уже панихиду заказывают!
Симон. Нина… А нельзя ли по мне? Мне понравилась эта идея… Знаете что? Пока нет публики… Я уже достал карандаш… Ира, дайте мне салфетку. Я сейчас запишу свои данные… В шутку… Прочтите последнее слово…
Нина. Веселья будет немного.
Симон. Что вам стоит, Нина! Вот, я все написал… уместилось в три строки… пусть генацвале послушает… ему полезно знать, к чему приводит алкоголь… Ира получит удовольствие, она меня уже столько раз хоронила в мыслях…
Ирина Минелли. Ты нас всех переживешь…
Симон. Ради смеха… Нина…
Люба. Что за дурацкие шутки? Даже неприятно стало.
Нина. Что неприятного? Ты что, собираешься жить вечно?
Люба. Без твой помощи как-нибудь обойдусь.
Нина. Тебя бы я удовольствием похоронила…
Люба. И так, как тебя увижу — день жизни теряю…
Нина. Смотри, я буду теперь за ним приходить…
Люба. Если он продолжит в том же духе… тогда по этому адресу…
Нина. Дай посмотреть, что ты там написал. (Читает.) Пусть они не шумят, должна быть тишина.
Симон (официантам). Остановитесь, дети…
Люба. Им надо работать!
Симон. Они успеют отнести, получите вы свой магарыч… Мы все получим с этого стола. Послушайте, как мы покинем этот мир. Генацвале, слушай…
Нина. Человек-оркестр, что это — профессия?
Симон (волнуясь). Да… почетное звание там тоже есть. Кацо, родной… пройдет время… ты вернешься сюда, откуда ты вышел в люди…
Люба. Пусть он отдыхает… оставьте вы его!
Нина. Пусть послушает, это его тоже касается… (Играя.) Это делается так… Товарищи… Разрешите открыть траурную панихиду, посвященную безвременной кончине Симона… отчества не написал… Уральского…
Симон (тихо). Начало мне понравилось…
Нина. Ты умер… молчи.
Симон. Молчу…
Нина. Можешь слегка подыграть.
Симон. Судьба музыканта — играть на своих похоронах!
На звуки траурного марша из кухни вышли и остановились удивленные поварихи. Приоткрылись двери вестибюля, выглянул кое-кто из гостей.
Нина (голос стал тих и печален). С глубоким прискорбием, с чувством великого горя мы произносим слова: ушел из жизни, закончив свой путь, человек-оркестр… народный артист ресторана «Ура»… Симон Уральский… Сорок лет отдал он нелегкому искусству музыканта. Вечный труженик, он сумел подняться от простого баяниста до человека-оркестра… Не раз награждался почетными грамотами, отмечался в приказах… Добрый, мягкий, чистый человек ушел от нас. Необъятно наше горе… велика скорбь… Прошу почтить светлую память артиста минутой молчания…
Молчат.
Ну все… Симон… тебя нет…
Тишина. Ирина Минелли достала платок, плачет.
Официант. Мы можем продолжать?
Люба. Продолжайте… Я пошла в вестибюль… (Издали.) Гена, третье застолье на носу…
Симон. Я с вами говорю уже оттуда? Вы остались… А я уже там. Что я хочу сказать? У меня в шкафу… две тысячи бутылок… Нет, я не это должен сказать… Ира, почему вы плачете? Неужели вам меня жалко? Не надо. Здесь хорошо… Тут столько всякого известного народа… Не надо меня жалеть… Честное слово… вы остались, а я уже тут… И свадебные музыканты здесь есть! Конечно! Браки совершаются на небесах! Ира, не плачьте! Все здесь свершится! Здесь он, ваш водитель! Едет на междугороднем грузовике! Собирайте вещи в узелок!
Гена повернулся к эстраде.
Ты еще живой, мой мальчик! Развязывай им языки… Король Литр играет на аккордеоне! Играй, старик, играй! Душу затоптать нельзя! Моя мама сидит в президиуме! Гиви! Кацо! Дорогой! Пока люди живы, им нужно веселье!
Ирина Минелли. Вот так к концу начинаются его припадки!
Симон. Ира, приготовились. Сейчас будем исполнять веселое!
Ирина Минелли (плача и смеясь). Самый настоящий гад! Сначала довел до слез, потом требует веселое!
В дверях толпятся гости.
Реваз. Что тут такое?
Шум. Симон включил установку. Ирина Минелли запела веселое, утирая слезы. Реваз что-то кричит гостям. Гости аплодируют, смеются. Нина закурила.
Ирина Минелли. Сделай тише! Я хочу послушать, о чем говорят!
Симон. Вы должны петь, а не слушать! (Убавляет звук, склонился к микрофону.) Дорогие гости! Можно делать заказы. За небольшое вознаграждение прозвучат ваши любимые мелодии. До закрытия времени немного… Напоминаю… скоро закрываем…
Реваз. Какое закрытие? На что ты намекаешь? Разве можно гостям говорить о закрытии? Здесь будет открыто всегда… Дорогие гости… двери всегда открыты настеж… кто хочет, пусть зайдет!
Симон опять нажал на педали. Ирина Минелли гневно повернулась…
Нина. До скольких это все у вас?
Люба. В одиннадцать можешь его забрать. Да… вообще-то здесь… он уже не нужен… Геночка, не забудь, завтра — «Пекин».
Нина смотрит на мужа. Гена сидит неподвижно, смотрит на танцующих гостей. Похоже, что они о нем забыли, но не все. Из толпы танцующих возникла Катя.
Катя. Гена… вот что я вам… хотела сказать… Ты не прилетел из Будапешта! Гена!
Люба. Тихо, тихо, девушка… Его зовут Гиви!
Катя (громко). Нет! Нет! Нет!
Реваз (с бокалом). Дорогие гости, давайте договоримся, мы похоронили болезни… несчастья… неудачи! Их больше нет! Пуская всем молодоженам сопутствует здоровье… счастье и удача! Мы все друг другу желаем добра… иначе не может быть, потому что мы люди! Потому что мы живем на родной земле! А что такое родная земля? Как говорил старый Теймураз, самый великий тамада, которого я когда-либо слышал, — это место, где если тебя и ударят в спину, то обязательно упадешь в объятия друга! Вот за это я предлагаю выпить! Горько!
Свадьба опять набирает силу. Нарастает смех, шум и голоса гостей. Симон включает цветоустановку. Банкетный зал то возникает, то пропадет. Возникает и пропадает.
Конец
1983
