Фридрих Шиллер - Драмы Стихотворения

А счастлива была — не вспоминала.

Дослушаем! Потише!

«И думает, что преданный народ
Со справедливым омерзеньем встретит
Злодеев окаянных. Посему
Ждет королева, что в лесных кантонах
Им, супостатам, не дадут приюта,
А что усердно будут помогать
Их изловить и выдать для отмщенья,
Любовь и милость памятуя, кои
Здесь Рудольфа державный дом явил».

Любовь и милость!

Да, милости оказывал отец,
Но можно ль нам сыновними хвалиться?
Он разве наши льготы подтвердил,
Как всякий император до него?
Творил ли он над нами правый суд?
Давал ли невиновному защиту?
И принял ли послов от наших стран,
Когда мы их в тревоге снарядили?
Нет, ничего для нас не сделал Альбрехт.
И если б мы могучею рукой
Не защитили наших прав, его
Не тронули б вовек несчастья наши…
За что ж благодарить? Он не посеял
Тут благодарности, хоть мог бы стать
Отцом любимым всех своих народов.
Лишь о своих он проявлял заботы,
Они пусть плачут, — нет у нас охоты!

Мы радоваться гибели его
И лихом ныне поминать не будем.
Избави бог от этого! Но мстить
За смерть того, кто нам добра не делал,
И тем вредить, кто зла не причинил нам,
Не подобает нам и не пристало.
О нет, любить нельзя по принужденью!
Смерть этот долг насильственный сняла,
Мы с Альбрехтом покончили дела.

Пусть во дворце вдова его рыдает
И горькие стенанья к небу шлет.
Вы видите, народ без страха дышит.
Хвала творцу, что миновали грозы!
Посей любовь — пожнешь участья слезы.

Но где же Телль? Как, все еще не видно
Свободы нашей смелого творца?
Он больше всех свершил и настрадался.
Пойдем с приветом от всего народа
К тому, с кем завоевана свобода!

Отец домой придет сегодня, дети!
Он жив! Свободен! Все кругом свободны!
Отец ваш, знайте, родины спаситель.

И я при этом был не из последних!
Не забывай, отцовская стрела
Грозила смертью мне, но я не дрогнул.

Да, да, ты небом снова мне дарован!
Тебя я в муках дважды породила!
Ты мною дважды выстрадан, мой сын!
Но все прошло… Мои вы оба, оба!
Сегодня возвращается отец!

Мать, погляди: вот набожный монах,
Сейчас начнет молить о подаянье.

Веди его с дороги подкрепиться.
Пусть чувствует, что в нашем доме радость.

Войдите. Мать зовет вас отдохнуть.

И, подкрепившись, вы пойдете дальше!

Где я? В какой, скажите мне, стране?

Не знаете? Вы, видно, заблудились.
Вы в Бюрглене, в лесном кантоне Ури,
Рукой подать до Шехенской долины.

Одна ли вы? Иль ваш хозяин дома?

Я жду его как раз… Что это с вами?
Недоброе вы в сердце затаили.
Но все равно, берите, вы в нужде.

Как сердце истомленное ни жаждет,
Я не притронусь, обещайте мне…

Я вас прошу ко мне не прикасаться,
Не подходить, а то не буду слушать!

Клянусь гостеприимным очагом
И вашими детьми, которых я
Так рад обнять…

Что вам взбрело на ум?
Прочь от моих детей!.. Вы не монах!
Под рясой должен мир царить, но я У
 вас в чертах не замечаю мира.

Я человек несчастнейший на свете!

Несчастья голос тотчас внятен сердцу,
Но смолкло все в душе под вашим взглядом.

Ах, наш отец!

О, боже мой!

Отец!

Ты снова дома!

Ах, отец наш милый!

Да, вот и я… Что ж матери не видно?

Вон у дверей стоит, поражена,
И вся дрожит от радости и страха!

О Ге́двига! О мать моих детей!
Теперь уж нас тиран не разлучит.

Мой Телль! Как я страдала за тебя!

Ликуй, жена, забудь свои страданья!
Мы вместе вновь! Вот хижина моя!
И на своей земле стою я твердо.

Куда же ты, отец, девал свой лук?
Его не вижу я.

И не увидишь.
Повешен он в обители святой
И на охоте больше не послужит.

Мой Телль!

Чего, скажи, ты испугалась?

Ты кто… ты кто теперь? Твоей руки
Могу ль коснуться?.. Той руки… о, боже!

Она стране и вам была защитой,
Я к небу смело подниму ее.

Кто этот брат?

Ах, я о нем забыла!
Мне жутко с ним, ты расспроси его.

Итак, вы — Телль, наместника сразивший?