Эдвард Дансейни - Пьесы о далеком и близком
Лукулл Север. Или хотя бы пять или десять. Ему уже давно за шестьдесят.
Грегор Педро. Да, да, так было бы лучше.
Лукулл Север. Ты видел, как он устыдился.
Грегор Педро. Бедный Антонин! Да, да. Брат, я полагаю, если бы нас тут не было, он подошел бы и сел на эту скамью.
Лукулл Север. Думаю, сел бы. Но ему стыдно подойти в таком… в таком виде.
Грегор Педро. Брат, давай уйдем. Настал час, когда он любит приходить сюда, сидеть и читать Малую книгу эмблем. Давай уйдем, пусть он придет и побудет здесь в одиночестве.
Лукулл Север. Как пожелаешь, брат; мы должны помогать ему, когда можем.
(Они встают и уходят)
Грегор Педро. Бедный Антонин!
Лукулл Север (оглядываясь). Полагаю, теперь он вернется.
(Выходят. Нога Антонина появляется в дверном проеме, как только исчезает в других дверях последний из монахов. Робко входит Антонин. Он идет к скамье и садится. Он вздыхает. Он трясет головой, чтобы сбросить нимб, но безрезультатно. Снова вздыхает. Потом он открывает книгу и молча читает. Тишина сменяется бормотанием, бормотание — словами.)
Антонин….и наконец низверг Сатану…
(Входит дьявол. У него рога, длинные волосы и козлиная борода. Лицо его и голос остались теми же, какими были на небесах).
Антонин (встает, вздымает руку). Во имя…
Дьявол. Не проклинай меня.
Антонин. Во имя…
Дьявол. Не говори ничего, о чем можешь пожалеть, дай мне сказать.
Антонин. Во…
Дьявол. Послушай меня.
Антонин. Ну?
Дьявол. Со мной пал с небес необычный, необычный дух, свет которого превосходил сияние утренней и вечерней зари.
Антонин. Ну?
Дьявол. Мы обитаем во тьме.
Антонин. Что мне до того?
Дьявол. Ибо этому необычайному духу я хочу отдать ту безделку, которую ты носишь, этот знак, это яркое украшение. Взамен я предлагаю тебе…
Антонин. Сгинь…
Дьявол. Я предлагаю тебе…
Антонин. Сгинь.
Дьявол. Я предлагаю тебе — Юность.
Антонин. Я не стану торговаться с тобой.
Дьявол. Я не прошу твоей души, только эту сверкающую безделушку.
Антонин. Такие вещи не для ада.
Дьявол. Я предлагаю тебе Юность.
Антонин. Мне она не нужна. Жизнь — это епитимья, она — тяжкое испытание. И я стараюсь пройти это испытание. С какой стати я пожелаю проходить его снова?
Дьявол (улыбается). С какой стати?
Антонин. Зачем мне это?
Дьявол (смеется, смотрит в окно). Сейчас весна, брат, не так ли?
Антонин. Время для размышлений.
Дьявол (смеется). Там по холмам идут девушки, брат. Там зеленые листья, там май.
(Антонин достает свою плеть из складок рясы).
Антонин. Прочь! Я покараю их за осквернение святых мест.
Дьявол. Подожди, брат, они еще далеко. Но ты не станешь карать их, ты не станешь карать их, они так… Ах! Одна порвала платье!
Антонин. Ах, дайте же мне наказать ее!
Дьявол. Нет, нет, брат. Гляди, я могу рассмотреть ее лодыжку. Ты не станешь наказывать ее. Твоя огромная плеть сломает эту маленькую лодыжку.
Антонин. Моя плеть наготове, если она приблизится к нашему священному месту.
Дьявол. Она со своими подругами. Они невинны. Их семеро. (Антонин взмахивает плетью). Их руки полны цветов.
Антонин. Не говори о таких вещах. Не смей говорить, я требую.
(Дьявол лениво облокачивается о стену, улыбается и смотрит в окно.)
Дьявол. Как сияют листья! Теперь она садится на траву. Они срывают маленькие цветы, Антонин, и вплетают их в ее волосы.
Антонин (взор которого устремляется на мгновение в далекие–далекие края; импульсивно). Какого цвета?
Дьявол. Черного.
Антонин. Нет, нет, нет! Я не об ее волосах. Нет, нет. Я спрашивал о цветах.
Дьявол. Желтые, Антонин.
Антонин (в смятении). Ах, конечно, да, да.
Дьявол. Шестнадцати лет, семнадцати, и пятнадцати, и еще одна шестнадцати. Все эти юные девушки. Возраст как раз для тебя, Антонин, если я дам тебе двадцать лет. Самый подходящий для тебя возраст.
Антонин. Ты… ты не можешь.
Дьявол. Для меня возможно все. Кроме спасения.
Антонин. Как?
Дьявол. Отдай мне свою игрушку. Потом встреть меня в любой час между угасанием звезд и криком петуха под большим вишневым деревом, когда луна пойдет на убыль.
Антонин. Никогда.
Дьявол. Ах, весна, весна! Они танцуют. Какие тонкие лодыжки…
(Антонин вздымает свою плеть).
Дьявол (более серьезно). Подумай, Антонин, еще сорок или пятьдесят весен.
Антонин. Никогда, никогда, никогда.
Дьявол. И никаких испытаний в следующий раз. Взгляни, Антонин, взгляни как они танцуют, посмотри на дев, танцующих за холмом.
Антонин. Никогда! Я не стану смотреть!
Дьявол. Ах, взгляни на них, Антонин. Какие чудесные фигурки. И теплый весенний ветер…
Антонин. Никогда! Моя плеть для таких, как они.
(Дьвол вздыхает. Из–за холма доносится смех девушек. И Антонин слышит этот смех. На его лице выражается страх.)
Антонин. Какое… (Доносятся отзвуки девичьего смеха). О каком вишневом дереве ты говорил?
Дьявол. О том, что за окном.
Антонин (с усилием). Оно подлежит проклятию. Я предупрежу братию. Его следует срубить до основания, выкорчевать и сжечь до последней щепки.
Дьявол (скорее печально). Ах, Антонин!
Антонин. Тебе не следовало искушать монаха из нашего благословенного ордена.
Дьявол. Они идут сюда, Антонин!
Антонин. Что? Что?!
Дьявол. Приготовь свою плеть, Антонин.
Антонин. Возможно… возможно, они не заслуживают чрезмерно жестоких наказаний.
Дьявол. Они сплели гирлянды, длинные белые гирлянды ниспадают из их маленьких ручек.
Антонин. Не искушай меня, о сатана. Я сказал, не искушай меня!
(Девушки поют, Дьявол улыбается, девушки продолжают петь. Антонин на цыпочках идет от скамьи к окну, возвращается, садится и слушает. Девушки поют. Они проходят мимо окна и трясут ветви вишневого дерева. Лепестки устилают землю за окном. Девушки поют, Антонин слушает их).
Антонин (поднеся руки ко лбу). Моя голова раскалывается. Я думаю, все от той песни. А может… может, это из–за нимба. Слишком тяжелого, слишком тяжелого для нас.
(Дьявол осторожно подходит, снимает нимб и удаляется с золотым диском. Антонин сидит молча).
Дьявол. Когда луна пойдет на убыль.
(Уходит. За окном падают новые лепестки. Антонин по–прежнему сидит неподвижно, на лице его выражение иного экстаза).
Занавес
ЕСЛИ БЫ ШЕКСПИР ЖИЛ В НАШЕ ВРЕМЯ
Сэр Уэбли Вутери–Джурнип Члены клуба
Мистер Никс / «Олимпус»
Джергинс, старый официант.
Мистер Трундлебен, секретарь клуба.
Мистер Глик, редактор «Образцовой Вечерней Газеты» и член «Олимпуса».
Место действия. Комната в клубе «Олимпус».
Время действия: после завтрака.
Сэр Уэбли Вутери–Джурнип и мистер Никс сидят за маленьким столиком. Неподалеку сидит мистер Глик, редактор «Образцовой Вечерней Газеты». Сэр Уэбли Джурнип встает и звонит в колокольчик на каминной доске. Потом возвращается на свое место.
Никс. Я вижу, что в клуб принимают человека по имени мистер Уильям Шекспир.
Сэр Уэбли. Шекспир? Шекспир? Шекспир? Я когда–то знал человека по фамилии Шексер.
Никс. Нет, это Шекспир — мистер Уильям Шекспир.
Сэр Уэбли. Шекспир? Шекспир? А вы что–то о нем знаете?
Никс. Ну, я точно не помню… Я уверен, что вы…
Сэр Уэбли. Секретарю следует быть более внимательным. Официант!
Джергинс (входит). Да, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. Кофе, Джергинс. Как обычно.
Джергинс. Да, сэр Уэбли.
Сэр Уэбли. И еще, Джергинс… В наш клуб приняли человека, которого зовут мистер Уильям Шекспир.
