Лия Гераскина - Аттестат зрелости
Валентин (твердо). Этого не может быть.
Вика. Ну, а если бы… что бы вы почувствовали?
Валентин. Я бы… все же я не отвернулся бы от вас, Вика.
Вика. В таком случае…
Валентин. Что?
Вика. В таком случае мы с вами разные люди. (Резко поворачивается.)
Валентин. Но, Вика, что же мне теперь?..
Вика (на пороге). Теперь мне все равно… (Уходит.)
Валентин стоит с опущенной головой, потом срывается с места и выбегает из комнаты, чуть не сбив с ног Леню, который появился в дверях.
Леня. Стой! Куда? Валька, вернись! (Выбегает за Валентином.)
За дверью слышна возня, затем Леня втаскивает Валентина за руку и толкает его на диван.
Валентин (вскакивает и замахивается на Леню. Яростно). Пусти! Тебе еще чего надо!
Леня (так же). Не пущу! Сядь! Тебе говорят, сядь! (Сдергивает с Валентина кепку.) Никуда я сейчас тебя не пущу!
Валентин. Пусти, лучше не тронь! Я могу ударить!
Леня. Попробуй, получишь сдачи!
Валентин. Идите вы все от меня!
Леня. Спокойно! Райком мог и не утвердить решения.
Валентин. Утешаешь? Нужны мне твои утешения!
Леня. А ты без истерик. Тебе надо снова заслужить доверие товарищей, а ты бесишься, как гимназистка!
Валентин (устало садясь). Эх, Ленька, Ленька, ничего ты не понимаешь…
Леня (садясь рядом с Валентином). Понимаю — не маленький.
Валентин. Так ты говоришь, могут и не утвердить?
Леня. Могут.
Валентин. А вот ты на месте Кострова настаивал бы на утверждении? Только честно.
Леня. Хорошо. Честно. Вчера бы настаивал, а сегодня нет.
Валентин. Почему?
Леня (вставая). Взгляд изменился.
Валентин (тоже вставая). Ну, я пойду.
Леня. Куда ты торопишься? Вика угостит нас чаем. (Заметив испуг Валентина.) Вы что, поссорились? Вика!
Валентин (поспешно). Не надо, я пойду. (Идет к дверям, потом медленно возвращается и крепко жмет Лене руку.)
Оба мальчика взволнованы этим необычным для них рукопожатием. Валентин уходит.
Леня (бежит за ним, зовет его и, не догнав, бросается в комнату Вики). Вика! Ты ему что сказала?
Молчание.
Я тебя спрашиваю, что ты ему сказала?
Вика (выходя). Оставь, Леонид.
Леня. Нет, не оставлю. Я знаю, как ты можешь сказать!
Вика. Не надо, Ленечка!
Леня. Нет, надо! Бить лежачего?
Вика. Замолчи!
Леня (рассвирепев). Как бы не так! Я только начал! Разыграла из себя непреклонную добродетель, выгнала! Осудила! Разве настоящие друзья так поступают? Ведь не может же он быть безнадежным в свои семнадцать лет!
Вика. Неужели так трудно помолчать немножко?
Леня. Не трудно, а невозможно. Конечно, он виноват, ошибался. Так что же теперь, повесить его, что ли?
Вика. Если ты не замолчишь сейчас же, я не знаю, что я сделаю… я… я… (Бросается в кресло и громко, горько плачет.)
Леня (растерялся. Садится на диван и старается не смотреть на сестру). Ну вот! Сразу же и реветь!.. Тебе говорят, перестань… или реви, что ли, потише, а то соседи подумают, что я тебя отлупил. (Подходит к Вике и садится на ручку кресла.) Просят же тебя как человека, реви тише.
Вика рыдает еще громче.
(В отчаянии.) Что я, обязан вас всех утешать!
Вика (сквозь всхлипывания). Он сказал, что он бы от меня не отвернулся! (Кладет брату голову на грудь и плачет еще сильнее.)
Леня (обнимая ее и вытирая ей своим носовым платком глаза и нос.) Эх ты, моя принципиальная!
Опускается занавес спектакля. На стене плакат: «Достойно сдадим экзамены на аттестат зрелости!» Высокий школьник и два маленьких школьника стоят у правой кулисы. Высокий заглядывает в скважину двери, за которой идут экзамены. Маленькие тоже пытаются заглянуть.
Высокий (отталкивая мальчиков). Тсс! Чтоб тихо было. А то совсем прогоню!
1-й школьник. Ну, дай посмотреть.
2-й школьник. Хоть одним глазком.
Высокий. Кшш!
1-й школьник. Такой большой, а подглядывает!
Высокий. Вы чего? Экзамена не видели?
2-й школьник. Так это ж государственный.
Высокий (делится своими наблюдениями). Пьет… воду…
1-й школьник. Кто? Кто пьет воду?
Высокий. Секретарь райкома… Ишь улыбается…
1-й школьник. Кто? Кто улыбается?
Высокий. Директор. Борис Иванович тоже… улыбается… Тсс! Кончил… Листовский кончил. Кладет билет. (Вскакивает и бежит.)
Мальчики за ним.
Школьники. Что? Что такое?
Высокий. Костров идет!
Школьники убегают. Входит Валентин, за ним Костров.
Костров. Подожди, Листовский!
Валентин. Что?
Костров (протягивая ему руку). Дай руку! Знаешь, я часто бываю на экзаменах, но даже от студентов не слыхал такого. Молодец! Здо́рово! Особенно понравилось мне, как ты охарактеризовал патриотизм советского человека. Как-то по-своему, искренне и убедительно. Я даже разволновался.
Валентин. Спасибо.
Костров. Ты что? Вроде и не радуешься?
Валентин. Как может радоваться человек, который потерял самое дорогое…
Костров. А-а!
Пауза.
А не случилось ли так, что человек только тогда и понял, что у него самое дорогое, когда потерял его?
Валентин (не сразу). Случилось.
Костров. Тогда я рад за этого человека. (Обнимает Валентина за плечи и идет с ним к выходу.) Ты понимаешь, Валентин, такой человек, если он действительно понял, что́ у него самое дорогое, самое главное, — будет за это бороться.
Костров и Валентин уходят. Входит Леня, за ним Гера.
Леня. Уже?
Гера. Уф! Я как зарядил, так и трещал без остановки, пока вся обойма не кончилась.
Леня. Страшно, правда? Глянешь на комиссию — и обомрешь. Секретарь райкома даже приехал. А добавочных тебе не задавали?
Гера. Хватит и основных.
Леня. Герка, скажи по совести, как я отвечал?
Гера. Честное комсомольское, здорово. С таким жаром, и все даты правильно. Борис Иванович просто таял. За пять ручаюсь.
Леня. Да… а письменная?
Входит Женя и, улыбаясь, подходит к мальчикам.
Ну как, Евгений?
Женя. Кажется, благополучно. (Проходит.)
Вбегает Ваня.
Ваня. Ты куда, Жень?
Женя. Спать, спать, спать… (Уходит.)
Ваня. Вы бы слышали, ребята, как он отвечал! Бледный, глаза горят, как у Медного всадника…
Леня. Ну, чего ты лапти плетешь?
Ваня. Ничего я не плету. Как у Евгения из «Медного всадника». Вы бы послушали, как он рассуждал о Печорине. «Человек, говорит, не может жить в одиночестве. Трагедия Печорина — в одиночестве». Ну и еще что-то в этом роде! Задали ему два-три вопроса — ответил как из пушки!
Гера. Ну, а сам-то ты ответил?
Ваня. Я? Как из пушки.
Проходит Тамара. Мальчики переглядываются и окружают ее.
Гера. Тамара, Тамарочка! Скажите, что у нас по письменной литературе?
Тамара. Да я почем знаю!
Ваня. Вы знаете, Тамарочка, и должны по дружбе нам сказать.
Тамара. Предположим, я знаю, но я не имею права…
Гера. Формальности и предрассудки!
Леня. Мы же завтра все равно узнаем!
Тамара. Нет, правда, неудобно как-то…
Гера. Неудобно людям добро сделать?
