Эдвин Гилберт - Камни его родины
Да. Его отец. Раффу вдруг захотелось рассказать ей (но он воздержался), какой цельной натурой был этот человек, Моррис Блум, который постоянно ездил из города в город, От одного мясника к другому, снабжая их товаром и торговым инвентарем; Моррис Блум, вечно жевавший Незажженную сигару, любивший во время своих странствий поболтать, рассказать анекдот, сыграть в покер и отпускав-ший товар в кредит даже тем людям, которым заведомо нечем расплатиться; Моррис Блум, карманы которого всегда были набиты леденцами для соседской детворы и который мог в канун пасхи сидеть допоздна в своем номере гостиницы в Грэнд-Рэпидс, раскрашивая яйца для малышей какого-нибудь своего старого клиента; Моррис – шестифутовый детина с лицом красным, как мясо, которым он торговал, всеобщий любимец, после смерти которого не удалось собрать и половины нажитого им состояния; Моррис, могила которого была завалена цветами полутора тысяч знавших его мясников Мичигана и Северного Охайо...
Но для Раффа Моррис был прежде всего человеком, безмерно любившим свой дом, свое гнездо. Раффу случалось ездить с отцом суровой мичиганской зимой, и он видел, как к концу шестинедельных странствий стремился Моррис домой, как не терпелось ему увидеть первые огоньки Сэгино, и освещенные окна двухэтажного дома из желтого кирпича, и Джулию, стоящую на крыльце...
С этого момента Моррис переставал быть торговцем, и надо было видеть, как он входит в гостиную, как по-детски радостно суетится, выкладывая свертки с копчеными и кровяными колбасами и огромными кусками говядины и свинины; как потом, уже в комнатных туфлях, слоняется по всему дому, высматривая, не нужно ли прибить где-нибудь оторвавшийся карниз, или смазать петли, или запаять трубу, изо всех сил стараясь выразить свою привязанность к семейному гнезду. Надо было видеть, как спадает с его широких плеч груз вечных забот и немалых уже лет, когда вся семья усаживается в столовой за дубовый стол, озаренный теплым светом лампы с абажуром в виде зонтика из оранжевых, розовых, зеленых и желтых стеклянных треугольников. С какой снисходительной счастливой улыбкой слушает он, как Джулия читает молитву. И как он умеет заставить ее смеяться против воли над непристойными, кощунственными еврейско-ирландски-ми анекдотами, которые он всегда привозил из своих поездок. И как после обеда, перейдя в гостиную с допотопной мебелью и старомодными абажурами, он вздыхает, вытягивается в глубоком кресле и закуривает сигару, добродушно посматривая вокруг...
Да, архитектуру жилых зданий Рафф изучал у крупного специалиста...
Мягкий голос Трой:
– Скажите, Рафф, вы всегда такой гениальный или только изредка?
– Нет, я стопроцентный гений, – отшутился Рафф. Он двинулся было к выходу, но она загородила ему дорогу, пригнула его голову и поцеловала прямо в нос.
– Вот, – сказала она. – Ужасно симпатичный сплю-пенный носик. – И, оВернувшись к Нине Уистер: – Мне хотелось сделать это еще на перроне, когда он встречал меня. А вам, Нина, никогда не хотелось поцеловать мужчину в нос?
Нина смутилась, и Эбби поспешил напомнить:
– В ресторане для нас держат столик...
– Еще один вопрос, – перебила Трой, указывая сигаретой на чертеж: – Дом, который вы проектировали на рождестве для конкурса, был в таком же роде? Если да, то я не сомневаюсь...
– Нет, – сказал Рафф. – Ничего похожего.
– А почему?
– Почему? Да потому, что там была другая задача, – ответил Рафф, давая волю своему раздражению. – Потому что если бы вы соизволили подумать, прежде чем говорить, то сообразили бы, что все дома должны быть различны, так как в них живут различные люди. Дом – это сооружение уникальное.
Трой Остин мгновенно оправилась от смущения и улыбнулась Раффу:
– Уникальное сооружение? Дивно сказано. Мне это нравится.
– Вот как? Ну, дивно так дивно. Пошли обедать! – Рафф прошел мимо нее, и так как рядом с несчастным видом стояла Нина Уистер, Рафф обнял ее за талию и повел к выходу. Да, этой девушке – девушке Эбби, конечно, не выстоять против его сестры. И вообще она не пара Эбби. Перца в ней – ни на грош.
Зато в Трой Остин перца – хоть отбавляй. Не будь она сестрой Эбби, не будь ее поведение откровенным вызовом пуританской сдержанности брата и не будь у нее этой отвратительной манеры говорить и одеваться, Рафф не колебался бы ни минуты. И ночь располагала к этому – чудесная весенняя ночь...
– Рафф, – взмолилась Нина, пытаясь высвободиться – Нельзя ли полегче? У меня нет запасных ребер!
– Прошу прощения, – сказал Рафф.
Ресторан "М. и М. " был уже полон. Рафф остановился У стойки бара, чтобы взять пачку сигарет, а остальные пРошли в глубину зала. Все кабинки из светлого дерева, примыкавшие к пурпурной кирпичной стене, были заняты. рафф увидел Гомера Джепсона с женой в первой кабинке и Питера Новальского с Джоан – во второй. Он задержался около них и заметил, что они слегка навеселе: они тихо и скромно отмечали знаменательную дату – полгода со дня своей помолвки. Миновав стойку, он увидел с другой стороны компанию первокурсников; размахивая пивными кружками, они разглагольствовали, восхваляя на все лады кто Райта, кто Гропиуса, кто Сааринена, и так далее, и тому подобное...
Когда Рафф добрался до длинного стола у задней стеклянной стены, вся компания уже сидела. И Винс Коул на правах хозяина заказывал обед официантке Гусей. Раффу достался стул в конце стола, между Трой, сидевшей справа от него, и Ниной – слева.
– Сэндвичи с мясом для всех, – заказывал Винс.
– Гусси, – напомнил Эбби, – мне без помидоров.
У Эбби Остина была идиосинкразия к помидорам (а также к цитрусовым фруктам, яйцам, крабам и устрицам).
– Мясные фрикадельки и немного спагетти, Гусей, – сказал Рафф официантке.
– Значит, спагетти с фрикадельками, так? – переспросила та, сверкнув золотыми зубами.
– Нет, – сказал Рафф, – это не одно и то же. Вы передайте Максу. Он знает, о чем я говорю.
– Подождите минутку, Гусей, – спохватился Эбби. – Пожалуй, я изменю свой заказ. Спагетти – это звучит ужасно вкусно. – И он улыбнулся Раффу.
– Эбби, – сказала Трой, – ты, вероятно, хочешь услышать отчет о домашних делах?
– Конечно. Я как раз собирался спросить тебя...
– Ну, никаких перемен. Все, как всегда, – сказала Трой. – Ах, да, я встретила Нэта Солтонстолла. Он шлет тебе всякие пожелания и спрашивает, не может ли он быть чем-нибудь полезен тебе.
– Отлично, – сказал Эбби. – А как мамин артрит? Лучше ей?
– Да нет, все то же, но она не падает духом и с энтузиазмом повсюду таскает за собой резиновую подушку... – Трой замолчала, открыла сумочку, достала сигарету, и ее браслеты зазвенели, как колокольчики. Она улыбнулась Раффу: – Это, вероятно, очень невежливо с нашей стороны? Такая семейная чепуха!.. Ох, я вам расскажу божественную историю о маме и кузине Пэм! – Золотая зажигалка щелкнула, и сигарета задымилась. Трой опять обратилась к Раффу: – Пэм – это моя незамужняя тетка, но мы привыкли называть ее кузиной. Словом, мама и кузина Пэм были на той неделе в Провиденсе и остановились в отеле. Кузина Пэм случайно выглянула в окно и чуть не отдала богу душу. Буквально! И кричит маме: "Посмотри! Посмотри на этого человека!" Мама подходит к окну и видит в окне напротив абсолютно голого джентльмена, который корчится, как сумасшедший. "Ну, это пустяки, Пэм, – говорит мама, – он просто машет своему приятелю".
Эбби захихикал. Винс Коул захохотал во все горло.
– Как приятно, что годы не меняют ее, – сказал Эбби.
Она по-прежнему голосует за республиканцев, – продолжала Трой, – но я добилась от нее обещания, что перед следующими выборами она обязательно прочтет всю литературу, которую я ей пришлю, и тогда... – Трой вдруг уставилась на кого-то в самой дальней кабине. – А кто этот безумно интересный юноша с таким выразительным лицом?
– Ричмонд Боулз, – ответил Эбби.
– И лицо у него совсем не выразительное, – добавил Рафф – Просто у него негритянское лицо. Как у всякого негра.
– Нет, выразительное, – настаивала Трой. – И глаза у него грустные и выразительные. Он на архитектурном?
– Да, – сказал Эбби.
– Бедняга, – задумчиво сказала Трой. – Мало у него шансов пробиться.
– Хватит с него шансов, – сказал Рафф.
– Таких, как он, не много, – продолжала Трой. – И сразу видно, что никаких шансов у бедняги нет. – Она повернулась к Эбби. – Тебе следовало бы попытаться как-то помочь ему, Эб, когда он получит диплом. Может быть, через Верна? Вероятно, Верн мог бы взять его к себе в контору...
– Боюсь, что он не подойдет Верну, – замялся Эбби.
– Почему бы вам не взяться субсидировать его? – спросил Рафф. – Вот была бы у вас тема для разговоров! На целый год хватило бы.
Трой Остин не ответила, но Рафф заметил, что Нина У истер подмигивает ему; ямочки на ее щеках стали глубже. Потом он заметил еще, что Эбби чувствует себя очень Неловко.
