Роберт Тома - Второй выстрел
Патрис. — Вот и хорошо, подумай хорошенько. У тебя всегда полно идей. Ты придумаешь что-нибудь другое.
Сюзанн. — Безусловно, есть еще и другой выход, гораздо более выгодный для меня.
Патрис, в восторге. — Да, какой же?
Сюзанн. — Убить одним выстрелом двух зайцев! Убрать Оливье и… тебя. Одновременно!
Патрис. — Что ты этим хочешь сказать?
Сюзанн. — Я хочу сказать, мой зайчик, что, если ты не приносишь стопроцентную пользу в деле, значит ты — лишний.
(Направляет на него револьвер.)
Патрис. — Ты что… ненормальная?
Сюзанн. — Нет, практичная. Ни любовника, ни мужа! Мечта! Выгодно во всех отношениях! (Стреляет в Патриса. Так и не успев сообразить, что произошло, Патрис, покачнувшись, падает замертво. Она, невозмутима.) Привет рыбкам!
(Направляется к террасе и смотрит в сторону бухты. Шаги за сценой. Мгновенное преображение в прежнюю Сюзанн, слабую и беспомощную. Появляется Оливье, привлеченный выстрелом.)
Оливье, врываясь. — Ну что?
Сюзанн. — Готово! Я выстрелила. Это ужасно, ужасно!
Оливье, смотрит на тело Патриса. — А-а-а! Наконец-то!
Сюзанн. — Оливье!
(делает вид, что готова упасть в обморок. Он берет ее на руки.)
Оливье. — Моя дорогая Сюзанн, ты теперь только моя… До последней минуты я сомневался в тебе! Но ты выстрелила!
Сюзанн, высвобождаясь. — Оливье, видел бы ты себя: глаза горят, ты просто светишься от счастья! Я стала твоей собственностью, твоей рабой, соучастницей, не так ли?
Оливье. — О нет! Я только перестал бояться, что ты покинешь меня.
Сюзанн. — Ты чудовищный эгоист!
Оливье. — Я больше не буду мучить тебя. Мы будем жить в любви и согласии.
Сюзанн. — Значит, я буду вынуждена тебя любить. Ты ведь это имеешь в виду — буду вынуждена тебя любить?
Оливье, улыбаясь. — Но ты ведь и так любишь меня, я знаю, зачем же тебя принуждать… У меня же есть доказательства!
Сюзанн. — На самом деле?
Оливье. — Ты это сама сказала! Ты кричала о своей любви и это осталось на магнитной ленте! (Достает ленту из портмоне, весьма доволен собой. Сюзанн не в силах более притворяться.) Ты кричала!
Сюзанн, неожиданно с жестоким смехом. — Ах! Ах! А если я кричала, прекрасно зная, что все мои слова записываются. Если я знала, что ты постоянно шпионишь за мной? Если я слышала твой разговор с господином Эдуардом?
Оливье. — … Господином Эдуардом?
Сюзанн, взрываясь. — Да! А если мы были заодно, я и Патрис? Если вся эта история с убийством моего мужа — выдумка! И твое идеальное преступление лопнет как мыльный пузырь? Вот вам и песчинка! А, Господин комиссар?
(Зловещая пауза и Оливье спокойно отвечает.)
Оливье. — А если сегодня днем я узнал от смотрителя питомника, что ты никогда не просила его подыскать нам садовника? И если я, позвонив своему коллеге в Париж, узнал, что твой первый муж действительно скончался, но только от туберкулеза? Если я сообразил, что тебе известно о спрятанном в часах записывающем устройстве, и вы ловко разыграли ваш спектакль? И если я пришел к печальному выводу, что вас интересуют лишь деньги, и я, взяв себя в руки, призвав на помощь мою профессиональную выдержку и здравый смысл, подстроил это идеальное преступление? А? Вот вам и песчинка, госпожа комиссарша! До сих пор ты не рисковала оказаться за решеткой, но теперь, после убийства… (Указывает на тело Патриса. Сюзанн в оцепенении.) это неизбежно. (наклоняется над телом Патриса, констатируя смерть.)
Сюзанн. — Ты последуешь за ним, Оливье! (Он оборачивается и видит нацеленный на него револьвер.) Твоя история с идеальным убийством великолепна, но в ней есть еще один выстрел, второй — для тебя. Я перенесу ваши тела на катер, и в открытом море в точности осуществлю план, придуманный тобой… но уже с двумя трупами. С помощью старого дизельного мотора вы оба отправитесь на дно, на корм рыбкам… Затем, оставив катер дрейфовать, я вернусь вплавь… Я подожду тебя несколько часов, может быть даже несколько дней, со сковородкой для рыбы в руках! Вскоре все начнут думать, что мой бедный муж по всей вероятности свалился за борт. Будет предпринято несколько безрезультатных попыток найти его тело. Я же, погоревав, стану достойной вдовой… Наконец-то свободна и богата! Твоя профессия, как и твоя болезненная ревность, должны были бы научить тебя не доверять женщинам. Никогда.
(Оливье, смотрит на нее глазами, полными слез.)
Оливье. — Послушай… Я еще могу тебе пригодиться… Я смогу защитить тебя в деле об убийстве твоего любовника…
Сюзанн. — Мне больше никто не нужен.
Оливье. — Будь осторожна. Помни о песчинке. Идеального преступления не существует.
(Она стреляет в него. Оливье падает замертво.
Внезапно Сюзанн начинает истерически смеяться, смех радости и облегчения, триумфа, смех продажной девки, шлюхи.)
Сюзанн. — Идиот! Два идиота!.. И два идеальных преступления меня не пугают! (Стелет плед на пол. Звонок в дверь. Сообразив, что необходимо открыть, кладет револьвер в карман, накидывает на тело Оливье большое банное полотенце. Затем накрывает пледом тело Патриса. Кричит.) Кто там? Заходите! Кто это?
(Входит господин Эдуард, весьма сконфужен.)
Эдуард. — Простите, госпожа Ленуар, что вынужден побеспокоить вас в такой час…
Сюзанн. — Как? Это вы? (Быстро спохватившись.) То есть я хочу сказать: Кто вы такой?
Эдуард. — О! Вы меня никогда не видели…., впрочем я надеюсь, что не видели…
Сюзанн. — Никогда!
Эдуард. — Тем лучше! Тем лучше!
Сюзанн. — Я собиралась ложиться спать. Что вам угодно?
Эдуард. — Я бы хотел сказать пару слов господину Ленуару.
Сюзанн. — Мой муж отправился… в море… на рыбалку… Вот так вот!
Эдуард. — Какая досада! Господин Ленуар оставил мне записку в гостинице. Мне только что передали… Я пытался вам дозвониться из автомата на вокзале, но должно быть ваш телефон испорчен…
Сюзанн. — Да что вы?
Эдуард, стараясь объясниться, сохраняя тайну. — В общем…. я собирался сесть на поезд, чтобы ехать в Париж и вдруг… Господин Ленуар нанял меня недавно для… работ по переписке… и… Как досадно, что его нет! Мой последний поезд уходит через 35 минут, я бы хотел успеть!
Сюзанн, нервничая. — Послушайте…, я не очень-то понимаю, что вы тут рассказываете…
Эдуард. — Я не сомневаюсь… Ну ладно! Значит, сегодня утром ваш муж расплатился со мной полностью за проделанную мной работу…
Сюзанн. — Ну и что же?
Эдуард. — Он выписал мне чек и я, не проверив, сунул его в карман. Я рассчитывал положить его на свой счет по приезде в Париж. Ваш муж в своей записке сообщает, что ошибся. (Достает из портмоне чек.) И на самом деле, посмотрите! Число выдачи 28 июня, тогда как сегодня всего лишь 28 мая! Какая неприятность!
Сюзанн, облегченно вздыхая. — О! Это не страшно! Не стоит и беспокоиться из-за такой песчинки… Я хочу сказать из-за этой ошибки в дате! Вы вполне успеете на ваш поезд…
Эдуард. — Да? Вы думаете?
Сюзанн. — Конечно! Я дам вам наличные вместо чека. Только и всего.
Эдуард, в восторге. — О! Ну знаете ли! Я безмерно счастлив…
Сюзанн. — Но, только, пожалуйста, не надо никому об этом говорить. Такая оплошность со стороны моего мужа может очень его огорчить. Он так много работает…
Эдуард. — Можете рассчитывать на мое молчание.
Сюзанн. — Дайте мне только пару минут.
Эдуард. — Вы так любезны!
(Оставив довольного Эдуарда, Сюзанн подходит к трупу Патриса. Присутствие Эдуарда ей явно мешает.)
Сюзанн. — Не могли бы вы подождать меня на террасе?
Эдуард. — Конечно. (Она делает вид, что входит в дом, но как только Эдуард исчезает, возвращается и быстро подходит к телу Патриса. Достает деньги. В этот момент возвращается Эдуард и направляется к дому, крича.) Мадам, я позволю себе заметить, что чек выписан на предъявителя…
(Никого не обнаружив, возвращается на террасу.)
(Сюзанн вынуждена вновь прикрыть тело Патриса и бесшумно, прижимаясь к стене, возвращается в дом. Нарочно хлопнув дверью, Сюзанн делает вид, что выходит из дома с деньгами в руках. Эдуард поворачивается, видит ее, очень доволен.)
